Читать книгу "Иван Поддубный. Одолеть его могли только женщины - Збигнев Войцеховский"

Наконец они лежали рядом на кровати и тяжело дышали, скомканное одеяло валялось на полу.

– Я люблю тебя, – произнес Поддубный, вспомнив, что эти слова, вообще-то, следовало бы произнести «до», а не «после», он впервые назвал Эмилию на «ты», а в ушах еще стояли ее чувственные стоны. – С тобой было чудесно. Спасибо тебе.

Эмилия потянулась, как кошка, негромко засмеялась.

– Никогда не говори женщине в таких случаях «спасибо».

– Почему? Ведь мне было хорошо.

– Женщинам, глупый, иногда хочется «этого» больше, чем мужчинам. Мы только притворяемся, что уступаем вам. Ведь это я сегодня затащила тебя в постель. Разве не так?

– Затащила, – вынужден был согласиться Иван.

– Надеюсь, ты уже понял, что я тоже люблю тебя? – вновь засмеялась Эмилия.

– Чего ж не понять?

Цирковая дива прошлась пальцами по могучей груди Ивана. Потом случилась еще одна безумная страсть. На этот раз Эмилия уже полностью забыла о стыде, но Поддубный не пытался ее остановить, полностью подчинившись женской воле.

– Все, все, все… – зашептала женщина, укладываясь рядом с атлетом. – Больше не буду. Почему ты отводишь взгляд? Тебе стыдно за меня? Да? Ты считаешь меня развратной? Запомни, в любви нет ничего запрещенного. Мы же ни у кого ничего не крадем. Бог дал нам тело, чтобы мы им распоряжались по своему усмотрению… – убедительно журчал голос дивы.

А Ивану и впрямь стало стыдно за только что произошедшее. Эмилия склонила голову ему на плечо.

– Давай уже спать. На эту ночь останься у меня. Больше не надо страсти. У тебя завтра важная схватка. Побереги силы.

Иван проснулся рано утром, за окном уже светило неяркое солнце, все еще отдававшее розовым светом. Сон ушел мгновенно. Место удара на ключице напухло и посинело, но рука двигалась нормально, отзываясь несильными уколами боли. Рядом с собой он чувствовал горячее тело эквилибристки. При дневном свете на ее лице легко можно было разглядеть неглубокие морщинки, но Ивану женщина казалась от этого лишь милее. Он наклонился и, почти не касаясь губами, поцеловал ее в лоб, боялся разбудить. Когда Поддубный осторожно выскользнул из-под одеяла, Эмилия заворочалась, забормотала что-то непонятное по-венгерски, а потом открыла глаза, улыбнулась и села, придерживая одеяло на груди рукой.

– Ты уже уходишь? – спросила она.

– Мне надо готовиться к сегодняшнему выступлению.

– Обливание холодной водой, поднятие тяжестей… Неужели ты думаешь, что этой ночью тебе пришлось потратить меньше сил?

– Это совсем другое. После сегодняшней ночи я не имею права проиграть, – ответил Иван.

Эмилия махнула на него рукой.

– Ты мне приятен и героем, и проигравшим. Теперь я тебя просто так уже не отпущу. Только давай договоримся, на людях не подавай виду, что между нами что-то происходит.

– Ты так хочешь?

– Иначе ты сделаешь мне компрометацию, – улыбнулась цирковая дива.

– Никакой компрометации. Я хочу, чтобы ты стала моей женой, – твердо произнес Иван.

Эмилия округлила глаза:

– Вот это сюрприз. Должна признаться, мне приятно слышать от тебя такое.

– Ты согласна? Мы поженимся? Вот только прежде мне надо будет свозить тебя ко мне на родину, в Красеновку, показать родителям. Иначе они не поймут меня.

– Поверь, если бы я хотела женить тебя на себе, то давно бы уже это сделала, а ты бы и не понял, что так захотела я, а не ты сам. Что ж, подойди, поцелуемся на прощание, – Эмилия закуталась в одеяло, одной рукой обняла Ивана за шею и, став на цыпочки, дотянулась до его губ. – Удачи тебе, – пожелала она. – После того что ты учудил с синьором Труцци, тебе нужна только победа. Не мне нужна, а тебе.

– Я это прекрасно понимаю.

Иван приоткрыл дверь, выглянул в коридор – пусто, все еще спали.

– До встречи, – бросил он Эмилии через плечо и вышел из комнаты.

Пока он занимался любовью с Эмилией, ему некогда было подумать, а теперь вспомнились пророческие слова старой цыганки, услышанные им на пляже. Слова о том, что предстоит ему жить с любимой женой на берегу моря.

«А ведь сбывается», – подумал тогда он.

Глава 6

Король шутов, но не шут королей. Букмекер – профессия опасная. Свиньи тоже умеют шутить. «Бур» побеждает «шике». Мужчины дерутся не только из-за денег. Ресторан – это всегда дорого, но чего не сделаешь ради любви. Ох уж эти земляки!

В обед Поддубный сидел в цирковом дворике, на шее у него висели две двухпудовые гири, связанные ремнем. Иван ритмично нагибался, поднимая их и опуская. Дубовое кресло под ним жалобно кряхтело от такой тяжести. Другие артисты, проходя мимо него, перешептывались, обсуждая вчерашнее «недоразумение» с владельцем цирка.

Наконец-то появился и сам синьор Труцци. Выглядел он бледнее обычного, под глазами темнели круги от бессонной ночи. Однако держался он с достоинством. Поддубный с искренним интересом следил за ним краем глаза. Итальянец поколебался несколько секунд, затем «приклеил» на лицо свою обычную любезную улыбку и все же подошел к Ивану.

– Доброго дня, Иван Максимович, – поприветствовал он лучшего атлета цирка так, словно вчера между ними ничего особенного и не произошло.

– Доброго здоровья, синьор Труцци, – отвечал Поддубный, не прерывая своих силовых упражнений.

– Я не стану спрашивать, передумали ли вы. Вижу, что нет.

– Тут вы угадали.

– А вот сказать кое-что скажу. Помните того букмекера, которого вы в моем кабинете застали?

– Это когда? К вам часто букмекеры заглядывают, – хитро ответил Иван.

– Вчера вечером. Так вот, полиция нашла его сегодня утром повешенным в квартире, которую он снимал. Прохожие через окно веревку заметили.

Поддубный остановился, снял гири с шеи.

– Вот как, значит?

– Уж не знаю, сам ли он голову в петлю сунул или помогли ему. Думаю, дружки, которые с ним работали, его и повесили. Он, между прочим, больше всего ставок на вашу победу принимал. Но деньги таинственным образом из квартиры исчезли. Сейчас с этим полиция разбирается. Хорошо, что хоть я успел с ним рассчитаться.

– Жаль человека, – искренне вздохнул Поддубный. – Вот поэтому я и не хочу в эту грязь лезть. Пусть все будет по-честному.

Проходившая мимо цирковая дива сверкнула Ивану глазами и тут же отвернулась.

Кроме борца Паппи из Одессы приехал выступить и знаменитый клоун и дрессировщик Анатолий Дуров. О нем Поддубный был хорошо наслышан. Дуров много путешествовал по городам Российской империи, и везде его выступления пользовались огромным успехом. Он не был похож на других дрессировщиков, сама дрессура животных его мало занимала. Анатолий называл себя «королем шутов, но не шутом королей». Животные в его выступлениях играли лишь вспомогательную роль. Он сам писал для себя блистательные монологи в жанре политической сатиры, с которыми обращался к залу и к животным, разыгрывал перед публикой целые спектакли. На острого на язык шута точили зуб многие облеченные властью люди, но связываться с ним из-за его популярности боялись.