Читать книгу "Чужая жена - Кэтрин Скоулс"

Мара благодарно улыбнулась ему:

— Слышала не раз и была прилежной ученицей.

— Кстати, о мерах предосторожности… — Лилиан одним махом осушила бокал и окинула взглядом повернувшиеся к ней лица. — А знали ли вы, что Богарт пил джин все время, пока снимали «Африканскую королеву»? Все время! Так оно и было, говорю я вам. — Она встала, махнула рукой Кефе, привлекая его внимание, и протянула ему бокал, когда он подошел поближе. — И знаете что? Он был единственный, кто ни разу не болел за время съемок. Так что с сегодняшнего дня я сажусь на джин вместо лекарств.

— Лекарств, — повторил Кефа. Он повернулся к Маре, повторив это слово на суахили, чтобы убедиться, что понял правильно. — Дава?

Мара пожала плечами. Перевод был верным, но она не хотела, чтобы кому-то показалось, будто она поддерживает слова Лилиан. Некоторые люди полагали, что хинин в тонике помогает предотвратить малярию, но она никогда не слышала о том, чтобы джин спасал от тропических болезней.

Когда Кефа вернулся с напитком для Лилиан, актриса объявила, что возьмет бокал к себе в комнату. Прижав наманикюренные пальчики к губам, она едва подавила зевок.

— Длинный выдался день. — С этими словами она протянула руку Питеру. — Дорогой, будь так добр, проводи меня к моей комнате. Там ужасно темно.

Питер немедленно поднялся на ноги, извинившись перед Марой, Леонардом и Карлтоном.

— Да, конечно.

Лилиан взяла Питера под руку и повела его прочь. Мара наблюдала за ними, пока они пересекали комнату. Поначалу ей показалось, что Питеру немного не по себе, но затем он повернулся боком, заботливо ведя Лилиан между столами, и Мара увидела, что он смеется как ни в чем ни бывало. Это неприятно удивило, если не поразило ее. Но почему бы и нет? Они работали вместе не одну неделю. Более того, по сценарию они могли быть любовниками — для главных героев это была не редкость.

Тем временем парочка вышла на веранду. Ночные мотыльки, привлеченные светом лампы над дверным проемом, кружились, словно золотое конфетти, над их головами. Когда их поглотила ночь, Маре вдруг подумалось, что Лилиан и Питер могут быть любовниками. Возможно, все так и происходит в жизни людей вроде Лилиан Лэйн и Питера Хита. Каждый новый фильм означал и новый роман. С окончанием фильмом заканчивалась и любовная связь. Видимо, они были слишком искушенными или достаточно сильными, раз не позволяли своим отношениям значить для них больше, чем они решали сами.

Лунный свет, лившийся в окно, примешивал холодный голубой оттенок к желтому свету фонаря. Мара повесила его высоко на стене, чтобы свет заливал всю комнату. Она стояла у окна в простой белой рубашке, сжимая в руке записку, которую передал ей радист из миссии. Расправив клочок бумаги, женщина перечитывала сообщение Джона. Она понимала, что радиосообщения всегда были сухими — они предназначались для сжатой и точной передачи сути дела. Но несмотря ни на что Мара ощущала холод составляющих послание слов.

Она сложила записку и посмотрела в окно, в непроглядную темень, вплотную подступавшую к еще различимым теням приусадебного парка. Где-то там, в ночи, за полстраны отсюда, и был селусский национальный парк. И где-то там, в тысяче миль отсюда, был Джон.

Мара представила себе, как он сидит у костра, положив локти на колени, с жестяной чашкой в руках. Он будет сидеть молча, слушая неспешную беседу компаньонов и песни носильщиков на другом конце лагеря. Он будет спокоен, зная, что правильно выбрал место для ночлега — на открытом пространстве, окруженное несколькими крепкими деревьями. По даже несмотря на это он будет вслушиваться в звуки ночи: предательский скрип деревьев или тихое фырканье леопарда.

Женщине показалось, что она ощутила сладковатый дым костра, смешанный с запахом репеллента и высыхающего ближе к вечеру пота. Услышала шипение керосиновой лампы и потрескивание насекомых, сгоравших на горячем стекле. «Что, интересно, у них на ужин, у этих людей, которые отважились на пеший поход?» — подумала Мара.

Да и кто они были, эти люди?

Она попыталась отбросить непрошеные мысли — как обрывают и выбрасывают выбившуюся из ткани хлопковую нить, но за первой нитью тут же тянулась другая. Вновь и вновь Мара представляла себе фигуры, сгрудившиеся у далекого ночного костра. Блеск глаз при свете неровного пламени, оранжевые от огня щеки. Огрубевшие, загорелые, шершавые лица мужчин. Их голоса, сливающиеся в единый низкий гул. И внезапно пробившийся высокий серебристый голосок. Стройные ножки, провожаемые нескромными взглядами…

«Женщинам не место в пешем походе в Селус, — одернула себя Мара, — на это не всякий мужчина отважится».

Но мысль, однажды появившись, не давала ей покоя. Так ночной мотылек бьется о стекло зажженной лампы, пока не сожжет себе крылья.

А может быть, там и была женщина — чья-то дочь, или чья-то жена, поссорившаяся с мужем, или даже одна из женщин-зоологов, которые неизменно вызывали всеобщее восхищение. Мара как-то встретила целую компанию таких — сильные, независимые, интересные и привлекательные, они собирались присоединиться к группе Джейн Гудалл.

Мара приказала себе выкинуть из головы подобные мысли и не поддаваться их отравляющему воздействию.

Легко сказать. Едва она отошла от окна, как ноги сами понесли ее в комнату. Мгновение спустя она стояла у сундука Джона, на ощупь перебирая стопки выглаженных рубашек и свернутых в клубок по два носков…

А вот и она — старая рубашка, которую Джон больше не носил и затолкал на дно сундука.

Из нагрудного кармана Мара вытащила конверт. Медленно, даже будто нехотя, вынула из него две фотографии и повернула верхнюю к свету. Мара попыталась поглядеть на нее непредубежденным взглядом, отстраненно, словно то был не вызывающий особого интереса предмет из домашней коллекции — так Карлтон разглядывал висящие в гостиной фотографии.

Блики заиграли на матовой поверхности, расцвеченной неправдоподобно яркими красками пленки «Кодакхром». Рядом с Джоном фотография запечатлела женщину с длинными светлыми волосами. Они стояли очень близко друг к другу, их тела соприкасались плечами и бедрами… Между ними, как на прочих фотографиях, вовсе не лежала туша убитого животного. Они казались братом и сестрой — так похожи были цветом глаз и волос. Их поза, легкая и непринужденная, наводила на мысль о том, что их связывают давние дружеские или партнерские отношения. Здесь не было ни бравады, ни бросающегося в глаза позерства, коими отличались снимки удачливого клиента и проводника. Взгляд женщины был ясен и открыт.

Единственный взгляд на нее вызывал желание познакомиться. Она и впрямь выглядела очень привлекательной.

Мара прикрыла глаза, пытаясь побороть захлестнувшую ее ревность.

Но все же достала вторую фотографию.

На ней женщина была одна.

Матильда.

Кому-то это имя ласкало слух, но Мара не могла произнести его спокойно. Слишком многое крылось за ним.