Читать книгу "Корпорация Чесс. Международный дефектив - Ната Хаммер"

– И все жениться хотят?

– Двое уже женаты: семья, дети, содержать надо.

– Две пятёрки на троих пойдёт?

– Не, брат, ты в школе учился? Две пятёрки на троих не делятся. По пятёрке каждому. А то так холостыми в тюрьму и сядете.

– Ладно, брат. Вот, возьми. Дал бы ещё, так я вам сочувствую, но больше нет, клянусь.

– Ладно, езжайте. Тока на грунтовку сверните. На асфальте там ещё наши стоят.

– Сабур, брат. Ты нас выручил.

– Зажгите там, на свадьбе….

Глава 17

Главный судья Чемпионата Артур Львович Сосницкий метался по пропахшей карболкой и хозяйственным мылом больничной подушке. Он пытался осознать свои приоритеты: чего ему больше хочется – спокойствия или денег. Хотелось и того, и другого. Но денег всё же хотелось больше. Нет, Артур Львович не был жаден. Просто обстоятельства были выше его бессребренической натуры. Во-первых, нужно было поменять машину своей третьей, действительной жене Люсе; во-вторых, его любимый внук Шмолик закончил в этом году среднюю канадскую школу и ждал подарка по случаю окончания, а дедушка Артур все никак не мог аккумулировать достаточную сумму свободных денег. И вот он, Сосницкий, практически зубами выгрызает у своих конкурентов: Голавского и Широковского– позицию главного арбитра левого, но высокооплачиваемого Чемпионата. Прибывает на место, окучивает поляну, пашет, не покладая рук, подозревает неладное, а именно – подмену главной претендентки, не может связаться с шахматным президентом Сапсаном, застревает в лифте, переживает смертельную опасность, пугается, ложится в больницу, опять пытается связаться с Сапсаном для прояснения обстановки. Но Сапсан посылает его в полный игнор, то есть попросту не берёт трубку. «Абонент не отвечает или временно недоступен». Сколько можно быть временно постоянно недоступным? А впереди – решающие матчи. И его заместитель Голавский спит и видит, чтобы главный арбитр сошёл с дистанции. Десять раз на дню звонит и справляется о здоровье. Спасибо, не дождётесь, любезный! Командовать парадом буду я! Главное, договориться с главный врачом, чтобы уже выпустил его из этой богадельни к моменту, когда выбитые стекла так-таки вставят.

Артур Львович пытался воспользоваться больничным знакомством с братом Принцессы Абдуллой и как-нибудь наводящими вопросами прояснить для себя ситуацию с претенденткой на роль шахматной королевы. Но Абдулла на сближение не пошёл, может быть, по идеологическим соображениям, а может быть, был слишком сконцентрирован на медсестре Маше. К тому же значительную часть времени оба были прикованы к капельницам. В результате – Абдулла покинул больницу вместе с Машей, а Сосницкий остался, раздираемый сомнениями, метаться по казённой подушке.

Было душно, но Артур Львович форточку из предосторожности не открывал – мало ли что может влететь в палату. Бережёного Б-г бережёт. Неужели Сапсан действительно с инопланетянами общается? Бред какой-то. Может быть, его помощник был просто пьян. Ходят слухи, что попивает. Но сам-то Сапсан – ни-ни. Тогда где он пропадает? И почему до сих пор не выходит на связь? Это просто таки безответственно с его стороны!

В стекло что-то мягко стукнуло. Артур Львович резко повернулся к окну и пожалел об этом. В окно смотрела страшная рогатая морда. Сердце Сосницкого затрепыхалось. «Кажется, мне таки придётся прогуляться до инфаркта. Моё сердце стучится как пневмоотбойник об асфальт. А ведь соседка тётя Шура давно рекомендовала мне пить от сердца хреновый настой. С другой стороны, как можно потреблять без вреда для еврейского организма народные рецепты ненашего народа», – пронеслось в смеркающемся сознании главного арбитра.

Палата-люкс, куда перевели Сосницкого после выписки Абдуллы, была оборудована тревожной кнопкой. На неё, почти теряя сознание, и нажал артритным указательным пальцем Артур Львович. Дверь в палату открылась с душераздирающим скрипом, и в палату вошли два рогатых и мохнатых крупногабаритных козла на задних копытах. Копыта стучали о палатный линолеум как шаги карающего Командора из «Каменного гостя».

– Вы кто? – с оцепенением спросил Сосницкий не своим голосом.

– Угадай, – предложил козел покрупнее.

– Сатиры из древнегреческой мифологии, – предположил Сосницкий.

– Черти, – хором представились козлы. – Пришли эскортировать тебя в ад.

– Ша, пацаны, – остановил их Артур Львович. – Вы ошиблись адресом. Я – еврей, а вы, как я ясно вижу, даже не обрезаны. К тому же, у нас в аду нет чертей, одни демоны.

– Мы на аутсорсинге. Вашим демонам нерентабельно за каждым иудеем спускаться, они работают только по местам компактного проживания.

– Я бы сделал ха-ха в вашу сторону, но я плачу от вашей некомпетэнтности. Сколько, хочу я спросить вас, может правоверный иудей находиться в аду?

Черти переглянулись между собой и невнятно заблеяли.

– Так вот, слушайте сюда, поцы нечёсаные, иудей может находиться в аду не больше двенадцати месяцев. А я в аду успел побывать раньше, чем начал грешить. С трёх до пяти лет я успел пройти все ужасы ада: голод, молчание, погребение, огонь, гонения, холод. Отработал грехи за себя и за следующее поколение авансом.

– Минуточку, – остановил его один из чертей. – Мы должны проверить.

Он покопался где-то у себя в боку и извлёк устройство, похожее на планшет.

– Назови исходные данные, – попросил он.

– Что значит – исходные?

– Как тебя звали при рождении.

– Это – пожалуйста. Абрам Лейбович Срулевич.

Черт поскрёб когтистым пальцем по экрану.

– Нет тебя в инфобазе адских архивов.

– В основном архиве нет. Я проходил адскую практику в белорусском филиале, при фашистской оккупации.

– А, это когда ваш главный по адской кухне – Ашмодей – закрывал ад на реконструкцию и переносил все свои предприятия в Восточную Европу?

– Именно, мои лохматые друзья, именно! Поэтому брысь отсюда, пока я не прищемил вам хвосты! Я имею все права дожить в физическом теле прямо до всеобщего воскресения, которое, согласно расчётам мудрецов, случится довольно скоро. А то воскреснут все иудеи от начала нашего летосчисления, и пока до меня очередь дойдёт, я извиняюсь, но не только что партер вечной жизни, уже и вся галёрка будет занята. И что, опять бороться за место под солнцем?

Черти громко замычали и растворились в воздухе. Артур Львович открыл глаза: над ним склонились дежурный доктор и медсестра с пустым уже шприцем в руке. Окно было приоткрыто, поток ветра бил жалюзи о ребро рамы. За окном забредшая в палисадник больницы корова-полуночница объедала листья пожухлой акации.

Глава 18

Джит был на седьмом небе. Он торжествовал. Он готов был пасть к ногам медсестры Маши. Явилась, явилась карающая богиня, воплощение великой Кали-освободительницы, располосовала лоснящееся от пресыщенности лицо его мучителя острыми когтями, отомстила за все его унижения, за насилие, за неоплаченные услуги; вот бы ещё в эти раны насыпать соли, чтобы не заживали долго, чтобы сочились гноем, чтобы шрамы остались: грубые, безобразные, необратимые. Чтобы у Абдуллы было желание скрыться под никабом, который Принц-отец, правнук неграмотного кочевника, заставил носить его, Джита, потомка великих ариев. По какому праву?! Только потому, что под бедуинскими песками скопилось много зловонной вязкой жидкости под названием нефть? Нефть, которую потребляют всё те же белые дьяволы, до этого разломавшие великую Индию и стравившие между собой разные, но мирно уживавшиеся на едином пространстве конфессии?