Читать книгу "Жестокое перемирие - Александр Тамоников"

Свою семью Костюк отправил в Россию в прошлом месяце, когда враг еще не стучался в ворота и не обстреливал каждый квадратный метр. Теперь он жил с сестрой, которая работала травматологом в госпитале и об эвакуации даже не помышляла.

– Вот и славно, мне больше достанется, – обрадовался Костюк и стал завязывать рюкзак.

Затряслись кусты, и на белый свет выбрался натуральный леший в брезентовом балахоне с полупустым баулом на плече.

– Какой-то ты неузнаваемый, – проворчал Костюк, вновь отвергнув задумку взяться за автомат. – Проходи, гостем будешь. Ты один?

– Нет, я с приветом, – прохрипел Дорофеев, всей своей массой обрушился на поляну и с облегчением перевел дыхание.

– Особая примета – легкое косоглазие, – заявил Костюк.

– А будешь издеваться – в жбан получишь, – пригрозил Дорофеев. – Лучше бы посочувствовал.

– Что-то ты не с той стороны возник, – заявил Андрей. – По вражеским тылам успел пройтись?

– Промахнулся, – объяснил Пашка. – Лишних полверсты отмахал, а потом бодался с этими зарослями. С картами не дружу. У меня технический кретинизм и полное отсутствие навыков ориентирования на местности.

– Пирожок хочешь? – сжалился Костюк.

– Давай, – обрадовался Дорофеев. – Твоя сестра, конечно, не мисс Вселенная, даже не красавица районного масштаба, но пирожки у нее знатные.

Трапезу прервало появление очередного участника мероприятия. Захрустели ветки, и из-за деревьев возник Липник в непромокаемом плаще, резиновых сапогах и с громоздким вытянутым мешком за спиной.

– Что, граждане лешие, не все еще в сборе? – Он сбросил мешок на землю и с любопытством уставился на Дорофеева, не донесшего пирожок до рта.

– Что у тебя там? – не понял Дорофеев. – Виолончель?

– Удочки, – объяснил Липник. – Заодно и порыбачим.

– Серьезно? – удивился Костюк.

– Нет, шучу. Это зенитный комплекс «Стрела» вместе с ракетами и наводчиком. Дайте пирожок, будьте людьми, – попросил ополченец. – Вчера поужинал, а пока пробивался через эту чащу, оголодал как собака.

– Кончились пирожки, – быстро сказал Костюк, искоса глянув на свой мешок. – Я вам что, кулинарная лавка?

– Надеюсь, остальные взяли с собой еду? – осведомился Андрей. – Нам не придется побираться у местных жителей?

Присутствующие задумались. Пока они размышляли, угрожает ли им голодание, на поляне появился пятый участник группы – Ленька Голуб. В целом он выглядел прилично, хотя несколько растерял свою модельную внешность. На его голове громоздился причудливый ирокез из обломков веток и глянцевых листьев. Видно, этим местом боец тормозил, когда встречал в лесу неодолимое препятствие. Физиономия у него была задумчивой, прямо как у роденовского мыслителя.

– О чем думаешь? – спросил Липник.

– Палиндром сочиняю, – огрызнулся Голуб.

В отличие от прочих членов группы он несколько лет обучался в техническом вузе, после чего в ужасе сбежал в милицию, поэтому знал несколько заумных словечек.

– А на голове что?

– Так надо. – Парень смутился и начал лихорадочно освобождать прическу от всего лишнего.

– Он художник, так видит, – сказал Дорофеев и хохотнул.

Андрей нетерпеливо поглядывал на часы. Не хватало Савельева. Оговоренное время встречи еще не настало, но как насчет пословицы про одного и семерых?

Разгоралось утро, предвещая солнечный и в меру теплый день. Ветер разгонял облака. Ополченцы стащили с себя плащи и балахоны, убрали их в рюкзаки, пристроили поближе автоматы.

Окуленко украдкой оценил внешний вид своих людей. Все правильно. Нет никакой атрибутики Новороссии. Такие ребята могут оказаться кем угодно: переодетыми украинскими солдатами, обычными мужиками, шастающими по лесу, бандитами с большой дороги.

– Чертов дождь! – проворчал Костюк, расстилая куртку для просушки. – То ни капли целую неделю, а только за город на прогулку соберешься, он тут как тут. Одно утешение – примета вроде бы хорошая.

Видимо, прошедшей ночью об этом подумали все.

– Не поможет, – отмахнулся Дорофеев и тут же исправился: – Да ладно, мужики, шучу я. – Он смущенно замурлыкал под нос: – Возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке…

Появления Савельева уже не ждали, когда он вышел на поляну, весь какой-то потерянный, подавленный, уныло посмотрел на товарищей и потащился к ним. Вылитый гном – в какой-то древней курточке из свиной кожи, болотных сапогах, на голове островерхая шапка. На плече он держал обструганную жердину, на конце которой висел армейский вещмешок, хорошо еще, что не чемодан.

Ополченцы забыли про колкости и упреки. Уж больно раздавленным выглядел их товарищ.

– На посту задержали, – скупо бросил он, перехватив вопросительный взгляд Андрея. – Хорошо, мой однокашник заступил – Олег Козюпа, приказал пропустить, не выясняя, не дезертировать ли я собрался.

– Это все? – хмуро осведомился Андрей.

Савельев как-то съежился, покачал головой.

– Обстрел сегодня ночью был. Мой дом разбомбили, мужики… – Он сильно побледнел.

Савельев со старенькой мамой проживал в шаге от завода ЖБИ и тренировочной базы, в двухквартирном кирпичном доме. Андрей сообразил, что именно те районы ночью обрабатывали украинские «Акации».

– Как раз в мою половину попало, – неохотно проговорил Савельев. – Мать в спальне была, я в кладовке возился, а влетело в кухню. Хорошо, что стены на совесть сложены, не все обвалилось. Схватил я мамашу и в окно. Потом вернулся, успел, пока пожар не разгорелся, забрать самое ценное. Пытался тушить, но куда там. Горело как спичка.

– Ну, слава богу. – Липник облегченно вздохнул. – Главное, что все целы, а дом новый построим. Мы поможем, Димон, не расстраивайся. Первое время у меня поживешь. Комната свободная.

– Или у меня, – сказал Голуб. – Я все равно один.

– Спасибо, мужики, – пробормотал Савельев. – Дому каюк. Одни головешки остались. Соседи тоже погорели, но у них как-то починить можно. Мать отвез к двоюродной тетке, а сам сюда, к вам. Да ладно, я еще дешево отделался. В нашем квартале были другие попадания, несколько человек погибло под завалами. Хотя у них-то теперь никаких проблем…

– Ты вот что, Савельев… – Андрей помялся. – Мы же все понимаем. Если хочешь, возвращайся в город. У тебя теперь забот выше крыши. А мы сами. Без обид, ей-богу.

– Ну уж нет. Хрен им! – со злостью проговорил Савельев. – Не бывать такому. Я теперь точно из этих упырей душу выну, покажу им и кузькину мать, и где раки зимуют! – Он сжал кулаки и соорудил такую зверскую физиономию, что ни у кого не осталось сомнений в его решимости.

Группа наверстывала потерянное время, совершая марш-бросок на запад. Восток Украины в целом не богат лесами, но в окрестностях Ломова их предостаточно. Автомобильных дорог здесь почти не было, лишь несколько проселков. В августе по одному из них пыталась пробиться украинская бронетехника, чтобы напасть на ополченцев с тыла. Вся она была уничтожена минами и гранатометчиками из засад.