Читать книгу "Напиток богов - Сергей Головачев"

Второй «беркут» тем временем подошёл к каждому из лежащих на земле орков и стянул им руки одноразовыми наручниками – пластиковыми ребристыми хомутиками. Затянув их всего лишь один раз, потом их стянуть было невозможно.

– Да мы сюда отдохнуть приехали… на природу, – возмутился поэт-орк.

– Сейчас отдохнёте в другом месте.

Неожиданно с вала к ним спустилась эльфийка Таури.

– Отпустите их! – обратилась она к «беркутам», – они – не сатанисты. Это – орки!

– Какие ещё орки?

– Ну, это гоблины такие. Иначе говоря, изгои. Короче, дебилы недоразвитые.

– Что? – вскипел самый брутальный орк Барлог.

– Но они никакие не сатанисты! – добавила Таури. – И вообще всё это выдумки! Сатанистов в природе не бывает. Они априори не существуют. Всё это сказки для взрослых!

– А пропавшие девочки – тоже сказки? – привёл веский аргумент «беркут». – А то, что их приносят в жертву, значит, выдумки?

– Отпустите их! Они ни в чём не виноваты!

– Значит пропавших девочек тебе не жалко? – не унимался первый «беркут». – Слёзы их матерей, я вижу, тебя не волнуют? И вообще, какого хера ты защищаешь их? А ну вяжи её также до выяснения обстоятельств! – приказал он второму «беркуту».

– Руки! – грозно прорычал ей второй «беркут».

Стянув ей руки, он скомандовал остальным:

– А теперь живо все в машину… по одному!

Менты упаковывали трёх орков и эльфийку на задние сиденья, сами сели в джип, и лихо развернувшись на поляне, умчались в отделение.

16. Пьяный бес

Пробки, пробки, окурки, мужские окурки и женские, с жёлтым фильтром и с белым. А также кульки из супермаркета, скомканные салфетки, пластиковые стаканчики, пластиковые тарелочки, измазанные горчицей, испачканные кетчупом. И бутылки, бутылки, всевозможные бутылки, от воды, от водки, от вина, от пива….

В праздники народ шёл на Лысую гору исключительно для того, чтобы напиться, нажраться и оставить свой след на ней в виде пепелищ, битого стекла, одноразовой посуды и невразумительных автографов на стенах форта.

Прошлогодние завалы мусора пополнялись новыми, кое-где возвышались целые терриконы из стеклянных бутылок, а пластиковые бутылки и алюминиевые банки валялись практически на каждом шагу.

К двум часам дня вся огромная поляна неподалёку от сгоревшей пожарной части была уже заполнена пьяными компаниями. Оттуда доносились дикие крики, идиотский смех, стелился дым от костра и пахло духмяным палёным мясом. Шампура были разложены на кирпичах, вынутых, видимо, из стен сгоревшей пожарной части – больше неоткуда.

Поднявшись из яра, на поляну вышли два бритоголовых чистильщика с чёрными пластиковыми мешками в руках. Подбирая по пути разбросанные бутылки, они забрасывали их в мешок одну за другой.

– Сколько их здесь! – удивлялся впервые попавший на гору Добрыня. – Ни в одном другом парке я столько не видел.

– Это всё от страха, – ответил ему завсегдатай горы Злой.

– Что? – не понял Добрыня.

– Это потому здесь на Лысой так много пьют, чтобы избавиться от страха. Ведь пьяному море по колено и даже черти не страшны.

Лавируя между компаниями, они подошли к яме, наполненной чекушками.

– А чего здесь одни чекушки? – спросил Добрыня.

– Ну, это здесь явно в украинскую рулетку играли, – ответил Злой.

– Как это?

– Ну, это когда мужики садятся друг перед другом и глушат по очереди чекушки, кто кого перепьёт. Кто первым отрубится – тот и проиграл.

Присев на корточки, они принялись забрасывать в мешок эти небольшие двухсотграммовые бутылочки. Неподалёку от них гуляла шумная компания – пять парней и три девушки.

– А вот мне рассказывали, – продолжил разговор Добрыня, – будто ходят тут по Лысой два санитара в белых халатах. Как увидят лежащего пьяного, то вливают ему через воронку в рот литровую бутылку водку, а это смертельная доза, между прочим, если сразу выпить без закуси. После этого тот уже и не встаёт.

– Наливайте, бо едят, – раздался из компании пьяный возглас, – между пятой и шестой перерывчик небольшой.

Одна из девушек кинула чистильщикам опорожнённую бутылку из-под водки.

– Ей, ребята, заберите у нас ещё одну.

Несмотря на пренебрежительный тон, Злой подобрал брошенную бутылку, бросил её в переполненный мешок, а затем, перекинув его через плечо, понёс мешок к стоящему на обочине мусоровозу. Добрыня, со своим пластиковым мешком на спине, последовал за ним.

Тем временем сюда приближался безумный инквизитор. Второпях покинув капище, он вновь спустился в Ведьмин яр и по тропинке, ведущей вверх, поднялся на Бастионный шлях.

С опаской пройдя мимо седьмой потерны, инквизитор вскоре обогнул высокий вал и заметил ещё одну тропинку, уводящую на широкую лужайку. Неожиданно с вершины вала донёсся странный непрерывный смех. О. Егорий прислушался: заливисто ржали поочерёдно два молодых человека. Их звонкий неудержимый хохот был очень похож на тот, которым обычно смеются наркоманы.

Поднявшись на вал, инквизитор увидел сверху перед собой огромную поляну. С одной стороны она была ограничена высоким насыпным валом, с другой стороны – глубоким неприступным рвом. Посреди насыпи чернела овальная арка восьмой потерны – сквозного прохода через вал.

Смех неожиданно прервался. Легко взобравшись на вал, инквизитор осмотрел с высоты всю поляну, на которой уютно расположились возле дымящихся костров несколько весёлых компаний.

Вновь совсем рядом раздался идиотский ржач, и инквизитор обнаружил за кустами двух парней, уже виденных им раньше. Один был похож на борова, другой – на цаплю. Расположившись на траве, они разглядывали молодых людей, сидящих у костров, но вид их почему-то вызывал у обоих нездоровый судорожный смех.

– Смотри, а этот! Уа-ха-ха! – ржал один.

– И этот! И-хи-хи! – вторил ему другой.

Они видели то, чего не видел ни инквизитор. Парни и девушки в компаниях светились изнутри всеми цветами радуги. Красные, оранжевые, жёлтые, зелёные, голубые, синие и фиолетовые нежити полностью поглотили их тела.

– Ну, я такого ещё не видел! Уа-ха-ха!

– Ой, не могу! Такие прикольные! И-хи-хи!

Сияющие твари весело подмигивали Димонам и приветливо махали им издали когтистыми лапами. Белая нежить, сидящая в О`Димоне, неожиданно показала своим собратьям белоснежный метровый язык, неизвестно как поместившийся в её пасти.

– А этот, ой, не могу, уо-хо-хо!

Малахитовый хамелеон, сидевший в усатом молодом человеке, в ответ высунул ему изумрудный язык, а оранжевая нежить, оседлавшая его подружку, тут же завиляла апельсиновым хвостом. Длинноволосый парень, в котором скалила зубы голубая тварь, гонялся внизу по поляне за визгливой девушкой, внутри которой сидела жёлтая гадина.