Читать книгу "Горячие моторы. Воспоминания ефрейтора-мотоциклиста. 1940-1941 - Гельмут Гюнтер"

Противотанковые и легкие пехотные орудия сосредоточили огонь на Перевозе. Строения в Перевозе были разбиты снарядами. Над рекой поднимались густые клубы черного дыма, которые ветер уносил на восток. Дым очень мешал обзору. Водители бронемашин запустили двигатели. В одну из них вскочил Клингенберг, и серозеленые чудища, изрыгая огонь, медленно двинулись вперед. Унтерштурмфюрер Хильгер и гауптштурмфюрер Геменд находились во второй бронемашине. Мотоциклистам пришлось избрать для передвижения придорожные канавы. Пока мы с Вилли раздумывали, использовать ли нам мотоциклы или же наступать на своих двоих, Хильгер крикнул нам из бронемашины:

– Давайте на мотоциклы и вперед!

И бронемашина, подняв густое облако пыли, исчезла.

– Иисус, Мария и Иосиф… У него точно крыша поехала! – взвыл Вилли.

Я был совершенно согласен со своим товарищем, но что мы могли поделать? Приказ есть приказ! Сев на мотоциклы, мы двинулись за нашей небольшой колонной. Я – позади бронемашины Клингенберга, а Вилли пристроился за бронемашиной Хильгера.

Трудно описать, что мы тогда чувствовали. Автоматические 20-мм пушки бронемашин вели беглый огонь по русским на противоположном берегу, те отвечали в том же духе, а мы, пригнувшись, буквально ползли на своих мотоциклах, каждую секунду ожидая, что нас разорвет на куски. Время от времени бронемашины останавливались – для прицельной стрельбы по врагу. И всегда эти остановки были для нас неожиданностью, приходилось тормозить, это не составляло труда, благо что мы ползли на первой передаче, задыхаясь от порохового дыма и выхлопных газов. Но, невзирая ни на что, я старался не отрываться далеко от идущей впереди бронемашины.

Пока что все было не так уж и плохо – мы метр за метром приближались к деревне. Пехотинцы спрыгнули с техники и вступили в бой. А я, стиснув зубы, упорно продвигался в фарватере бронемашины, чтобы меня не расстреляли в упор с фронта. На наше счастье, у русских не было ни одного противотанкового ружья или орудия. Я вздрагивал при каждом металлическом звуке отрикошетировавшей от брони вражеской пули, посланной с того берега. Если пехотинцы чувствовали себя куда свободнее, передвигаясь на своих двоих, в случае опасности всегда могли залечь, то мы были связаны тем, что сидели на мотоциклах. Водитель идущей впереди меня машины рывком рванул вперед. Пулеметы бронемашин вели непрерывный огонь. Тут и там гремели разрывы ручных гранат. Грохот становился нестерпимым. Потом бронемашина замерла на месте как вкопанная, я едва успел избежать столкновения, резко взяв вправо. Мы были в деревне!

Вокруг пылали дома, расстилался удушливый дым, в насыщенном пороховым дымом воздухе летали черные хлопья копоти, непрерывно стучали 20-мм автоматические пушки бронемашин. Кто-то вдруг завопил нечеловеческим голосом: «Санитары! Санитары!» Оказалось, буквально в метре от меня кого-то подстрелили. Я метнулся в сторону, крадучись ехал, прижимаясь к остаткам забора. Тот боец больше не звал санитаров. И не кричал. Его жизнь закончилась здесь – на берегу Березины. Было по-настоящему страшно, и нужно было собрать в кулак всю волю, чтобы не свихнуться и следить за тем, что происходит вокруг, если ты, конечно, не хочешь, чтобы тебя постигла участь погибшего минуту назад товарища.

Промежуточной цели мы достигли. Мы были в деревне, и это означало, что мы вплотную подошли к Березине. Излишне говорить, что мы с Вилли все же спрыгнули со своих мотоциклов. Между тем бойцы мотоциклетного батальона отчаянно сражались в качестве пехотинцев, атакуя дома, в которых засели русские. Надо признать, что иваны оказывали жесточайшее сопротивление. Мне пришлось снова отправиться в тыл за подкреплением – дополнительными моторизованными подразделениями батальона. Скорость была моим главным козырем! На заднем сиденье я вез легкораненого бойца. Русские по-прежнему обстреливали нас с противоположного берега реки. Нет, так просто они не сдадутся!

Я нашел 3-ю роту гауптштурмфюрера Тиксена как раз в процессе сосредоточения в районе Топоя (не определен. – Ред.) и передал ему распоряжение. Непрерывно подъезжали мотоциклисты – собирался весь батальон. Со стороны реки доносился шум боя – там вновь вспыхнул бой с противником, но бойцы 3-й роты быстро его закончили. Когда появился Вилли с остатками 2-й роты, деревня была практически в наших руках.

Спускалась ночь, принося с собой и желанную передышку. Это была ночь с 3 на 4 июля 1941 года. Я кое-как завернулся в свою шинель мотоциклиста и улегся между двумя невысокими холмиками, которые я обнаружил на ощупь. Я здорово устал – только что вернулся от наших обозников, передав им приказ также двигаться в Топой. С наступлением темноты на противоположный берег Березины на резиновых лодках саперного взвода направилось несколько бойцов-мотоциклистов для создания там небольшого плацдарма. Русские явно не ожидали нас в том месте. Они не понимали, насколько мобильное подразделение мотоциклетный батальон, который может вести наступление вне зависимости от дорожных условий. Что касается дорог, то в этой стране их, похоже, вообще не существовало. Во всяком случае, в этом районе. Уже потом, на юге России, мы временами перемещались по сносным дорогам, по крайней мере проезжим.

К утру заметно похолодало. Заснуть я уже не мог и только стучал зубами. Когда рассвело, я решил установить, что же за место я выбрал для ночлега – оказалось деревенское кладбище, и я там примостился между двумя могилками, которые принял просто за холмики.

– Собирайтесь и поезжайте на другой берег реки. Доложите о прибытии гауптштурмфюреру Клингенбергу!

Что же там затевалось? Что значит «поезжайте»? Насколько помнится, вчера моста через Березину не существовало.

– Так точно, унтерштурмфюрер!

Механически повторив приказ, я стал готовиться к отъезду. Вилли нигде не было видно. Наверное, уже погнали куда-нибудь. Вагнер с Гансом вовсю храпели у своих мотоциклов. Видно, вернулись поздно ночью, поэтому унтерштурмфюрер их и не тронул.

Не спеша, на второй передаче я подъехал к реке. Никакого моста, разумеется, не было, зато была переправа, на скорую руку сделанная из надувных резиновых лодок. Ее за ночь организовали бойцы 5-й роты. Завидев меня на мотоцикле, саперы положили на лодку узкий деревянный настил.

– Думаете, я совсем того? Поплыву на этой дощечке? – от души возмутился я.

– А ты считаешь, что для тебя и твоей тачки мы наведем здесь целую переправу, господин связной?

Я вынужден был согласиться с ними. Пока я медленно как мог втаскивал машину на настил, несколько саперов удерживали его. Наконец я сумел взобраться на настил, но переднее колесо соскользнуло с мокрого дерева. Мотоцикл стал заваливаться на правый бок. Я тут же шлепнулся в воду. Но саперы все же удержали машину наверху и даже уложили ее на бок поперек настила. Я, отплевываясь, вылез из воды. Им ничего не стоило удержать меня от падения, но к чему? Должны же и они хоть чем-то развлечься. Я тогда поклялся когда-нибудь отомстить этим мастерам переправ.

Меня довольно быстро переправили на другой берег. Вскоре я, промокший до нитки, уже стоял перед Клингенбергом.