Читать книгу "Записки на краях шарфа - Александр Дым"

— Слышьте, тут москали приехали! Давайте объединимся и завалим их вместе!

Они говорят это нам!

Егор Х. говорит им:

— Давай!

И тут же бьёт в щщи ближайшему парню. Мы набросились на них и отлупили их толпу в одну калитку.

Их девчонки пытались нас остановить, визжали, кричали что-то типа:

— Хватит, не надо бить Васю!

Куда там…

Реально — на ловца и зверь бежит!

Собрался объединённый конский моб, поехали на баскет. В метро разлетались плафоны, неслась шиза «Русские, вперёд!» и «Ваши бабы на Тверской!» Поднимаемся на эскалаторе, выходим из метро. Поднимаемся и встаём около баскетбольного дворца вверху лестницы — там был такой подъём, 5–6 ступенек — небольшая площадка, и так несколько раз.

Вдруг появляется моб и идёт к нам вверх по лестнице. Мы присмотрелись. На нас вышли натуральные мужики по 30–40 лет, мы в основной массе были на половину моложе. С их стороны летит заряд!

— Кыев! Кыев!

Мужики выглядели натуральным олдскулом родом из 90-х: все на бомберах, на пряжках. Многие из нас уже подзабыли к тому моменту, как это — драться на пряжках. А у них эта мода была в разгаре! Наши первые ряды сразу попали под адский прессинг.

Многих наших посекли пряжками — кровь текла из разбитых голов. У нас было несколько пивных бутылок, но это слабо помогало. Начался очень плотный махач, кровища, шапки на снегу, появились заваленные. Части наших в ходе драки удалось отнять у врагов пряги, и они с остервенением лупили ими хохлов в ответ.

У Миши Г-са всё лицо было в крови — она залила его так, что на лице не было даже единого белого пятнышка кожи.

Он орал:

— Мы русские! Мы правы!

Сначала драка остановилась на месте. Потом они начали пятиться назад, мы понемногу перехватывали инициативу. Оставалось додавить их буквально 20–30 секунд, когда на сцене появился «Беркут». Они оперативно окружили нас и всех повязали. Что меня тогда удивило, так это их амуниция. Они вышли все как чёрные ниндзя, натуральные роботроны, с современными рациями, очень крутым снаряжением. Из толпы в двести человек на баскетбол попало всего несколько человек.

Всех запихали в автобусы и развезли по отделам. Увезли хрен знает куда — какая-то ментовская темница. Посадили в подвал. Было жутковато — государство, где нас не любят, мы в его тюрьме… Потом нас, двадцать человек, повели на опознание.

Пострадавших в драке киевлян они привели на опознание. Мы встали все вдоль стенки около какого-то кабинета. Приводят украинских хулиганов — они все побитые. Узнаю лица — только что с ними рубились!

Первый идёт, на всех смотрит:

— Не знаю… не знаю… не знаю.

Менты говорят:

— Давай второго.

Второй идёт:

— Не знаю… не знаю… не знаю.

И так восемь человек подряд.

Менты улыбнулись:

— Понятно. Вы друг друга хрен сдадите!

Некоторые, когда проходили, выразили нам респект:

— Красавцы, отличная драка! Крошите там у себя мясо, вы крутые!

Было приятно слышать их респект и то, что они проявили такую хулиганскую солидарность!

Новороссийск 2000 (Костыль)

Я поехал на этот выезд один — никто из корешей не собирался, зато мама единственный раз в жизни сама по собственной инициативе дала мне денег на выезд. Хватило как раз на билеты туда-обратно и немножко поесть. Всю дорогу до Новороссийска пил пиво и читал спортивные газеты. Приезжаю и понимаю, что одному здесь лазить вариант сомнительный — до матча оставалось три дня, в планах было покупаться и позагорать, но одному что делать — было непонятно …

На платформе в Новороссийске я увидел армейцев, на вид вполне адекватных. Подошёл к ним, спросил, можно ли с ними тусануть, чтобы не пропадать одному. Они пообщались между собой, видят — я вроде адекватный. «Ладно — давай с нами». Оказалось, это были Руслан из Котов, Никита из павловопосадских коней и ещё пара ребят. Такой компанией мы и поехали в Геленджик тусоваться перед матчем.

На пляже в Геленджике за день до матча мы встретили парней из Суппортов. Они нам говорят:

— У нас тут напряги на дискотеке, была драка, теперь с местными забились.

Мы подписались. Собирается состав, набрали молотков, арматуры. В итоге всё пресекли менты, нам не дали подраться.

На следующий день в Новороссийске мы вчетвером шарились неподалёку от стадиона. Нарисовались местные чёткие пацаны — начались качели.

— Кто такие? Чего-куда? Кто по жизни?

Начинается классический разговор. Сначала мы их стебали — было похрену на их гоп-закидоны. Потом в какой-то момент это стало надоедать, разговор начал принимать отчётливый характер агрессии.

Отхожу отлить в кусты, в сторонку ото всех. Вслед за мной нарисовывается один из этих гопников. Начинается базар. Тип становится агрессивным. Понятно, что дело идёт к драке — у типа в руках появляется шланг со свинцовым грузиком.

Финальная стадия гоп-прелюдии — человек задаёт мне вопрос:

— Ты же пацан, ты по понятиям живешь?

Я ему спокойно отвечаю:

— Нет.

У него происходит перезагруз. Человеку из южного города в 2000-м году сказать, что я не пацан и живу не по понятиям — он вообще такого не ожидал! Я отвечал честно — в фанатизме совсем другие ценности. Он в ахуе, не знает, как продолжить разговор, стандартная схема «пацан-не пацан, покурить, хоп, можно драться» дала сбой.

Быдлан зависает, он дохловат, и я понимаю, что если он не успеет рубануть меня шлангом — я ему навешаю. Я готов к драке. Он разворачивается и уходит. Я возвращаюсь к своим, рассказываю ситуацию, и мы ржём. Гопари стоят в сторонке, расстроенные, парни над ними тоже постебались. В итоге они свалили, ничего от нас не добились. Им нужны были жертвы, а не драка.

В нашем случае сладких они не нашли.

Злая энергетика (Дым)

Сейчас мне уже за 30, я успокоился и только по серьёзной, обоснованной необходимости могу стать участником активных боевых действий. По жизни я абсолютно перестал искать драк ради драки. Хотя и бывает всякое, случаи из той жизни уже не повторяются. Раньше неприятности сами находили меня на ровном месте, казалось, я их притягивал. И излучал сам.

Середина 2000-х. Это был период очень активной жизни в конском движе. Акции, выезды. Я был постоянно заряжен, тренировался, слушал агрессивную музыку. Люди говорили иногда, что от меня, худого и лютолицего, веет стрёмом.

Поздний вечер, после акции на остатках адреналина еду домой. Сажусь в трамвай, помятый, усталый, плюхаюсь сзади, включаю плеер, втыкаю в окно.