Читать книгу "Ботоксные дневники - Дженис Каплан"

— Да, это я, Хантер Грин, — произносит он, похлопывая ее по плечу. — Я видел, как вы на меня уставились.

— Я… нет… я не смотрела. — Женщина начинает заикаться, но Хантер наклоняется и выхватывает у нее программку.

— Сейчас я вам ее подпишу, — великодушно говорит он и ставит свою подпись с огромной завитушкой.

Женщина с испуганным видом забирает программку. Мне совершенно ясно, что она понятия не имеет, кто такой Хантер, а потому не знает, что делать дальше: поблагодарить его или позвать на помощь охранников.

— Обожаю приносить радость своим поклонникам, — рассеянно замечает Хантер, когда мы продолжаем свой путь. — Я потратил на это минуту, а ей — память на всю жизнь.

Да, она теперь всю жизнь сможет зарабатывать себе на ужин, рассказывая о сумасшедшем парне, выхватившем у нее программку на концерте Вилли Нельсона.

Добравшись до своих мест в первом ряду, мы наконец усаживаемся, и Хантер обнимает одной рукой меня, а другой — Люси. Я чувствую приятное прикосновение дорогой материи — на Хантере пиджак от «Кэнэли», но уже через две песни он решает, что произвел на меня достаточное впечатление, и обе его руки перемещаются на бедро Люси. Он поглаживает ей колено и прижимается губами к ее шее. Может, сказать им, чтобы перестали? Неужели Люси не приходит в голову, что среди восьми тысяч человек найдется один, который знает ее — или Дэна. Но Люси, похоже, полностью поглощена Хантером, и окружающие ее совершенно не интересуют.

Когда Вилли исполняет «Синие глаза плачут под дождем», Хантер, оторвавшись от Люси, сжимает мне руку, но уже через секунду вновь продолжает лапать мою подругу. Ситуация накаляется. Здесь действительно становится жарко, или мне кажется? К тому моменту, когда Вилли затягивает «Я вновь на дороге» (как бы мне сейчас хотелось там оказаться!), Люси с Хантером уже издают такие стоны, словно озвучивают римейк «Глубокой глотки». Я не сомневаюсь, что кто-нибудь вот-вот предложит им перебраться отсюда в другое место.

Концерт подходит к концу, и мы покидаем свои места, очевидно, направляясь в личный трейлер Вилли. Я не прочь сейчас же пойти домой — ведь смотрины уже состоялись. Я познакомилась с Хантером, посмеялась над его шутками, даже видела, как он занимается сексом, — куда уж больше? Однако, несмотря на адскую боль в ногах, я все же решаю остаться: не каждый день удается познакомиться с Вилли Нельсоном. Надеюсь лишь, что к концу вечера не начну называть его Риком.

Я плетусь в трех шагах позади Люси с Хантером, как шестилетка, не успевающая за родителями, которые целиком поглощены друг другом, — с той лишь разницей, что на ногах у меня не удобные и практичные туфли «мэри-джейн». Наконец, когда мой каблук в миллионный раз попадает в трещину в асфальте, мы оказываемся перед трейлером. Дорогу нам преграждают три вооруженных охранника. Хантер достает служебное удостоверение и величественно произносит:

— Я друг Вилли.

Один из секьюрити достает список приглашенных и начинает водить по нему пальцем. Видимо, он все же находит в нем фамилию Хантера, потому что машет рукой, и мы поднимаемся по ступеням.

В трейлере мне требуется несколько минут, чтобы хоть что-то различить. Когда мои глаза наконец привыкают к табачному дыму, я вижу ребят из группы Вилли, которые сидят на потертом плюшевом диване, потягивая текилу. Каждый обнимает полуодетую подружку (поклонницу, проститутку?). Сам Вилли стоит в дальнем конце трейлера и, заметив Хантера, быстро подходит к нему и заключает в медвежье объятие. После этого он поворачивается к нам с Люси, протягивая одну руку, а другую убрав за спину, и произносит:

— Привет, леди!

Хантер смеется и обходит Вилли со спины, чтобы посмотреть, что тот от нас прячет.

— Не волнуйся, Вилли, они свои, — успокаивает он приятеля и глубоко затягивается вынутой у него из руки сигаретой. Сделав еще одну затяжку, Хантер передает сигарету Люси.

Наконец до меня доходит. Я никогда не принимала ничего крепче двойной дозы мотрина, но хорошо знаю запах марихуаны. Значит, то, что рассказывают о Вилли, правда. Это человек действительно все последние годы сидит на шоколадных конфетах и марихуане. Звучит неплохо, но посмотрите на его кожу.

— Люси, ведь ты не куришь! — нервно восклицаю я.

Люси меряет меня убийственным взглядом, однако передает косяк дальше, даже не поднеся его к губам.

Дымовая завеса в трейлере становится плотнее, а уровень децибел — выше. Я изо всех сил стараюсь следить за разговором Хантера с Вилли, но тут мое внимание привлекает затянутый в кожу музыкант, сидящий в углу теперь с уже совершенно голой девицей. Взобравшись ему на колени, она широко расставила ноги и энергично раскачивается взад и вперед, вытворяя вещи, о которых я читала лишь в разделе писем журнала «Пентхаус» — не может же девушка узнавать обо всем только из «Гудхаускипинг»[31].

— Трахни меня! — визжит девица, заглушая все остальные звуки. — Возьми меня! Трахни меня! Трахни меня, папочка!

Да, вечеринки в Пайн-Хиллз проходят по-другому. Где канапе и соус из авокадо? Однако и здесь умеют развлекаться, хотя я, похоже, единственная, кто обращает на это внимание. Я оглядываюсь по сторонам, но парни из группы заняты собственными подружками. Вскоре на сцене появляется кое-что новенькое. Колокол? Ну уж нет, я вам не какая-нибудь лохушка. Я смотрела фильм «Чич и Чон», когда училась в колледже. Не спорю, в нем много интересного, но шоу в углу заслуживает приза зрительских симпатий, и я возвращаюсь к нему. Могу поклясться, что музыкант с крикуньей действительно занимаются там этим. А юная леди тем временем озвучивает новую просьбу.

— Трахни меня посильнее! Давай, детка! — орет она.

Еще одна девица в другом углу трейлера, найдя идею интересной, с громким криком срывает с себя блузку и присоединяется к первой:

— Вставь мне, малыш! Покажи им, как это делается!

Внезапно меня охватывает ужасное предчувствие, что гигантская оргия в стиле кантри вот-вот поглотит всех присутствующих и Люси с обкуренным Хантером с радостью прыгнут в самую ее гущу.

Я настойчиво дергаю подругу за рукав.

— Мне пора домой, я должна отпустить бебиситтера, — говорю я сквозь зубы, — давай убираться отсюда.

Люси кивает. Вероятно, она чувствует себя так же неловко, как и я, и мы, прихватив Хантера, спотыкаясь, пробираемся к двери. Когда мы проходим мимо бдительных секьюрити, я не могу сдержать смеха. Подумать только, две дюжины лучших молодцов Нью-Йорка бдительно несут службу, охраняя Вилли и его придурков! Если бы сюда вдруг заглянули копы, они нашли бы здесь столько марихуаны, сколько обычно изымают за неделю.

К счастью, возле нас тут же останавливается такси, и мы вваливаемся в салон. Когда мы подъезжаем к отелю «Уэлдорф», где высаживаем Хантера, на лице Люси появляется такое выражение, точно она сейчас выбежит следом. Однако на часах два ночи, и даже ей не под силу придумать убедительное оправдание своему возвращению домой на рассвете. Хантер дарит Люси прощальный поцелуй и вручает водителю пятидесятидолларовую купюру, сопровождая это патетическим заявлением: