Читать книгу "На краю радуги - Джон Метьюз"

Конечно, надеялась.

Тори закрыла крышку с задумчивым выражением на лице.

На дне ящика, в котором она нашла серебро, Тори обнаружила несколько фотографий. Они были старые и выцветшие, а лица людей на них — очень серьезные. Иммигранты, скорее всего. Женщины и девушки затянуты в корсеты по моде начала века. На обороте одной из фотографий Тори прочла: «Нью-Йорк, 1915». На ней были запечатлены детские лица. Люсинде должно было быть пять лет, а Кей — семь. На фотографии был еще и мальчик. Да, все сходится. У Люсинды был брат, который погиб во время Второй мировой войны.

Тори продолжала разглядывать фотографии. «Теперь они мои», — подумалось ей. Тори почувствовала в душе какое-то особенное тепло. Заглянув в большой конверт, она обнаружила стопку своих собственных снимков.

Каждый год ее мать посылала Люсинде их рождественскую фотографию, и Тори продолжила традицию. Эти снимки бережно хранились в хронологическом порядке.

Почему она никогда не приезжала в гости к своей родственнице? Хотя ее мать не хотела возвращаться, но у самой Тори было четыре года, когда она могла бы приехать одна. Люсинда была последней в роду — такой же может оказаться и Тори, если не выйдет замуж.

— Любым способом заведи детей, — советовала как-то Люсинда Тори по телефону. — Если не сможешь найти хорошего мужчину, найди хорошего доктора. — Она сказала это без тени смущения. — Если бы я знала, что это такое — одиночество старости без детей, — я бы обратилась к одному из тех докторов и сделала искусственное оплодотворение.

Тори была шокирована, услышав такие термины из уст своей родственницы. Люсинда всегда была для нее престарелой старой девой, а не женщиной прогрессивных взглядов. Но Тори вряд ли хорошо ее знала — если вообще знала.

Она достала все фотографии из ящиков и сложила их поверх серебра в шкатулку. Это будет ее самая ценная коробка, ее сокровищница.

В дверях показалась Валери.

— Я достала все из шкафов и ящиков, — сообщила она. — Что теперь?

— Давай-ка я посмотрю. — Они вместе поднялись по лестнице. Тори поразилась, как аккуратно были сложены все вещи в стопки на железной кровати. — Все просто прекрасно. Ты на славу потрудилась.

— Спасибо, Тори, — сказала Валери, краснея. — Разве это не замечательные вещи?

Тори посмотрела на аккуратно сложенные стопки. Здесь было белье, которое подошло бы для Ланы Тернер, и костюмы, которые могла бы носить Кэтрин Хепберн.

— Да, действительно; — Люсинда, должно быть, была очень миниатюрной в юности, потому что платья были маленькие, с облегающими корсажами и узкими талиями. Тори взглянула на подростковую фигурку Валери и сказала: — Я не смогу надеть ничего из этих вещей. Но ты можешь выбрать себе все, что хочешь.

У Валери загорелись глаза.

— Другие девочки тоже могут взять что-нибудь себе, — сказала Тори и крикнула: — Нэн! Дженнифер! Зайдите в спальню.

Среди хихиканья и восклицаний типа «О!», «Ужасно!» и «Здорово!» все три девочки нарядились в классические одежды, дополнив их нейлоновыми комбинациями и корсетами, поясами для чулок и чулками. Все они видели, как носят чулки и пояса, только в старых фильмах.

— Как я выгляжу, девочки? — спросила Валери, показывая ножку из-под длинной юбки с разрезом до колена.

— Божественно, — протянула Нэн, надвигая свою широкополую шляпу на один глаз.

— Я должна сделать несколько снимков, — объявила Тори.

Она сбежала по лестнице и достала сумку с фотоаппаратом. У нее было четыре запасных пленки, и в течение следующего часа Тори исщелкала их почти все, прерываясь, только когда девочки переодевались в новые, еще более экзотические наряды, включая вечерние платья и длинные перчатки. Это было удивительно забавное и легкомысленное занятие, и Тори чувствовала, что если душа Люсинды наблюдает за ними, она наверняка радуется.

— Давайте-ка сделаем последние фотографии снаружи, перед домом, — предложила Тори.

Девочки облачились в уличную одежду, и все четверо высыпали на улицу. Три девчонки сразу же сцепили руки, позируя Тори. Как умудренные опытом хористки, Нэн и Дженнифер симметрично вскинули ноги в канкане, а Валери стояла посередине, раскинув руки.

— Великолепно! — воскликнула Тори. — Не двигайтесь! — Она щелкнула затвором. — Замечательно! А теперь еще разок! — Еще один щелчок. — Отлично!

— Да, отлично, — прозвучал голос Мэтта, и он сам появился из еловых зарослей.

Тори окаменела. Она должна поговорить с ним, сказать, что завтра она уедет. Он должен понять, что у них ничего не получится, что ей надо вернуться к своей прежней жизни.

— Мы просто примеряем кое-что из старой одежды Люсинды.

Мэтт подошел ближе, и Тори затаила дыхание, боясь расплакаться.

— Вот так так! Я никогда не видел ее ни в одном из этих нарядов. Она носила только домашние платья, хлопчатобумажные рубашки — ну, что там носят старушки.

— Она не всегда была старушкой, Мэтт, — раздраженно возразила Тори.

Мэтт кивнул, ему хотелось взять ее за руку, но не при свидетелях.

— Мэтт… — Тори замолчала, потому что у него на поясе запищал пейджер. — С каких пор ты носишь пейджер?

— Я и не ношу, — ответил он, читая сообщение на дисплее. — Просто шериф раздал несколько штук, пока отключено электричество, — на случай если кому-то понадобится помощь. Это он звонит. Я сейчас вернусь, — сказал Мэтт, прошел через двор и исчез за деревьями.

— Ты мог бы воспользоваться моим сотовым телефоном, — прошептала Тори, но слишком поздно.

Глава 14

Ночь пятницы

Спала Тори очень неспокойно. Оказалось, не так просто было привыкнуть к старому матрасу Люсинды.

Во сне Тори снова была в Нью-Йорке, одна в квартире матери. Тори была маленькой, и все вокруг казалось огромным. Каждый раз, открывая дверь, ока оказывалась в комнате, которую никогда раньше не видела.

— Мамочка! — звала она, но слышала в ответ только эхо собственного голоса.

Хлопнула дверь, и Тори проснулась, словно от толчка. Тяжело дыша, она напряженно прислушивалась к звукам ночи, пытаясь убедить себя, что причина всего — те две блаженные ночи, когда она чувствовала себя в безопасности в надежных объятиях Мэтта. Ее сегодняшний страх — это просто реакция на то, что она снова спит одна.

Но нет, дело не в этом. Что-то не так. Вся превратившись в слух, она услышала шаги — медленные, осторожные — на первом этаже.

Мэтт? Нет, он не пришел бы так поздно. Он уже звонил ей, объяснил, что вынужден уехать по срочному делу, и просил не дожидаться его.

Теперь Тори испугалась всерьез и хотела было позвонить Мэтту по сотовому телефону, но побоялась шуметь.

Натянув тонкое одеяло Люсинды на голову, она ждала, что будет дальше.