Читать книгу "Приворотное зелье - Инга Берристер"

Грозно мужественным, уточнила она для себя, когда он пригласил ее войти в дом.

Ну почему, почему она должна чувствовать все это по отношению к нему? Боль, вызываемая любовью, переплелась в ней со злостью на невероятно бездушные слова, сказанные им сегодня утром.

Возможно, для него, всесильного бизнесмена, незапланированный ребенок был всего лишь помехой, которую следовало устранить. Но она вовсе не намерена разделять его точку зрения.

Если хоть на мгновение представить, что существует малейший шанс того, что она беременна… Ведь она солгала Кену, косвенно дав ему понять, что приняла меры предосторожности.

Ну вот, теперь я запугиваю себя, досадливо поморщилась Грейс и постаралась прогнать мучившую ее тревогу. Она не беременна. Совершенно определенно не беременна. И вообще, разве ей не о чем больше беспокоиться?

Пройдя вслед за Кеном в дом, она решительно произнесла:

— Ко мне заезжал Фил. Он сказал, что именно тебе я должна быть благодарна за то, что мне не пришлось возвращаться в полицейский участок.

Подбор слов и воинственное выражение ее лица заставили Кена мысленно обругать ее кузена.

— Грейс… — начал он, но она покачала головой, не давая ему продолжить.

— Это правда? — натянуто спросила она.

— В полиции согласились со мной, что нет причин для дальнейшего преследования замешанных в том, что поначалу было мирной демонстрацией, — уклончиво ответил Кен.

— Значит, правда, — мрачно заключила Грейс. — Зачем ты сделал это? — с горечью спросила она. — Чтобы я всегда чувствовала себя чем-то обязанной тебе? Для чего тебе это? Или мне нужно самой догадаться? — саркастически усмехнулась она. — Чтобы ты мог потребовать от меня…

— Прекрати немедленно!

Кен кипел негодованием. Неужели она действительно считает, что он может так низко пасть, чтобы заставить ее заниматься любовью с ним? Но гораздо глубже, чем злость и негодование, которые он испытывал, его терзали незримые коготки боли.

Грейс повторяла себе, что не отступит, не позволит ему заставить ее чувствовать себя виноватой. После того, что он сказал сегодня утром, казалось вполне логичным, что он ставит ее в такую зависимость от себя, для того чтобы быть вправе потребовать от нее принять меры в случае нежеланной беременности.

Вся накопившаяся в ней мука стремилась наружу. Не обращая внимания на невыносимое напряжение, возникшее между ними, на злость в глазах Кена, она спросила:

— Тебе это просто безразлично, не так ли? Чувства, человеческая жизнь — все это не имеет для тебя значения. Ты способен спать спокойно, закрыв фабрику и оставив людей без работы…

И не менее спокойно спать, отказав своему ребенку в праве на жизнь, добавила про себя Грейс. Эта мысль обожгла ее словно кислота — и не только из-за ребенка, которого, совершенно определенно, она не зачала, но и из-за крушения глупых мечтаний.

Где-то глубоко в душе она считала его героем, по-настоящему удивительным мужчиной, наделенным всеми добродетелями, о которых мечтают женщины, особенно инстинктивным стремлением защитить тех, кто слабее и беспомощнее него. Грейс больно было видеть, насколько жестоко она ошибалась.

С Кена было достаточно. Как она смеет обвинять его в бесчувственности? Если бы он был таким жестоким и бездушным, как она считает, тo уже лежала бы под ним, а он…

Борясь с охватившим его неистовым желанием, Кен все же не удержался и грубо бросил:

— Если это твой способ убедить меня не закрывать фабрику, позволь заметить, что тот, который ты использовала в моем гостиничном номере, был намного эффективнее.

Кен понял, что совершил ошибку, едва слова слетели с его языка.

Грейс смотрела на него с выражением презрительного отвращения, в то время как ее губы… Кену пришлось проглотить застрявший в горле комок, когда он заметил легкое дрожание плотно сжатых губ. Тех губ, которые не так давно он дразнил языком, требуя, чтобы они раскрылись…

Был ли звук, который только что издал Кен, стоном? Что ж, он, безусловно, заслужил страдать после того, что сказал несколько секунд назад, с яростью подумала Грейс.

Только душившая ее злоба помешала ей разразиться очередной обвинительной речью… или беспомощными рыданиями. Каким же негодяем нужно быть, чтобы бросить ей в лицо такие слова?

Что ж, Кен быстро поймет, что она может найти для него не менее обидные!

— Если бы я считала, что такая тактика сработает… и что ты не извратишь смысл поступков, совершенных под влиянием момента, я, возможно, и рискнула бы, — притворно слащавым голосом произнесла она и совершенно изменившимся, холодным и уверенным, тоном добавила: — Но если бы я оказалась на твоем месте…

— Ты повела бы себя иначе? — подхватил Кен.

— Ну, если бы я была тобой, то сначала убедилась бы в верности своих данных, прежде чем разбрасывать обвинения направо и налево. — Грейс устремила на Кена последний негодующий взгляд и сказала: — Все, я больше не желаю ничего слушать!

Она ушла, прежде чем Кен сумел остановить ее. Ну почему, почему он просто не сказал ей, что нашел способ не закрывать фабрику?

Почему? Из-за своей проклятой мужской гордости — вот почему!

Придя домой, Грейс почувствовала слабость и легкое головокружение. Это из-за жаркого солнца и голода, сказала она себе. Даже пытаться представить себе иное объяснение было бы величайшей глупостью.

Глупостью, да, но она почему-то не могла избавиться от страха, что ее дурацкое поведение могло привести к серьезным последствиям. Нельзя сказать, чтобы она не любила детей, — она их любила. Нельзя также сказать, чтобы она не хотела иметь собственных, — она их хотела. Но не теперь и, уж во всяком случае, не от Кена Эдвардса.

Я просто впала в беспричинную панику, сказала себе Грейс, придав такое значение обычной тошноте. Это было легко сказать, но в это трудно было поверить. Чувство вины — могущественная сила! Ее воображение, опережающее события и рисующее ей картины жизни матери-одиночки, мешало рассуждать здраво.

Если даже она беременна, то это, разумеется, скоро станет ясно по приступам утренней тошноты. Но ее нынешнее недомогание вполне можно объяснить более безобидными причинами.

Но что, если она все-таки беременна? Директор школы, забеременевшая после ночи случайного секса! Эта мысль заставила ее похолодеть. Она прикинула по дням, когда все должно выясниться. А до тех пор… до тех пор нужно постараться не паниковать!

8

Грейс услышала возбужденный гул голосов родителей, собравшихся перед школьным зданием. Заинтригованная, она внимательно посмотрела на них. Обычно по понедельникам родители вели себя вяло, но этим утром их настроение было явно приподнятое… В отличие от моего собственного, отметила Грейс, останавливаясь на оклик одной из женщин.