Читать книгу "Цветы подо льдом - Джин Росс Юинг"

– Вы даже не спрашиваете, как я... Вы сердитесь? – Кэтриона замолчала и опустила глаза.

Доминик усмехнулся:

– Гнев – завтрашний грех, а сегодняшний уже прощен. Поэтому давайте используем остаток ночи для сна.

– Значит, вы сердитесь, – сказала она. Доминик покачал головой:

– Нападение, убийство, опрокинувшаяся карета – не слишком ли много для одного дня? Все последствия мы обсудим завтра, а пока снимите, ради Бога, этот несчастный пиджак и отправляйтесь в постель. Здесь вам ничто не угрожает. Сейчас мы согреемся и уснем; все остальное не имеет значения, по крайней мере до утра.

Кэтриона посмотрела в окно: где-то в лесу, вероятно, за ними по-прежнему охотятся. Ее бросило в дрожь.

– Успокойтесь, все будет хорошо.

Доминик подошел к ней, посадил на кровать и снял с ее ног туфли, потом осторожно стащил с нее нижние юбки, отвернул покрывала и, уложив Кэтриону в постель, молча задул свечи, а затем разделся сам, скользнул между простынями и лег рядом.

Так же молча он притянул ее к себе и держал в объятиях, пока она не уснула.

Ее дыхание мягко касалось его плеча. Она была голая, теплая, бесконечно желанная, и плоть его достигла крайнего возбуждения. Жгучие ощущения не давали ему заснуть.

Доминик всматривался в темноту ночи и ругал себя последними словами. Ребенок в Эдинбурге не принадлежал Кэтрионе, а Калем Макноррин оказался ее братом. Она была девственницей. Сплошные ошибки. В результате он обольстил сестру человека, которого любил, и лишил ее целомудрия. Правда, ей казалось, что она сама этого хочет, но он-то знал, что такое соблазнить женщину, и сделал это безжалостно, как и обещал в первый же день, когда они встретились.

Кэтриона тихо застонала и заворочалась в постели: он убрал руки, чтобы позволить ей уйти, но она изогнула гибкую спину и пристроилась у него на бедре, как в гнездышке. Он решительно отвернулся, сердито кляня себя за безалаберность. Нет, каково? Иметь возможность обладать и бездействовать – худшего наказания и быть не могло. Проявленное им благородство сейчас прямо сказывалось на его самочувствии и не устраивало его ни в малейшей степени. Но и это еще не все. Она была девственницей, и, безусловно, он должен жениться на ней. Вопрос заключался в том, нужен ли ей такой супруг, за которым охотятся старые враги, грозя смертью?

Чтобы отвлечься от требований плоти, он принялся размышлять о Джерроу Флетчере. Черт бы его побрал! Зачем он собирался перехватить их в Шервуде? И какая ему надобность убивать их?

Он проснулся от птичьего пения, когда Кэтриона еще спала. Ее растрепанные волосы разметались по подушке, а верхняя губа, словно отогнутый лепесток, вызывала безумное желание поцеловать ее. Доминик почувствовал соблазн, но не поддался ему – вместо этого он быстро встал и зашагал в туалетную комнату, где Джо Мюррей уже разложил все необходимые принадлежности.

С мрачной ухмылкой он влез в халат и, взяв полотенца, пробежал по лабиринту лестниц и коридоров к старинным аркадам. За молельней располагался высокий сводчатый проход, который хозяин замка переоборудовал под бассейн. Доминик сбросил халат и нырнул в ледяную воду.

Через час, искупавшись, побрившись и облачившись в свой выстиранный и отутюженный костюм, Доминик пошел за Кэтрионой. Он застал ее в небольшой столовой: на ней было темное платье, тоже выглаженное; чисто вымытые волосы заплетены в аккуратные косы. Неутомимый Мюррей позаботился обо всем, в том числе и о завтраке – их ждал накрытый стол с обилием пищи.

Доминик сел, положил себе хлеб, мясо, яйца, не забывая исподтишка наблюдать за Кэтрионой, которая намазывала мармелад на ломтик обжаренного хлеба. «Вы меня обесчестили», – казалось, говорили ее опущенные глаза.

– Мы поженимся, – быстро проговорил Доминик.

– Потому что я оказалась девственницей? Но моя девственность – это моя собственность, и я сама решила расстаться с ней.

– Большинство женщин рассматривают свое целомудрие как бесценный дар...

– В самом деле? Интересно, что бы вы сказали, если бы ваша первая женщина настаивала на браке только потому, что отняла у вас невинность? Пока вы думали, что у меня до вас были мужчины, вы вели себя иначе – тогда вы не хотели жениться, зато теперь упиваетесь своим благородством. Я не нуждаюсь в ваших сожалениях и презираю вашу трогательную заботу!

– Послушайте, почему вы упорно пытаетесь представить меня каким-то монстром? – Доминик не чувствовал вкуса пищи, она казалась ему отвратительной, как глина. – Могу же я в конце концов испытывать хоть чуточку угрызения совести! Я был безжалостен к вам, причинил вам боль, и мне это вовсе не безразлично.

– Я не знала, что будет так больно. – Кэтриона отложила нож. – Могли бы быть и поосторожнее.

При этих словах Доминик едва не подавился и вдруг от души расхохотался.

– Вы правда так считаете?

Кэтриона посмотрела куда-то мимо него. Утренний свет падал на ее резкие скулы и бледную кожу, на которой поразительным контрастом сияли синие глаза.

– Дважды в жизни мне встречались мужчины, близкие моему сердцу. Первый раз, когда мне было семнадцать, и потом в двадцать один. Но я не могу их сравнивать с вами. – Теперь она смотрела прямо на Доминика. – Я могла бы выйти замуж за того или другого, но между нами ничего не было. Мне не приходилось трогать их, как я трогала вас прошлой ночью.

– Конечно, нет. Ведь они не были распутниками.

– Они были благородны, и оба оставили меня умирать девственницей.

– Вот как? Что же с ними произошло?

– Вимейро и Сьюдад-Родриго – эти названия говорят вам о чем-нибудь?

Две битвы, восьмого и двенадцатого годов. Доминик поднялся и подошел к окну.

– Значит, ваши мужчины были солдатами, – сказал он. – Шотландские горцы, оба погибли на Пиренеях.

Итак, она могла выйти замуж, если бы один из них вернулся живым, но, обнаружив их имена в списках убитых, осталась одна.

– Мне очень жаль! – Теперь его голос звучал серьезно.

– Это так грустно. – Кэтриона вздохнула. – Но я не поэтому отказываю вам. Не хочу принадлежать ни одному мужчине, особенно титулованному англичанину наподобие вас, с вашей страстью к моде, комфорту, развлечениям. Вы привыкли жить в ночи, как вампир, питаясь кровью других. Какое будущее нас ожидает?

– Не знаю.

Доминик задумался. Она считала, что ей грозит смерть, и потому решила расстаться с девственностью. Холодно, без страсти, заранее обдумав свой поступок.

– Я вас разгадал! С того самого дня, как мы встретились, с тех пор, как вы втянули меня в эти нелепые планы, вы все время мне лжете! Я начинаю сомневаться, действительно ли Калем Макноррин был вашим братом. Черт возьми, кто вы на самом деле?

Кэтриона встала, выпрямила спину и подняла подбородок.