Читать книгу "Слеза дьявола - Джеффри Дивер"

— Но ведь он звонил в службу безопасности городского совета, — заметил Лен Харди. — Разве там не все звонки записываются? Мы могли бы узнать, говорил он с акцентом или без.

— Держу пари, он воспользовался синтезатором голоса. Верно? — сказал на это Паркер.

— Именно так, — подтвердила Лукас. — Голос, какими обычно снабжают автоответчики для телефонов.

— Нам нужно привлечь к работе международный отдел, — предложил Геллер.

Он говорил о департаменте ФБР, который занимался делами об убийствах и террористических актах, совершаемых либо иностранцами в США, либо вообще за пределами страны.

Но Паркер смял отчет психолингвистической экспертизы в комок и швырнул в мусорную корзину.

— Зачем вы?.. — начала Лукас.

А туша Сида Арделла издала звук, который трудно было назвать иначе, чем утробным смехом.

— Единственное, что в этом отчете верно, — это серьезность угрозы, — сказал Паркер. — В чем мы и без их помощи не сомневались.

Не отрывая взгляда от записки, он затем продолжил свою мысль:

— Я не говорю, что международный отдел не может нам понадобиться, но могу заверить вас, что преступник не был иностранцем, как и в том, что он был очень умен. По моим прикидкам, уровень его ай-кью превышал 160.

— С чего ты это взял? — сказал Кейдж, указывая на записку. — У меня внук пишет грамотнее.

— Мне искренне жаль, что он не был малообразованным глупцом, — сказал Паркер. — Тогда все это выглядело бы не так чертовски пугающе.

Он постучал пальцем по снимку преступника.

— Его предки действительно могли быть европейцами, но сам он — американец в четвертом поколении, и это по меньшей мере. Он был очень умен, хорошо образован, вероятно, даже закончил частную школу и, как я заключил, очень много времени проводил за компьютером. Он никогда не жил поблизости от Вашингтона. Здесь же скорее всего снимал квартиру. Да, и он, конечно же, был законченным социопатом.

— Откуда такая подробная информация? — спросила Маргарет Лукас с откровенной издевкой в голосе.

— Он сообщил мне ее сам, — бесстрастно ответил Паркер, кивая на записку.

Как эксперт-криминалист и специалист по сомнительным документам, Паркер научился не доверять психолингвистическим компьютерным программам. При анализе он исходил из тех фраз, которыми пользовались люди, из их манеры строить предложения. Он знал, что при расследовании преступлений одно слово может стать ключом к разгадке.

— Но ведь так пишут только иностранцы, — настаивал Кейдж. — «Только я умею как остановить…», «Оплатите мне Деньги…» Вспомните дело Линдберга. Нам его приводили в качестве примера еще в академии.

Действительно, любой студент академии ФБР слышал эту историю на лекциях по криминалистике. Прежде чем Бруно Гауптман был арестован и обвинен в похищении ребенка известного пилота Линдберга, специалист-графолог из ФБР, используя записку с требованием выкупа, установил, что ее скорее всего написал иммигрант из Германии, проживший в Штатах два-три года. Что прямо указывало на Гауптмана, которого потом окончательно уличили путем сравнительного анализа записки и других образцов его почерка.

— Хорошо, давайте вместе пройдемся по тексту, — сказал Паркер и положил записку в старомодный проектор.

— Быть может, нам стоит отсканировать ее и вывести на дисплеи компьютеров? — предложил Геллер.

— Нет, не надо, — довольно-таки безапелляционно отрезал Паркер. — Не люблю ничего оцифрованного. Мы должны быть как можно ближе непосредственно к оригиналу.

Потом поднял взгляд, и на его лице промелькнула улыбка.

— Если бы мог, я бы переспал с этой запиской.

Сильно увеличенный текст высветился на экране, подвешенном на одной из стен лаборатории. И документ стоял теперь перед их глазами, как мог бы стоять подозреваемый при очной ставке. Паркер подошел ближе, глядя на огромные буквы перед собой.

Мэр Кеннеди!

Конец света грянет. Диггер на свободе и нету способа его остановить. Он будет убивать снова в четыре, в 8 и в Полночь если вы не заплатите.

Я желаю получить $20 миллионов долларов наличными, которые вы положите в сумку и оставите сумку в трех километрах к югу от шоссе 66 на Западной Стороне от Окружной. В середине Поля. Оплатите мне Деньги до 12.00 часов. Только я умею как остановить Диггера. Если вы (густо зачеркнуто) арестуете меня, он продолжит убивать. Если вы меня убьете, он продолжит убивать…

Чтобы вы не думали будто я никто, некоторые пули Диггера были окрашены черной краской. Только я знаю об этом.

По ходу объяснений Паркер прикасался рукой к отдельным фрагментам записки.

— «Только я умею как…» и «Оплатите мне Деньги…» действительно выглядит как написанное иностранцем. Но фразы подобраны странно. Если первая по своему построению более характерна для азиатских языков, то вторая — скорее для славянских или германских. То есть для индоевропейской группы. Скажем, для немецкого, чешского, польского. По-моему мнению, он нарочно вставил первые пришедшие ему в голову фразы, коверкающие язык на иностранный манер, с целью заставить нас поверить, что он — иностранец. И таким образом сбить со следа.

— Что-то плохо верится, — сказал Кейдж.

— А ты присмотрись к тому, как это было сделано, — настаивал Паркер. — «Иностранные» словосочетания расположены в тексте рядом. Словно он стремился выполнить задуманное — создать такой отвлекающий маневр, а потом, уже больше не заморачиваясь с этим, двигаться дальше. Если бы иностранный язык действительно был его основным, он бы проявил куда как большую последовательность. Обратите внимание на последнее предложение. Там он прибегает к типично английской конструкции «Только я знаю…», какую мог бы использовать и в первом случае. И между прочим, именно поэтому я считаю, что он провел немало времени за компьютером. Я сам много брожу по сайтам любителей и продавцов старинных документов, форумам людей, увлекающихся ими. Там очень много иностранцев, но пишут они все по-английски, и очень часто встречаются именно такие формы искажения языка.

— С тем, что он завсегдатай Интернета, трудно не согласиться, — заметила Лукас, — но по другой причине. Нам это точно не известно, но скорее всего именно в Сети он научился мастерить самодельные глушители и увеличивать скорострельность автомата. Так это обычно и происходит в наши дни.

— А что вы скажете о времени? — поинтересовался Харди. — Он потребовал выкуп к 12.00. 24-часовой шкалой пользуются в Европе, но не у нас.

— Еще одна обманка. Он ведь не воспользовался ею, когда писал о времени нанесения Диггером новых ударов. Там значатся обычные четыре, восемь часов и Полночь.

— Хорошо, допустим, он не иностранец, — сказал Сид. — Но все равно недоучка. Посмотрите, сколько ошибок он насажал. Даже работяги, которых мы берем за наркоту в парке Манассас, пишут грамотнее.