Читать книгу "Резинки - Ален Роб-Грийе"

Впереди какой-то высоченный тип в плаще идет вдоль решетки.

— Эй! Не слышишь, что ли? Эй! Приятель!

Точно глухой!

— Эй, ты! Эй!

Ладно, услышал вроде.

— Погоди! Эй! У меня есть для тебя загадка!

Ну и ну! Приятель не очень-то вежлив. Странно все же, что никто не любит загадок.

— Эй, постой! Вот увидишь: она не сложная!

Не сложная! Им ни за что не отгадать.

— Эй! Приятель!

— …

— Ну вот, пришлось бежать!

Резким движением человек вырывается из его объятий.

— Ладно, ладно! Не хочешь, чтобы я взял тебя под руку… Эй, не так быстро! Дай передохнуть, чего я хотел тебя спросить…

Но тот угрожающе поворачивается, и пьяница отступает на шаг назад.

— Какой зверь…

Он резко замолкает, видя злобное выражение лица человека, который явно готов сделать из него мокрое место. Он считает, что лучше будет ретироваться, бормоча что-то в свое оправдание; но как только тот другой, решив, что для начала хватит, продолжает свой путь, пьяница тащится за ним следом, семеня ногами и охая.

— Эй, ты, потише!.. Эй!.. Не иди так быстро!.. Эй!..

У них на пути останавливаются прохожие, оборачиваются, отходят, чтобы уступить дорогу этой странной парочке: высокий здоровый мужчина в немного тесном плаще и светлой фетровой шляпе, надвинутой на самые глаза, идет твердым шагом, опустив голову и засунув руки в карманы; он шагает без излишней торопливости и, похоже, не обращает никакого внимания на человека — забавного тем не менее, — который идет за ним следом, забегая то справа, то слева, по большей части оставаясь позади, где выделывает неожиданные кульбиты с единственной, как можно подумать, целью не отстать. Это ему, так или иначе, удается, но ценой невероятных телодвижений он проделывает путь раза в два или три больше, чем нужно, так резко срываясь с места и останавливаясь, что, глядя на него, начинаешь бояться, что он вот-вот упадет. Несмотря на эти непрерывные трудности, с которыми он борется, ему удается еще и держать свои речи, правда, отрывочные, но в которых все время проскальзывают отдельные внятные слова: «Эй! Подожди меня… загадать загадку…» и что-то похожее на «найденного ребенка». Он явно хватил лишнего. Маленького роста, пузатый, закутанный в какие-то непонятные одеяния, по большей части в лохмотьях.

Но время от времени шагающий впереди человек безмолвно оборачивается, и пьяница в ужасе отступает на шаг назад, чтобы тот его не достал; затем, как только ему кажется, что опасность миновала, он упорно продолжает свою погоню, снова пытаясь догнать своего попутчика и иногда даже схватить его, задерживая — или же забегая на шаг вперед, чтобы через секунду снова семенить далеко позади — как если бы он старался нагнать время.

Теперь почти совсем стемнело. Свет, идущий от немногих газовых фонарей и редких магазинчиков, создает лишь зыбкое и обрывочное освещение — прореженное более или менее отчетливо очерченными дырами пешеходных участков, вступить куда не хватает духу.

Тем временем маленький шатающийся человечек продолжает свою погоню, несмотря на то, что он, наверное, пустился в нее наудачу и даже не прояснил для себя ее причину.

Впереди широкая недоступная спина мало-помалу приобрела устрашающие размеры. Крохотная прореха в форме буквы Г, которая виднелась на правом плече плаща, так увеличилась в размерах, что вся пола отделилась и стала развеваться в ее ореоле наподобие хоругви, хлеща по ногам с таким размахом и силой, будто ее колышет бурей. Что касается шляпы, которая и так сползла на лицо, то теперь она представляет собой громадный колокол, с которого ниспадает, наподобие щупальцев гигантской медузы, целый вихрь перепутанных лент, к чему и сводится в конце концов остальная часть костюма.

Маленький человечек, предприняв отчаянное усилие, ухватывается наконец за одну из этих рук; он виснет на ней изо всех своих сил, решив не отпускать добычу; Валлас тщетно пытается стряхнуть его, ему уже не высвободиться. Пьяница вцепился в него с такой энергией, которую за ним нельзя было и заподозрить; но когда его голова в какой-то судороге натыкается на землю, он сразу ослабляет хватку, отпускает руки, и тело катится по земле, вялое, безжизненное…

Патрон, кажется, не очень тронут этой сценой. С пьяницей, похоже, такое не впервые. Мощная рука поднимает его с пола и снова усаживает на стул, а влажная тряпка мигом приводит его в чувство. Балагур каким-то чудом возвращается к жизни; он протирает глаза, оглядывается по сторонам и улыбаясь заявляет патрону, который уже вернулся за стойку бара:

— Он и меня хотел убить!

Тем временем, поскольку тот, похоже, уже не держит на него зла за это покушение на убийство, Валлас, начиная испытывать интерес к этому человеку, пользуется этим, чтобы выспросить кое-какие детали. К счастью, голова у пьяницы намного яснее, чем до падения; он внимательно слушает и с удовольствием отвечает на вопросы: да, он встретил Валласа вчера вечером, когда уже темнело, выходя из этого самого кафе; он пошел за ним, догнал и пошел рядом, несмотря на то, что Валлас был не очень-то любезен; тот был в светлой фетровой шляпе, которая была ему немного велика, и в тесном плаще, на правом плече которого была небольшая прореха в форме буквы Г.

«Вчера вечером один мужчина в плаще…» Стало быть, этого пьяного клошара и заметила мадам Бакс из своего окна, а самим злоумышленником был не кто иной, как… Валлас не может сдержать улыбки от абсурдности своего вывода. Можно ли просто утверждать, что этот человек на него похож? Словам такого свидетеля трудно доверять.

А тот, во всяком случае, упорно продолжает их путать, несмотря на новые возражения Валласа. Он шел за ним довольно долго, — говорит пьяница, — чтобы узнать его на следующий день. По весьма расплывчатым указаниям относительно их маршрута, похоже, они шли по Брабантской улице, потом — по улице Иосифа-Янека, которую прошли от начала до конца, до самого бульвара, где предполагаемый двойник Валласа будто бы зашел на почту.

Пьяница же затем будто бы вернулся в кафе «Союзники».

Патрон, тот не видит в этой истории ничего сомнительного: почему этот тип не хочет признать, что его видели вчера вечером? Значит, ему есть что скрывать… Вчера вечером? Так это он и стрелял! Он выходил из особнячка, когда старикан наткнулся на него; он отвязался от него на другом конце города, а затем спокойно вернулся сюда ночевать. Теперь он хотел бы узнать, что тот другой запомнил из этой вылазки. Должно быть, он даже решил, что у того слишком хорошая память, раз уж попытался его убрать: ударился головой о… легко сказать. Точно, он и стрелял.

К несчастью, время не сходится: когда старая служанка прибежала вызвать скорую, он был… Все же лучше проверить и прямо сейчас заявить об этом странном клиенте в полицию; после полудня недобросовестный хозяин рискует получить штраф, а если еще что-то случится…

Патрон подходит взять телефонный справочник, долго листает его, продолжая бросать из-за стойки подозрительные взгляды на столики. Наконец он набирает номер.