Читать книгу "Зеленая мумия - Фергюс Хьюм"

Но время от времени даже такой трудоголик и энтузиаст, как профессор Браддок, устает и от любимого хобби, и от ежедневной рутины. Порой Джулиана охватывало желание встретиться с единомышленниками, и он неожиданно уезжал в Лондон, чтобы пообщаться с другими египтологами. Хотя Браддок очень редко давал свободу этой тоске по общению. В такие дни за завтраком он внезапно объявлял, что едет в столицу, и отправлял Какаду на станцию, чтобы тот купил ему билет на десятичасовой поезд. Перед отъездом профессор, независимо от того, ехал с ним Какаду или нет, собственноручно запирал свой «музей», чтобы никто не смог, зайдя туда, испортить какой-нибудь «экспонат». Впрочем, бояться ему было нечего: Люси прекрасно знала, какой несносный у ее отчима характер и как опасно сердить ученого, нарушая священный покой его коллекции.

Иногда профессор возвращался через пару дней, случалось, что он отсутствовал неделю, а два или три раза его не было даже пару недель. Но всякий раз, возвращаясь, он почти не рассказывал падчерице о том, что было в Лондоне, возможно, считая, что сухие научные детали не будут интересны молодой девушке. Как только Джулиан возвращался в свой «музей», жизнь в «Пирамиде» приходила в прежнее русло, пока глава семьи снова не начинал жаждать общения и перемен. Если принять во внимание характер его работы, то неудивительно, что он пускался в эти «богемные поездки».

Вот почему Люси ничуть не удивилась, когда утром на следующий день после ее визита к госпоже Джашер профессор в своей обычной резкой манере объявил, что собирается в Лондон, но оставит Какаду дома, чтобы тот присмотрел за его драгоценной коллекцией. Девушка была несколько встревожена, так как сама она, для того чтобы помочь вдове договориться с отчимом, как раз пригласила ее на ужин. Естественно, она сказала об этом ученому, и к ее удивлению, тот выразил искреннее сожаление из-за того, что не может остаться.

– Госпожа Джашер очень разумная женщина. Она знает, когда нужно говорить, а когда следует помолчать, – заметил профессор, торопливо допивая кофе.

– А еще она очень хорошая хозяйка, – скромно намекнула ему мисс Кендал.

– Что ты говоришь? Хорошая хозяйка? Интересно, а к чему это ты завела этот разговор? – неожиданно поинтересовался Браддок.

Люси покраснела.

– Вы же знаете, что госпожа Джашер очень хорошо к вам относится.

Джулиан заворчал, но рассерженным он не выглядел. Даже ученый-сухарь бывает падок до лести.

– Это она сама тебе сказала? – спросил профессор с довольной улыбкой.

– Не так прямолинейно. Однако я – женщина и могу понять то, о чем другая женщина говорит намеками, – тут девушка сделала паузу, а потом веско добавила: – К тому же, она не так стара. Вы должны согласиться, что она хорошо сохранилась.

– Как мумия, – рассеянно заметил Браддок, отодвигаясь от стола, и вдруг неожиданно оживился. – И все-таки это должно что-то значить, хитрюга. Знаю я всех этих сладких вдовушек! Однако такому старику, как я, не до них.

– Отец, когда я выйду замуж за Арчи, я, по всей вероятности, оставлю Гартли и перееду в Лондон.

– Знаю… Знаю… Неужели ты, девочка, думала, что я не размышлял над этой проблемой? Однако если бы ты была по-настоящему мудрой, то вышла бы замуж за Рендома и жила бы тут неподалеку в форте.

– У сэра Фрэнка другая возлюбленная… Но даже если бы я вышла за него и осталась в форте, я все равно бы не смогла заботиться о вас.

– Гм-м-м! Кажется, я начинаю понимать, к чему ты клонишь. Но я не могу забыть твою мать, моя дорогая. Она была такой прекрасной женой.

– Однако вы сами не сможете управиться с этим большим домом, – ласковым голосом произнесла его падчерица. – А я, уходя, не хочу оставлять вас на попечение слуг. Госпожа Джашер очень заботлива и…

– И станет хорошей хозяйкой, Нет. Нет, дитя мое, я не хочу, чтобы у тебя появилась новая мать…

– Ну, этого вы могли бы не опасаться, даже если бы я не вышла замуж, – жестко ответила Люси. – Девушка может иметь только одну мать.

– А мужчина, очевидно, может иметь двух жен, – с сухой усмешкой поинтересовался Браддок. – Гм-м-м! – Тут он потер пухлый подбородок. – Это неплохая идея. Но не смогу же я в моем возрасте влюбиться…

– Не думаю, что госпожа Джашер станет требовать невозможного.

Профессор оживленно вскочил на ноги.

– Я обдумаю это, – заявил он. – А пока мне нужно ехать в Лондон.

– А когда вы вернетесь?

– Не могу сказать. Не задавай глупых вопросов. Ты же знаешь, я не люблю устанавливать себе сроки. Меня может не быть несколько дней, а может, и всю неделю. Пусть все идет как идет, но если Хоуп решит зайти к нам на обед, непременно пошли за миссис Джашер, чтобы она составила тебе компанию.

Люси согласилась с таким предложением, и господин Браддок ушел готовиться к поездке. Его сборы в дорогу больше напоминали стихийное бедствие, и Люси нужно было всюду успеть: упаковать чистые теплые носки, приготовить бутерброды, помочь отчиму надеть пальто и забраться в кеб, который вызвали из военной гостиницы… И все это время профессор, не переставая, говорил: он ругался, давал ценные указания, бесполезные советы и путаные инструкции. Когда его кеб исчез, свернув в сторону Джессама, Люси и все слуги вздохнули от облегчения. Профессор, конечно, был великим археологом, но еще более великим придирой во всем, что касалось его прихотей и капризов.

В течение следующих двух-трех дней мисс Кендал наслаждалась спокойным общением с Арчибальдом Хоупом. Несмотря на осеннюю пору, погода была прекрасна, и художник использовал все светлое время суток для того, чтобы делать наброски болотистых пейзажей. Люси часто сопровождала его, а иногда к ним присоединялась госпожа Джашер. И хотя вдова казалась веселой, девушке порой приходила в голову мысль, что радость ее спутницы наигранная, а в ярком дневном свете хорошо было видно, что время не пощадило лица потенциальной невесты ее отчима. Морщины пролегли по пухлому лицу, а в уголках рта появились усталые ямочки. Кроме того, Селина была очень рассеянной и порой, разговаривая с влюбленными, теряла нить разговора. Вдова решила свои денежные проблемы и, судя по всему, профессор Браддок был бы не прочь жениться на ней… Однако она сильно волновалась, и Люси никак не могла понять причину этого беспокойства. Один раз мисс Кендал даже попыталась завести об этом разговор. В тот день они в сопровождении Фрэнка Рендома направились посмотреть на то, как Хоуп делает новые эскизы, и Люси осторожно поинтересовалась, что так тревожит ее приятельницу:

– Надеюсь, я не обидела вас своим вопросом? – осторожно спросила девушка.

– Нет, конечно… Но почему вы спрашиваете об этом? – спросила госпожа Джашер, покраснев.

– Последние дни вы выглядите слишком взволнованной.

– У меня неприятности… – вздохнула вдова. – Неприятности. Связанные с наследством моего покойного брата. Общение с адвокатами вымотало меня. Они делают все, что от них зависит, чтобы раздуть свои затраты. К тому же я начала больше задумываться о смерти брата. Я все время думаю, что должна была больше сделать для него. А после того, как вы мне сказали, я и в самом деле решила, что должна носить траур, и ношу его, как видите. Конечно, мы были едва знакомы, но тем не менее он оставил мне деньги и был моим единственным родственником, поэтому я и в самом деле должна показать свою печаль. Я одинокая женщина, моя дорогая.