Читать книгу "Где кот идет - Игорь Водолеев"

Озадаченный присутствием неведомой воли, методически уничтожающей памятники былой славы, Терин берёт с собой Кортина и отправляется в обход здания, надежный вид которого сулит нормальный ночлег. Краско начинает осмотр памятников. Заметив на постаменте табличку с текстом, она достаёт сканер и принимается за работу. Трусливый киборг следует за Белоу по пятам.

Отослав Арнольда с приказом защищать Краско, не щадя живота своего, Белоу подходит ко второму постаменту. Обойдя вокруг, он замечает торчащую из песка толстую палку. Нагнувшись, он вытаскивает ржавую кирку.

– Однако, – пробормотал Белоу, рассматривая затупившийся конец орудия труда, – Кто-то в свое время здесь хорошо поработал кайлом. Арнольд, иди-ка сюда. Сдуй это! – он указывает на кучу песка, скрывающую торс статуи.

Киборг вытаскивает из рюкзака белый пластиковый контейнер. Присоединив к горловине шланг, он отворачивает вентиль. Из шланга с шипением бьет сильная струя сжатого воздуха. Он направляет воздух на статую. Песок разлетается в стороны. На свет появляется мраморная голова арретянина, очень похожая на портрет с привокзальной площади.

– Ба! – воскликнул Белоу. – Этого гражданина мы уже видели раньше. Арнольд, хватит здесь дуть! Поработай-ка над вторым монументом.

Закончив сканирование текста, Краско достает из сумки толстые бинокулярные очки, за которыми тянется гибкий световод.

– Вряд ли этот мыслитель был царём, – пробормотал Белоу. – В революцию статуи тиранов сносят не кайлом, а динамитом.

– Сейчас узнаем, – Краско надевает очки и опускает светонепроницаемые шторки.

Тем временем усилиями киборга очищена от песка вторая обезноженная статуя местного деятеля. У монумента номер два из нагрудного кармана торчит нечто вроде длинного стетоскопа.

Из-за угла появляются Кортин и Терин. Доказывая что-то командиру, Кортин подходит к постаментам. Увидев извлеченные из песка статуи, он сразу замолкает.

– Как обстановка? – спросил Белоу.

– Все в порядке, – сказал Терин. – В квартале все спокойно. Монстров нет.

– А это кто такой? – спросил Кортин, показывая на скульптуру.

– Мне кажется, этот могучий старик был врачом, – сказал Белоу. – Не зря у него в кармане стетоскоп имеется. Наверное, доктор сделал крупное открытие в области медицины. За что благодарные граждане скинулись ему на памятник.

– Почему же сразу два? – спросил Терин.

– Открытие было очень крупным.

– А за что снесли?

– Возможно, за вредительство. Скажем, доктор мог изобрести универсальные пилюли, помогавшие от всех болезней. Помните средний участок на кладбище? Арретяне стали долго жить и в благодарность понаставили профессору памятников, напечатали красочных плакатов и календарей. А потом вдруг выяснилось, что таблеточки то с гнильцой. Туземцы от них начали чахнуть и вымирать. Народ, естественно, осерчал на врача-отравителя и посшибал памятники. Но было уже поздно. Все, кто принимал вредные пилюли, через некоторое время скончались один за другим в страшных судорогах. Или превратились в ужасных монстров. Что тоже не добавило радости уцелевшим. Если сопоставить даты на могилах с прогнозом Чекрина, то это случилось лет 15–14 тому назад.

– Тогда непонятно, куда пропали подростки, возраст которых не превышает 14 лет, – заметил Терин. – Каким образом препарат мог повредить детям, родившимся после того, когда все раскрылось?

– А вот как! Препарат мог побочно воздействовать на генетический механизм наследственности. Помните, на втором участке кладбища не было детских могил. Что, если из-за этих таблеток арретянки вдруг стали бесплодными? Нет детей – нет и детских могил. Конечно, обнаружилось всё не сразу, ведь это не ангина. А когда арретяне поняли, куда завели ученого медика преступные эксперименты, то сразу устроили академику обструкцию. И памятники все посшибали. Да только это уже не помогло.

– Перевод надписи выполнен, – объявила Краско, снимая очки. – Памятник поставлен некоему Тну Горобджу, Верховному Хранителю здоровья нации, носителю высшего ордена Белого Кита. Память Тну Горобджа увековечена прижизненно за то, что он изобрел эликсир здоровья, название которого звучит как «фнуфоаф» или «пнупоап». Точнее произнести не позволяет фонетическая программа. Текст надписи закачивается обещанием вечно хранить в памяти потомков имя трижды благословенного гения медицины.

– В общем, мы были правы, – заметил Белоу. – Арретяне пропали из-за этого главврача, белого орденоносца Тнугоробджа.

Надпись на постаменте расплывается. Вместо нее появляется новый текст:

То, над чем бились большие умы,

Стало опасней войны и чумы.

Исследователи поднимаются по наклонной дорожке и останавливаются перед входом в здание клиники. Внезапно из открытой двери вылетает большая черная птица. Оглушительно хлопая крыльями, она взмывает вверх и растворяется в начинающем чернеть небе. Терин провожает взглядом живое существо.

– Киборг, включить прожектор, – приказал он. – Идти вперед, освещать дорогу.

– Освещать сзади буду я, – взмолился Арнольд. – Идти первым опасаюсь я.

– Ах ты, заячья душа! – возмутился Белоу. – Птички испугался? Арнольд, учти, враг, что сзади, гораздо опаснее:

Любит смерть нагрянуть с тыла,

Перед ней бессилен блат.

Если жизнь тебе постыла,

Становись в последний ряд.

– Оставь его, – сказал Терин. – Пусть тащится сзади. В таком состоянии от него мало толку.

С оружием наизготовку Кортин и Белоу входят в дом и попадают в просторный вестибюль с гладким мраморным полом. Напротив входа устроен камин в виде головы большой рыбы, в раскрытой пасти которой вместо зубов торчит каминная решетка. Льющий из высоких окон мягкий вечерний свет падает на расставленную вдоль стен удобную мягкую мебель. На потолке видны лепные украшения, изображающие резвящихся русалок в окружении рогатых дельфинов. На полу возле камина лежат два скелета в истлевшей одежде. У более крупного скелета из-под рукава выглядывает книга в коричневом кожаном переплете. Белоу надевает тонкие резиновые перчатки. Подняв коричневый томик, он раскрывает книгу. На желтых листах плотной бумаги напечатаны синей краской короткие двойные строки арретских букв.

– Гелий, гляди, ведь это стихи! Жаль, искренне жаль погибшего поэта! – Белоу делает шаг назад и склоняет голову. На мраморном полу проступают строки:

Умолк поэт в расцвете лет,

Дорожный бросил посох.

В его молчании ответ

На тысячи вопросов.

Внезапно из-под дивана доносится шорох. Кортин, мгновенно развернувшись, наводит лазер на диван. Белоу встает спиной к напарнику и берет под прицел автомата пандус, ведущий на второй этаж. Из-под дивана медленно выбираются пушистые зверьки величиной с белку. Животные, потягиваясь, окружают землян и без тени страха таращатся на пришельцев огромными выпученными глазами.