Читать книгу "В двух шагах от рая - Михаил Евстафьев"

всех руки одинаково до черствости высохшие, а остальное

под балахоном скрыто…

эх, медсестричка, лучше бы ты мое сердце послушала!.. а у

грузовика дележка идет, мешки с зерном уходят запросто

так, калоши дармовые расхватывают духи… у нас у самих

страна не вся обута, без дорог который век живем! грязь

везде, в любом городе, лучше б нашим, советским

гражданам бесплатно калоши раздавали: на-те, это вам

заместо асфальта! каждой семье советской по паре калош!..

фиг тебе! афганцам, оказывается, нужней…

дружественному афганскому народу!

революции помогаем… вот так мы всю страну и

разбазариваем… не разбрасывались бы друзьям по лагерю,

по борьбе, давно б зажили нормально… а бабаи-то в драку

полезли, толкаются, как их там называют? саксаулы?

аксакалы! старейшины! как петухи дерутся, им дай волю –

такую драку устроят! зерно выдают мешками, халява!.. кино

запустили… на кой хрен этим папуасам кино показывать?!

фильм-то тем более советский, художественный… «Анна

Каренина», что ли? с переводом, правда, но разве поймут

бачи, что там на экране делается!.. одну

часть показали и сворачивают кино… поагитировали…

а у бээрдээма, что надрывается бабайскими песнями через

громкоговоритель, листовки разбрасывают… лучше бы книги

печатали, вместо листовок, нормальные книги только через

макулатурные карточки, иначе не достать, это же полное

собрание сочинений Дюма можно было издать вместо этих

листовок! ну зачем, зачем, скажите вы мне, этим бабаям

листовки? да они же все подряд неграмотные! они даже

подтираться бумагой еще не научились! ссут и то сидя!..

…лейтенант, который Айболиту помогал, теперь беседует со

старейшинами… вы им, бля, еще под баян спойте, хороводом

походите, может, тогда они нам хоть в спину стрелять не станут,

когда будем выбираться из этого кишлака! накроют нас здесь с этим

агитотрядом!..

– Наконец-то, закончился балаган! – обрадовался Моргульцев.

Поползли обратно на основную дорогу, оттуда – в уездный центр. Командование агитотряда с местными афганскими активистами ушли совещаться в одноэтажные казармы.

…да жрать, наверное, плов пошли… а мы – сиди и жди, вроде бедных

родственников…

Наглые, назойливые бачи, как мухи навозные, зашныряли возле машин. Отдельные по-русски шпарили будь здоров, в основном матом. Вьются бачи, суют, суют всякую мелочь, чтоб купили шурави; двое барахлом торгуют, а четверо зыркают, что бы спереть.

…проморгаешь, всю БМП по деталям за пять минут

растащат…

…бача-то сам ростом ниже колеса БТРа, а готов это колесо

на спине унести…

– Я тебе щас такой бакшиш покажу! – заорал рядовой Чириков и затряс гранатой.

…а бачи не боятся, не уходят, знают, что здесь в них никто

стрелять не станет…

Через дорогу, напротив от машин Шарагина, остановился красно-белый рейсовый пассажирский автобус. Вскоре он двинулся дальше, оставив стоять старика-афганца, на спине которого, обхватив руками за плечи, сидела девочка лет четырех-пяти. Медленно сгибая трясущиеся колени, старик положил девочку, встал, растерянно оглядываясь. Справа, особняком, сидели за чаем индусы-дуканщики, слева сошлись бородачи с автоматами, долго приветствовали друг друга, лобызались, прикладывались щеками.

…то ли духи договорные, что перемирие выдерживают, то ли

так называемые народные ополченцы, в сущности, тоже

духи, только сегодня за кабульский режим, а завтра –

против…

Нерешительно, по-холопски пригибаясь, съежившись, подошел старик к дуканщикам, постоял над ними, промямлил что-то, указывая рукой на девочку. Дуканщики окинули его презрительными взглядами, пожали плечами. Индусы и думать о нем забыли, а старик не уходил, топтался на месте, крутил головой, наконец, остановил прохожего. И тому было некогда выслушивать.

…девчонка хворая совсем… или спать хочет… Настюшка, что

там, интересно, моя Настюшка сейчас делает?..

И он представил, как его родимая дочурка бегает по травке в беленьких трусиках, порхают бабочки, а Лена лежит на одеяле с книжкой, греется на солнышке…

Шарагин наблюдал за растерянно стоящим стариком, который то и дело

исчезал из виду, когда по дороге проезжала машина и загораживала его. Афганец топтался на месте, поглядывал на девочку, которая как-то странно завалилась на бок, на дуканщиков.

…а что, если бы это была моя Настюша?..

– Герасимов!

– Я!

– Ну-ка, сбегайте, товарищ солдат, приведите-ка мне переводчика из агитотряда. Не узбека только, а русский там – младший лейтенант. Пусть узнает у деда… Какого? Вон, переходит дорогу! Пусть узнает, что стряслось с девочкой его! Все понятно? Бегом! Саватеев, Сычев, за мной. – И Епимахову, который подошел к БМП:

– Присмотри-ка за хозяйством.

Спроси кто Шарагина, почему вдруг его затронули проблемы дряхлого афганца, не ответил бы, просто, скорее всего, на тот конкретный момент, ничто другое не занимало лейтенанта, и еще показалось ему, что девочка плачет.

Сбивчиво, многочисленными жестами, по-мужицки бестолково объяснялся афганец.

– У него внучка ранена. Пуля в плечо попала. Врач нужен, – переводил младший лейтенант.

Солдаты перенесли девочку через дорогу, положили на траве, недалеко от БМП и машин агитотряда.

– Чириков!

– Я!

– Ищите врача!

– Есть!

Шарагин повернулся к переводчику, словно оправдывался:

– Я-то думал, может быть, ее в автобусе укачало. Потом вижу, она на бок завалилась…

Посланный солдат вернулся без врача.