Читать книгу "Взрослые игрушки - Лидия Раевская"

— Лида, пиздуем пешком. Я жопой чую — нам хотят испортить праздничный макияж… — шепнула Юлька, и резво поскакала на своих туфлях-костылях вниз по лестнице. Я бросилась за ней.

— Соседи у тебя жуткие. — Пыхтела подруга. — Бесами ещё пугают, уроды. Я чота их забоялась даже.

— И правильно делаешь. — Я толкнула подъездную дверь, и мы с Юлькой выпали в холодную ночь. — У меня самой, когда я их вижу, очко играть начинает. Ты, кстати, ещё не видала, как Рома по ночам по подъезду с кадилом ходит. Не знаю, чо за сушёный кал он в него кладёт, но утром в подъезд выйти нельзя. Говнищем пасёт на весь квартал.

— В дурку их сдать нужно. — Юлька подняла руку, пытаясь изловить такси.

— Не выйдет. — Я плотнее запахнула шубу, и поправила заячьи уши. — Рома нашему участковому машину бесплатно освятил, и табельный пистолет.

— Сплошная коррупция. — Блеснула эрудицией Ершова, и сунула голову в окно остановившейся девятки:

— На Декабристов. Едем? Лид, залезай.

Водитель девятки с интересом разглядывал Юлькины ноги в сеточку, и празничный мэйк ап.

— Вас у метро высадить?

— Да. — Отрезала Юлька, и сердито натянула на колени куртку.

— А дальше вы куда?

Сука любопытная, блин.

— Коту под муда. — Ответила Ершова, и заметно занервничала.

— В гости к мальчикам, наверное?

Шофёр мне нравился всё меньше и меньше. Юльке, кстати, тоже.

— И к девочкам. На детский утренник. — Ершова пошла пятнами. А это хуёвый знак. Значит, жопой чует какую-то шляпу.

— А документы у вас есть? — Вдруг спросил шофёр, и съёхал на обочину.

Всё. Вот она — шляпа. Приплыли, девки — сливайте воду.

— А какого хуя… — Начала Ершова, но тут шофёр вытащил красную книжечку, махнул ей перед нашими ебалами, и быстро спрятал её за пазуху.

— Документы!

Я быстро полезла в сумку, и уже открыла рот, чтобы объяснить дяде, что мы вовсе не продавцы собственных пёзд, но Ершова, извернувшись, просунула руку назад, между сиденьями, и больно ущипнула меня за ногу. Я истолковала её жест правильно, и захлопнула сумочку. И рот заодно.

— Парниша, может, договоримся, а? — Ершова расплылась в улыбке, и погладила дядьку по коленке. — В честь праздничка бесплатно. Да, Клеопатра?

Я не сразу поняла, к кому это Юлька обращается, и молчала.

— Да, Клеопатрочка, блять?! — Уже с нажимом в голосе снова повторила свой вопрос Юлька, и я сориентировалась:

— О, да, Жоржетта.

Юлька хрюкнула, продолжая улыбаться, а дядька обернулся:

— Клеопатра? Ну вы, девки, чувство меры поимели бы хоть. Клеопатра, блин… Псевдоним надо брать объективно. Машка Шняга например.

— Чо?! — Я не выдержала, и заорала: — Ты себя-то в зеркало видел, узбек чукотский?! В штанах у тебя шняга, пидор ты дермантиновый! Юлька, ёбни ему!

На слове «Юлька» Ершова вцепилась дядьке когтями в яйца, и укусила его за ухо. Я, не растерявшись, вытащила у себя из-под жопы трехкилограммовый справочник «Жёлтые страницы. Все адреса Москвы», и несильно шлёпнула обидчика по еблу. Сильно уебать не получилось: крыша низкая, размах не тот.

— Беги! — Завизжала Ершова, ещё раз укусила дядьку за щеку, и вывалилась из машины. Я вывалилась следом, и осталась лежать в луже.

— Я сказала беги! — Наступила мне на руку каблуком Юлька, я взвигзнула, и поскакала вдоль дороги на карачках, путаясь в шубе, и сбивая заячьими ушами гондоны с придорожных кустов.

— Во дворы, во дворы уходи, каркалыга!

Я сменила галоп на рысь, и свернула в какой-то двор.

Через десять минут, когда я упёрлась лбом в чугунную урну, и остановилась, сзади послышалось:

— Ушли.

— Точно?

— Стопудово.

— А это кто был?

— А я ебу? То ли мусор, то ли не мусор. Один хуй — паспорт в такой ситуации показывать нельзя, запомни. Я как-то уже показала сдуру. Забрали в отделение вместе с паспортом, и там ещё ебало мыть пришлось, чтоб на свою собственную фотку быть похожей. А то мне уже дело шить начали.

Вопросы у меня закончились. Я повернулась к урне жопой, и села на землю, переводя дыхание.

— Ну что? — Юлька сбоку тоже отдышалась. — К тебе?

— Нет, блять. В клуб. К Диме Пепсу.

— Ладно, не ори… Чо я, виновата штоле? — Ершова нахохлилась, и полезла в сумку за сигаретами.

— А знаешь, Ершова, — я тяжело поднялась, и облокотилась на урну, — какая у меня на тебя песня стоит на мобиле?

— Шалава лава-лава-лава? — Предположила Юлька.

— Почти. — Я отряхнула руки, и отвесила подруге пинчища. — «Подруга подкинула проблему…»

— Шлюха! — Хором закончили мы с Ершовой, и заржали.

— Не, Лидка. Хеллоуин мы вот так просрать не можем. Потом ещё долго следующего праздника ждать.

— Я никуда больше не пойду. И не уговаривай.

— Не… — Поморщилась Ершова. — Я сама никуда не пойду. Я о другом. У тебя есть чёрный спортивный костюм?

— Дедушкин.

— О! То, что доктор прописал! Уши свои ослиные не проебала? Мы щас их каким-нить говном намажем, чтоб чёрные были, а ещё нам нужен пояс от халата. Это будет как бы хвост.

— Ершова, ты чо задумала?

— Хеллоуин, Лида. Самый лучший день для всякой нечисти. Ну, сечёшь?

— Нет.

— Кодовое слово «бесы». Ну?

— Юля, только не говори…

— Ковалёвы-ы-ы-ы-ы!! — В кровожадной улыбке расплылась Юлька. — Ковалёвы-ы-ы-ы-ы!! Щас мы, блять, им покажем, как с проститутками нас перепутывать, и концом света пугать. Короче, сценарий такой…

Две женские фигуры в грязных шубах, громко и зловеще хихикая, растворились в ночи.

Глава четырнадцатая

На часах была полночь с десятью минутами.

— Адское время. — Ершова кивнула в сторону настольных электронных часов, которые все мои друзья почему-то называют «Биг Бэн для слепорылых». Наверное потому, что они размером с телевизор.

— А ещё и Хеллоуин, если вспомнить… — Я добавила свои три копейки в атмосферу предвкушения чего-то страшного. — Зомби по улицам шляются без регистрации, упыри шастают по кладбищам, кровь пьют невинную.

— Ну, зомби без регистрации у меня самой дома щас спит. Ничего стрёмного особо. Только пьёт много, и волосатый как пиздец. У меня уже аллергия на его шерсть жопную. — Юлька с любовью вспомнила о супруге. — А на кладбищах нету крови невинной. Там икебаны одни. Упыри сегодня останутся голодными.