Читать книгу "Запад - Александр Зиновьев"

Расчленяя экономику по "принципам мясника", теоретики игнорируют или отодвигают на задний план другие ее важные аспекты. Например, экономика разделяется на ведущие и второстепенные отрасли по степени важности для страны, а также на прогрессирующие и консервативные с точки зрения производительности труда. Первое разделение общеизвестно и очевидно, так что нет надобности долго пояснять: производство угля и стали, например, важнее, чем производство зубочисток и пепельниц. Во втором случае речь идет о том, что не все отрасли производства развиваются равномерно. Некоторые в силу общественных потребностей и благоприятных условий вырываются вперед, как это произошло, например, с авиационной и автомобильной промышленностью, с электроникой и компьютерами. Происходящие здесь социальные процессы еще не изучены достаточно глубоко и полно. Я не специалист в этой сфере науки, но, судя по той информации, которая попадалась мне на глаза, тут имеет место не столько взаимное стимулирование, но и взаимное препятствование. Ресурсы общества не безграничны, и процветание одних отраслей имеет следствием тенденцию к упадку других. И как это ни странно на первый взгляд, больше всего страдают ведущие отрасли экономики. Они нуждаются в помощи со стороны государства, так что тенденция к их социализации не является случайностью или следствием какой-то идеологии.

В различных источниках приводятся различные величины, характеризующие распределение работающих граждан западных стран по упомянутым трем сферам экономики. Чаще приводятся такие величины: от 20 до 25 % работающих заняты в промышленности, от 3 до 6 % — в сельском хозяйстве, от 70 до 75 % — в сфере обслуживания. Эти данные истолковываются, само собой разумеется, как показатель очень высокой производительности труда и эффективности экономики Запада. Я не оспариваю это утверждение. Однако я считаю, что эти данные лишены социологического смысла, как и сама классификация сфер экономики.

Согласно приведенным данным в сфере производства материальных ценностей в странах Запада занято меньше одной трети работающих граждан. Причем проценты занятых в материальном производстве имеют тенденцию к сокращению. Есть основания предполагать, что лет через пятьдесят, если не произойдет ничего из ряда вон выходящего, он упадет до десяти или даже до пяти. Бесспорно, это говорит о росте производительности труда. Но какого? Труда работающих людей. Назову такую производительность абстрактной. Производительность труда общества в целом, однако, характеризуется также многими другими факторами, в том числе — наличием массы трудоспособного населения, не занятого в хозяйстве. Если его присоединить к той части работающих, которая занята в сфере производства материальных ценностей, то картина будет уже не такой радужной. А эта часть населения имеет тенденцию увеличиваться. Я предполагаю, что через те же самые пятьдесят лет, если опять-таки процесс не будет прерван из ряда вон выходящими событиями, она вырастет до таких размеров, что пропадут выгоды от сокращения производительной части населения, то есть выгоды от роста абстрактной производительности труда. Думаю, что тут Запад достиг некоторого потолка, преодолеть который невозможно.

Из тех 20–25 % работающих, которые заняты в промышленности, отнюдь не все заняты непосредственно производительным трудом. Большинство из них занято в сфере обслуживания производительной части в собственном смысле слова. Если их включить в сферу обслуживания, то, наоборот, суждения о высоте производительности труда западных стран будут еще восторженнее. И еще бессмысленнее, поскольку никаких вразумительных критериев различения производительного и непроизводительного труда не существует. Да и вряд ли они возможны в принципе. Если, например, считать производительным трудом производство материальных ценностей, то как быть с производством вооружений, предметов роскоши и вещей, которыми пользуются паразиты и преступники? От 3 до 6 % работающих занято в сельском хозяйстве. Но характеризует ли это реальную социальную структуру западного общества существенным образом? Почему бы, например, не подсчитать, сколько людей вообще занято в той сфере экономики, в которой продукты сельского хозяйства производятся, хранятся, транспортируются и вообще достигают потребителя, причем не только внутри данной страны, а и во всем мире, кормящем эту страну? Думаю, что картина получилась бы иная.

ПРОИЗВОДСТВО, РАСПРЕДЕЛЕНИЕ, ПОТРЕБЛЕНИЕ

Самой простой и абстрактной схемой всякой экономики является такая: производство готовой к потреблению продукции (включая услуги) — приобретение этой продукции потребителем (включая использование услуг). Более кратко эту схему можно изобразить так: производство — потребление. В западной экономике эти два элемента схемы разделены и обособлены так, что большую часть из того, что люди производят, они не потребляют сами, и большую часть того, что они потребляют, они не производят сами.

Приведенная схема усложняется тем, что производство готовой к потреблению продукции дифференцируется и возникает отношение между производством материалов для окончательной продукции или частичной продукции (деталей) для нее. Эта схема может усложняться еще более за счет того, что производству готовой к окончательному потреблению продукции может предшествовать два и более этапов производства. Важно здесь то, что некоторые производители здесь выступают также и в роли потребителей. Например, в схеме "производство материалов — производство деталей — производство более сложных частей — производство окончательной продукции" второе, третье и четвертое звено являются и потребителями. Усложнение отношений производства и потребления происходит также вследствие того, что между производством окончательной продукции и ее потребителем вклиниваются посредники, задача которых — довести готовую продукцию до потребителя. Это, например, магазины. Задача таких посредников — распределять готовую продукцию по потребителям. Посредник в свою очередь может дифференцироваться, то есть распределение будет осуществляться в два и более этапов. Например, первым этапом распределения может быть крупная фирма, а вторым — магазины, приобретающие у нее товары.

Все элементы этих схем атомизированы, то есть состоят из множества отдельных предприятий производителей и множества отдельных потребителей. Окончание одних цепочек движения вещей и услуг может стать началом других. Цепочки перекрещиваются. Продукция от производителей может расходиться по многим различным линиям (к разным посредникам и потребителям). К потребителям продукция может сходиться по разным линиям (потребитель приобретает различные вещи и пользуется различными услугами). Образуются пункты распределения, в которые продукция стекается по разным линиям и откуда она уходит точно так же по разным линиям.

В обществе складывается густая сеть производителей, распределителей и потребителей. Отношения между ячейками этой сети находятся опытным путем и строятся на основе договорных соглашений. Это индивидуальная сеть в данном районе страны и в стране в целом. В стране складывается множество таких более или менее обширных и до известной степени автономных сетей, которые переплетаются в сети более сложные и в конечном счете в единую хозяйственную сеть страны.

Я подчеркиваю, что сети такого рода на разных уровнях складываются опытным путем, на основе личных контактов владельцев их ячеек или лиц, каким-то путем получивших право вступать в переговоры, принимать решения и заключать контракты, одним словом — предпринимателей. Это — живой процесс. В нем имеют место пробы, ошибки и изменения, какие случаются в процессе жизни всякого сложного организма. Люди, участвующие в этом процессе, являются профессионалами в своем деле, а если включаются в него впервые, так или иначе приобретают опыт и становятся профессионалами. Весь процесс есть дело и подчиняется законам дела. Я обращаю внимание на все эти общеизвестные, казалось бы, явления потому, что они удивительным образом игнорируются или недооцениваются в профессиональных исследованиях, и тем более в идеологии. А между тем именно они образуют связную (я бы сказал — "плотную") хозяйственную среду или ткань, имеющую свои законы и играющую гораздо более важную роль в жизнедеятельности социального организма, чем вырванные из этой среды и всемерно раздутые свобода предпринимательства и отношений «свободного» рынка.