Читать книгу "Преданная - Вероника Рот"

Воздух вокруг меня становится вдруг теплым и тяжелым. Чтобы прекратить головокружение, я массирую себе шею, пониже основания черепа.

Через час Маркус и Эвелин появятся на здешних мониторах. И я понимаю, что не могу на них смотреть. И хотя мне вовсе не хочется, чтобы чужие руки копались во мне, собирая мои составляющие как пазл, я говорю:

— Я согласен.

— Отлично, — произносит она и отламывает очередной кусочек кекса.

Прядь волос падает ей на глаза, и я поправляю ее, прежде чем она успевает отстраниться. Она хватает меня за руку, ее ладошка теплая, сильная и надежная.

Дверь открывается, и в комнату вваливается парень с узкими раскосыми глазами и черными волосами. Я сразу догадался, кто он такой, — это Джордж Ву, младший брат Тори. «Джорджи», — как она называла. На его лице — ослепительная улыбка, и я чувствую острое желание немедленно смыться отсюда.

— Я только что сменился с дежурства, — он немного запыхался. — Моя сестра должна была уйти из города месте с вами, и…

Мы с Трис обмениваемся обеспокоенными взглядами. В комнате становится тихо, как на похоронах альтруиста. Даже Питер, которому доставляют удовольствие страдания других людей, абсолютно растерян.

— И… — начинает снова Джордж и осекается. — Почему вы на меня так смотрите?

Кара выходит вперед, очевидно намереваясь выложить ему дурную весть, но я опережаю ее:

— По дороге на нас напали бесфракционники, и она… не пережила этого.

Короткая фраза совершенно не передает того, что случилось: ни внезапности того события, ни падения тела Тори на землю, ни нашего беспорядочного бегства в темноте. Я тогда не вернулся к ней. А из всей нашей группы я один ее по-настоящему знал. Я помню, как крепко ее пальцы сжимали иглу для татуировки, как звучал ее смех — резковато, будто жесткая наждачная бумага.

— Ты?.. — Джордж прислоняется к стене, чтобы не упасть.

— Она отдала свою жизнь, защищая нас, — произносит Трис с удивительной для нее мягкостью. — Если бы не Тори, мы бы не спаслись.

— Она… умерла? — слабым голосом спрашивает Джордж.

Замечаю в коридоре улыбающегося Амара с тостом в руке. Он застывает на пороге и мрачнеет.

— Я пытался разыскать тебя, — говорит он Джорджу.

Вчера вечером Амар упомянул о Джордже так небрежно, и я не понял, что они с ним друзья. Джордж стоит с остекленевшими глазами. Амар обнимает его одной рукой. Пальцы Джорджа судорожно цепляются за рубашку Амара, костяшки побелели от напряжения. Я не слышу его плача и не вижу слез. Туманно вспоминаю ощущение пустоты. В общем, не знаю, как это бывает. В конце концов, Амар уводит Джорджа в коридор. Они разговаривают вполголоса.

А в комнату заходит какой-то парень. Я вспоминаю, что вроде бы согласился принять участие в генетической экспертизе. Этот тип машет Трис.

— Мэтью, — говорит она как ни в чем не бывало. — Нам пора.

Она тащит меня к двери. Надо же, Мэтью — вовсе не убеленный сединами ученый. «Не будь идиотом», — думаю я.

— Приятно познакомиться. Я — Мэтью.

— Тобиас, — представляюсь я, потому что «Четыре» прозвучало бы странновато в этом месте.

— Ну что? Махнем в лабораторию?

Резиденция полна народу, все одеты в зеленую или темно-синюю форму. Брюки закрывают лодыжки или на пару сантиметров не доходят до щиколотки в зависимости от роста. В здании множество просторных холлов, от которых расходятся коридоры, как артерии от сердца. Каждый помечен буквой и цифрой. Персонал носится по ним туда-сюда, некоторые сжимают планшеты.

— Что это за номера? — спрашивает Трис. — Способ маркировки?

— Раньше здесь были терминалы аэропорта, — поясняет Мэтью. — Коридоры имели турникеты и проходы, ведущие к конкретному самолету. Когда аэропорт преобразовали в Бюро, то кресла заменили на оборудование, взятое, в основном, из школ города. Короче, мы в гигантской лаборатории.

— А над чем у вас работают? Я считал, вы наблюдаете за экспериментами в городах, — интересуюсь я, наблюдая за женщиной с планшетом, который она держит так, будто собирается совершить жертвоприношение.

Солнечные лучи, косо падающие сквозь стекла на потолке, отражаются в блестящей плитке. За окнами — мирный пейзаж, вдалеке покачиваются густые деревья. Трудно представить, что где-то люди убивают друг друга из-за «неправильных» генов или существуют по жестоким правилам, введенным Эвелин.

— Да, некоторые из нас занимаются именно этим. Все подробно записывается и анализируется. Другие сотрудники трудятся над поиском эффективных способов лечения генетических повреждений или разрабатывают различные сыворотки. Если тебе в голову пришла некая идея, все, что требуется, — собрать команду для ее воплощения и подать проект на рассмотрение Совета, которым руководит Дэвид. А они, как правило, одобряют то, что не слишком рискованно.

— Конечно, — закатывает глаза Трис.

— У нас есть свои причины, — парирует Мэтью. — Раньше экспериментальные города находились в состоянии гражданской войны. Наши препараты помогли удержать ситуацию под контролем. Впрочем, этим занимаются в Оружейной Лаборатории.

Слово «оружейная» он произносит с таким пиететом, как говорят о чем-то священном.

— В общем, изначально сыворотки к нам попали из Бюро? — спрашивает Трис.

— Да, — кивает он. — А ваши эрудиты усовершенствовали их формулы. В том числе твой брат. Если честно, мы получили от них немало информации, полезной для наших разработок. Впрочем, сывороткой правды, или, как вы ее называете, сывороткой альтруистов, они не занимались. Это — самое главное наше оружие.

— Оружие, — зачарованно повторяет Трис.

— Оно используется против жителей городов в случае восстаний. Ведь если стереть воспоминания людей, нет никакой необходимости убивать их. Мы сами используем ее против мятежников с Окраины, это область в часе езды отсюда. Иногда они совершают на нас набеги, а сыворотка позволяет останавливать их, не уничтожая.

— Ну-ну… — бурчу я.

— Ужасно? — произносит Мэтью. — Наверное, ты прав. Но руководство рассматривает метод как способ нашего жизнеобеспечения, своеобразный аппарат искусственного дыхания. А мы уже пришли.

Я удивлен. Он запросто раскритиковал свое начальство. Неужели здесь инакомыслие можно демонстрировать совершенно свободно — без всяких тайных закутов?

Мэтью сканирует свой значок датчиком тяжелой двери слева от нас. Мы входим в узкий коридор, освещенный лишь тусклыми лампами. Мэтью тормозит перед дверью с надписью «Генная терапия № 1». Внутри девушка с оливковой кожей и в зеленом комбинезоне застилает кушетку одноразовой бумажной простыней.

— Знакомьтесь: Хуанита, наш лаборант. И…

— Я знаю, кто они, — улыбается она.

Трис напрягается, но молчит. Девушка обращается ко мне: