Читать книгу "Гарпия - Генри Лайон Олди"

Взгляд куратора скользил по аудитории, дольше мига не задерживаясь ни на ком. Можно было не сомневаться: дама запечатлела в памяти нестираемый образ-отпечаток каждого из присутствующих. Словно бабочек иголками приколола, классифицировала – и вынесла приговор: ценности не представляют.

– Университет Магии – старейшее и наиболее уважаемое учебное заведение такого рода. Подчеркиваю: не только в Реттии, но и в сопредельных державах. Если, конечно, уровень просвещения сопредельных держав позволяет им сделать верные выводы. Пребывание в сих стенах накладывает на вас суровые требования.

Она взяла паузу, позволяя слушателям лучше осознать сказанное. Горгулья владела аудиторией, как скрипач-виртуоз – инструментом. Казенные сентенции в ее устах приобретали характер непреложных истин; аксиом, не подлежащих обсуждению. Чувствовался опыт бранного мага: приобретя навыки лектора, Исидора не утратила мастерства командира.

С фресок, украшавших высокие своды аудитории, на оробевших первокурсников взирали седобородые лики. Одно время ректорат полагал, что роспись отвлекает студентов от учебного процесса. Однако закрасить – или хотя бы задрапировать! – работы великого Болеслава Портиньи никто не решился.

Выход был найден тридцать лет назад. Совместными усилиями гипнотов с кафедры общей суггестологии и волхвов-комбинаторов на фрески наложили слоистые заклятия. В свободное от занятий время любой учащийся мог сколько угодно любоваться шедеврами, не испытывая дискомфорта. Но стоило ему уставиться на потолок во время лекции – и через минуту он переставал воспринимать что-либо, кроме голоса преподавателя. Кое-кто из профессоров даже рекомендовал группе сосредоточиться на потолке – для лучшего усвоения материала.

Увы, как позже выяснилось, такая методика срабатывала лишь в случае фресок Портиньи. Обработка картин других живописцев давала обратный эффект, плюс длительную головную боль. Над решением проблемы бились четверть века. Теоретическую базу, проанализировав уникальность манеры Портиньи, подвели давно. Однако дальше голой теории дело не продвинулось.

– Для начала хочу представиться. Исидора Горгауз, профессор кафедры теоретической магии. Профиль – интерактивная конфликтология. Мои лекции начнутся у вас со второго семестра. Сейчас же я остановлюсь на ряде правил, обязательных для вас. Правило первое: вы – студенты, я – главный куратор потока.

«Вы – никто, и звать никак, а я – Вечный Странник,» – откликнулось под сводами удивительное эхо. Передернув узкими плечами, отчего мантилья плеснула императорским пурпуром, Горгулья продолжила:

– Правило второе: халатного отношения к учебе я не потерплю. Посещение лекций, практических и лабораторных занятий является…

Хулио Остерляйнен наклонился к сидевшему рядом Клоду и, ухмыляясь, жарко зашептал соседу на ухо.

– Молодой человек! Встаньте. Вы обладаете талантом делать несколько дел сразу? Повторите, что я сказала.

– Что не потерпите, если кто-то явится на занятия в халате!

Аудитория прыснула. Хулио шутовски раскланялся, довольный произведенным эффектом.

– Остроумно, молодой человек, – в голосе куратора плавал лед, грозя затереть дерзкого пловца и утащить на дно. – В труппе комедиантов вы имели бы большой успех. Чему вы намерены учиться в этих стенах?

– Высокой Науке!

– В таком случае, – Горгулья наклонилась вперед, и наглец вдруг ощутил незримые клещи у себя во рту, на корне языка, – запомните: на лекциях вы говорите в одном-единственном случае. Если вас спросит преподаватель. Все остальное время вы молчите. Вы – безъязыкий болванчик.

Клещи раскалились. Терпеть было еще можно, но трудно.

– Вы – тварь бессловесная. Вы – сосуд для знаний. Сосуд можно наполнить. Но можно и разбить.

Клещи сжались – и отпустили.

– Вы поняли меня?

– Д-да, – пролепетал белый, как алебастр, Хулио. – Я…

– Садитесь. Смотрите на потолок, не отводя взгляда, в течение минуты. Потом разрешаю опустить голову.

Горгулья мазнула пальцем по аспидной доске, проверяя ее чистоту, и вновь повернулась к аудитории. Ряды скамей из малабрийского бука, потемневшего от времени, амфитеатром уходили вверх, к стрельчатым окнам. Крайнее окно было открыто настежь ввиду хорошей погоды. Куратор ждала. Никто не пытался нарушить тишину. Хулио таращился на потолок. Аж вспотел от усердия.

– Правило третье: вы уважаете здешние традиции.

«Без вариантов…» – шепнуло эхо.

– Занятия, даже пропущенные по веской причине, вы должны будете отработать. Правило четвертое: неуместные шутки с использованием магии караются без пощады. Трижды подумайте, прежде чем сдавать зачет посредством жульнических чар. Только честные знания и навыки позволят вам успешно сдать сессию.

Изящным щелчком куратор смахнула невидимую пылинку с рукава платья. Казалось, Исидора Горгауз к чему-то прислушивается. Она напоминала охотника, почуявшего приближение добычи.

– Правило пятое: здесь не опаздывают…

Порыв ветра метнулся по аудитории, взъерошив волосы первокурсников, сидевших ближе к раскрытому окну. Парусом хлопнули крылья. Звякнули, будто изумившись, стекла.

Несмотря на страх перед Горгульей, обернулись все.

– Я опоздала, – сказала гарпия. Подоконник скрежетнул под ее когтями, но устоял. – Прошу прощения. Больше это не повторится.

* * *

После визита к Биннори она два дня отсыпалась.

Естественная реакция на психоном, зараженный паразитом-доминантом – здоровый сон. Из дома Келена не вылетала, просыпаясь лишь для того, чтобы слегка подзакусить. Казна не подвела: с курьером на квартиру доставили оговоренное месячное содержание. Бабушке Марго была выделена часть с внятным указанием: плюшки – хорошо, а еще лучше – мясо, и побольше! Наевшись до отвала жареной телятиной или курицей, тушеной с горой мелко рубленого лука, гарпия возвращалась в снятую комнатку, вспрыгивала на дощатый стол, втягивала шею в плечи и опять задремывала.

Подобное лечат подобным.

Мигрируя в снах по здоровым психономам, с которыми познакомилась в течение жизни, захватив их в свою сферу доступности, Келена отдыхала душой и телом. Так, устав от рутины, уходят в кругосветное путешествие. Моря-океаны, острова-материки, болота и вулканы, обитатели новых земель – мудрые и наивные, безобидные и опасные, над кем несся крылатый ветер…

Вертексиды, Дети Ветра – так звали гарпий на старореттийском.

Ее не слишком беспокоили. Сон гарпий чуток, а возвращение мгновенно. Стучалась бабушка Марго, звала ужинать. Герда практически не бывала дома, убегая рано и возвращаясь поздно. За полночь, когда бабушка тихо храпела у себя в каморке, девочка скреблась в дверь к Келене. Час-другой она терзала новую постоялицу вопросами. Гарпия не препятствовала: ей удавалось отлично выспаться за день, и часть ночи можно было уделить маленькой цветочнице.