Читать книгу "Медовый траур - Франк Тилье"

– Это… это… пройдет…

Я, пошатываясь, встал. Жуки… Паразиты… Африка…

– Зачем… он оставил вам… этих тварей? Что… вы могли бы с ними сделать?

Пчеловод подошел к окну и описал рукой некую фигуру:

– Уничтожить конкурентов, комиссар. Пасека в Со в два раза больше нашей, и это позволяет им устанавливать более привлекательные цены на все, что они производят: воск, мед, прополис, маточное молочко… Понимаете, ведь пчеловодческое хозяйство – предприятие очень шаткое, а еще и погода, и паразиты вроде пчелиного клеща… все это не облегчает нам задачи. Выживать непросто.

– Что… вы знаете об этом человеке?

– Он мне, вообще-то… понравился: разбирается в насекомых как никто, я от него такое узнал, о чем в жизни не слышал. Вот, например, он много рассказывал об африканских пчелах-убийцах, способных меньше чем за час истребить любое стадо. Это было… страшно и захватывающе… Он все сводил к смерти, к разрушению, он глубоко убежден, что рано или поздно насекомые сметут человечество с лица земли. Их в миллиард раз больше, чем человеческих существ, говорил он, масса одних только муравьев превышает массу всех людей, вместе взятых, представляете? Еще он рассказывал о размножении пауков, о силе ядов, о бедствиях, приводящих к огромным потерям…

– О каких бедствиях?

– Малярия, нашествия саранчи, тли…

– Тли?

– Ну да, что саранча, что тля, все эти виды обладают оружием, которому трудно противостоять, – ошеломляющей плодовитостью. А тли не только самые плодовитые, они еще и размножаются партеногенезом, то есть их самкам не требуется оплодотворение, и они откладывают яйца без передышки. Молодые особи всего несколько дней спустя тоже начинают откладывать яйца, и так до бесконечности. Мы вступаем в чудовищный мир геометрических прогрессий – только естественным врагам тли, муравьям, удается с ней справиться. Если бы не муравьи, человечество давно было бы уничтожено… Но люди стараются истребить муравьев, а тли делаются все устойчивее к инсектицидам. Равновесие вот-вот нарушится, вот о чем толковал этот парень, он-то очень хорошо это осознает.

Вон Барт протянул мне бутылку воды. Я кивком его поблагодарил, сделал несколько глотков.

– Продолжайте, пожалуйста…

– От тлей и муравьев он перешел к ульевым жукам, стал рассказывать про их невероятную способность к разрушению. Пообещал достать их мне в любой момент, как только попрошу. Почему он навел меня на эту тему? Загадка… Но как бы то ни было, когда он в последний раз здесь появился – принес эту банку и объявил этим своим низким, приглушенным голосом: «Подарок. Поместите их поблизости от улья. Остальное они сделают сами…»

Он скрипнул зубами, такими белыми на пылающем лице, взял банку, открыл, затолкал туда тряпку, собираясь раздавить ее обитателей.

– Не надо… Больше… ничего здесь не трогайте! – Я вытянул перед собой руку. – Сюда придут… полицейские… снимать отпечатки пальцев… Вы… повторите все, что мне сказали, в… в присутствии… офицера…

Я обхватил голову руками, а он тем временем продолжал:

– Все никак не могу опомниться… Чтобы две мелкие твари уничтожили тысячи пчел и труд целой жизни!.. Знаете, этот тип… я же слышал, как он говорит, так что можете не сомневаться – он в самом деле верит в свои теории… упертый фанатик…

Глава четырнадцатая

Я позвонил Дель Пьеро, рассказал обо всем, что узнал от Вон Бартов, и она немедленно отправила на пасеку людей, а мне велела сию же минуту возвращаться на набережную Орфевр, там меня ждут двое, хотят поговорить насчет Патрика Шартре. Фейерверк начинается!

Первым был парень из Генеральной инспекции. С виду и не догадаешься, кто такой, тощий как спичка, но свое дело знает. Убийственные вопросы, взглядом просверливает насквозь. Ходячий детектор лжи. Врать было бессмысленно, и я рассказал ему правду, умолчав только о своем кратком пребывании в Сен-Мало, – в конце концов, я и провел-то там всего полдня на обратном пути… Никакого, значит, заранее обдуманного умысла у меня не было, я совершенно случайно наткнулся на Шартре и отделал его. И говорить не о чем.

Второй мой собеседник оказался еще хуже. Психолог. Крупная подлянка со стороны Леклерка: начальничек решил убедиться, что мое душевное здоровье не пошатнулось! По ощущению наша встреча продолжалась не дольше четверти часа – и за это время я ни разу не раскрыл рта. Мудакам отвечают молчанием…

Вышел я от него несколько взвинченным, чтобы не сказать – совершенно взбешенным. На полпути к моему кабинету меня перехватил Сиберски, забежал вперед, перегородил дорогу:

– Вы просили узнать насчет насекомых. Никаких специализированных лавок, которые ими торговали бы, не существует, и единственные близкие к этому заведения – магазины с террариумными тварями. Рептилии, земноводные, ящерицы, членистоногие вроде пауков-птицеедов…

– Это я и раньше знал. Что еще?

– Еще в пятидесяти километрах отсюда находится Центр акклиматизации и размножения тропических животных. Питомник, где разводят рептилий, насекомых и паукообразных, которых затем продают частным лицам, научным лабораториям или институтам. Там очень строгий контроль, камеры видеонаблюдения, ежедневный подсчет экземпляров, оплодотворение они ограничивают, кроме того, их постоянно проверяют службы здравоохранения, и, по-моему, они ко всему этому отношения не имеют.

Я дрожащими пальцами поднес к губам сигарету, прикурил. Первая же затяжка блаженно смягчила горло. Проклятый наркотик.

– А что с биржами насекомых?

– Ничего особенного. Устраиваются каждую неделю по всему Парижу. Товары легальные и безобидные – там тоже частые проверки. Правда, очень много обменов происходит через Интернет. Я сунулся на открытые форумы, где этим занимаются, там на первый взгляд ничего незаконного: я тебе уступлю своего богомола, ты мне отдашь свою бабочку… Но Санчес с Мадисоном на всякий случай копают поглубже, мало ли что. – Сиберски достал из конверта несколько протоколов. – Самое интересное я приберег под конец. Незаконное содержание животных…

– Выкладывай!

– Удавы, питоны, ящерицы… там их сотни и тысячи, но я выбрал самые интересные случаи – те, которые ближе всего к нашим… чаяниям. – Он протянул мне верхний листок. – Этот особенно выдающийся…

– А вот теперь ты начинаешь мне нравиться.

– Я связался с офицером полиции, который вел это дело. В прошлом году была госпитализирована пожилая женщина с жестокими приступами лихорадки, галлюцинациями, сильной рвотой. Врачи обнаружили у нее на икре две крохотные дырочки… – Сиберски наклонился над моим столом, прихлопнул рукой лист бумаги. – Токсикологические исследования сомнений не оставили: старушку ужалил в ее собственной квартире… каракурт, один из самых ядовитых пауков, водится в Средней Азии и в Крыму, в наших краях его не встретишь! Бабулька тут же вспомнила про своего соседа по площадке: она не раз видела, как он приносил домой коробки, набитые кузнечиками. Но когда полицейские пришли к нему с обыском, они не нашли ничего, кроме инсектариев, где и в самом деле содержались кузнечики, и документов, где речь шла о насекомых, – а больше ничего. Зато, обшарив мусорные баки в подвале, они вытащили оттуда двух мертвых мышей. Анализ показал, что мыши были убиты атракотоксином, который содержится в яде Atrax robustus[17], австралийского паука, чей укус для человека смертелен!