Читать книгу "Дни - Джеймс Лавгроув"

– Да не в этом дело. Нельзя брать деньги с покупателей за то, что в принципе должно быть бесплатно. Это же вымогательство. Грабеж средь бела дня.

– Но пойми, Гордон, братья Дни управляют «Днями» не ради собственного удовольствия. Это ведь не благотворительное учреждение. Это торговый центр, а цель торговли – извлекать прибыль. Разве не так, Кимберли-Энн?

Кимберли-Энн осторожно кивает, – видимо, она не уверена, стоит ли соглашаться с одним покупателем в ущерб другому, даже если этот другой покупатель абсолютно неправ.

– Извлекать прибыль и обирать людей до нитки – совсем разные вещи, – брюзжит Гордон. – Пошли. Обойдемся.

Он уже идет к аркаде, и Линда не успевает остановить его. Она приносит извинения Кимберли-Энн, от чьей улыбки к этому моменту осталась слабенькая вспышка в один ватт, и спешит вслед за мужем.

Догнав его, Линда шипит: «Ты меня опозорил, Гордон».

Гордон ничего не отвечает, продолжая быстро шагать к арке, где наконец останавливается и ждет, когда подойдет Линда с их «серебром».

Предупредительный охранник показывает Линде, как нужно вставлять карточку в щель стенного терминала, чтобы войти внутрь. Линда так зла на Гордона, что ни появление их имен на экране терминала (подтверждение того, что тут они по праву), ни вид решеток, поднимающихся, чтобы пропустить их, уже не завораживают ее. К счастью, из-за гнева Линда забывает о том, что у нее в сумочке – баллончик с перцовой жидкостью, иначе бы она страшно нервничала по поводу «контрабанды», которую проносит через металлодетекторы.

И вот они уже в торговом зале.

12

Алчность: один из семи смертных грехов

9.05

Все еще злясь на себя за собственную трусость в кабинете мистера Блума, Фрэнк едет в лифте с Подвального этажа на Красный, затем становится на двойную спираль эскалатора, зигзагом движущегося от уровня к уровню. Ленты эскалатора одна за другой поднимают Фрэнка все выше и выше, и у него в животе поселяется смутное ощущение жути. Перспектива предстоящего дня, наполненного скукой, неприятностями и непредсказуемыми опасностями, более чем мрачна, и едва ли ее скрашивает соображение, что сегодняшний день будет для него последним в этом роде. Мысли Фрэнка начинают свертываться, как скисшее молоко, и он вынужден трясти головой, чтобы отогнать их. Восемь часов, говорит он сам себе. Если считать перерывы, то даже меньше. Осталось прожить всего лишь восемь часов – а потом он свободный человек. Можно же, наверное, стиснуть зубы и вытерпеть рабочий день – какие-то восемь часов?

Повинуясь безотчетному порыву, он выходит на Голубом этаже. Как только магазин открывается, рабочий день Фрэнка не подчиняется никакому точному распорядку, кроме времени для перерывов – они согласованы с перерывами других Призраков таким образом, чтобы в любую минуту на каждом из этажей присутствовало не менее 80 % рабочей силы из «Тактической безопасности». Фрэнк движется наобум, позволяя собственному чутью, приливам и отливам событий, направлять его шаг. Разница между часами, предшествующими открытию магазина, и теми, что наступают потом, – такая же, как разница между человеческим мышлением наяву и во сне: все дело в контроле. Фрэнк целиком вверяется случайности.

Потоптавшись в «Чучелах», он бредет к «Куклам», оттуда в «Классические игрушки», затем в «Коллекционные миниатюры», задерживается там возле скопления покупателей, приклеивается к одинокому посетителю, потом некоторое время крутится около открытого шкафа с расписанными вручную наперстками, – кажется, будто они сами так и напрашиваются, чтобы их прикарманили.

Внимание Фрэнка привлекают покупатели с большими наплечными сумками, покупатели со свернутыми газетами под мышкой, покупатели в длинных пальто, покупатели, толкающие коляски с закутанными в одеяла карапузами. Возможно, все они чисты, как агнцы. Возможно, все они грешны, как черт. Его работа состоит в том, чтобы надеяться на первое, но всегда подозревать второе.

Он наблюдает, как один покупатель заводит разговор с продавцом, и немедленно начинает высматривать, нет ли поблизости сообщника. Это старый как мир трюк. Пока один воришка отвлекает внимание продавца, его напарник завладевает добычей. Но здесь, похоже, все чисто – покупатель явно сам по себе, и его действительно интересуют какие-то мей-сенские статуэтки.

Потом проходит мимо парочка берлингтонов, и Фрэнк неслышно следует за ними по пятам.

Берлингтонами называют избалованных подростков, бравирующих родительским богатством, словно почетным значком. Они носят вызывающе дорогие дизайнерские спортивные ботинки, белые носки с ворсом, облегающие черные брючки и муарово-золотые пиджаки-блузоны, которые служат неофициальной униформой племени богатеньких детишек. Выясняется, что эти двое охотятся за редкими бейсбольными картами. Фрэнк, словно гончая, следует за ними так близко, что при желании мог бы провести рукой по их коротко стриженым головам, на которых половина волос выкрашена в черный цвет, а половина осветлена до белизны.

Берлингтоны заводят его в «Сувениры шоу-бизнеса», и там он отстает от них, чтобы побродить среди витрин с театральными нарядами, старой бутафорией, постановочными кадрами, фото из фойе, рекламными снимками с автографами давно померкших звезд, рассыпающимися афишами кинофильмов и концертов, помещенными для сохранности под прозрачное оргстекло.

Центральным украшением отдела «Сувениры шоу-бизнеса» является запертая на замок витрина бронированного стекла, где, среди прочего, выставлены следующие предметы: трусы, замаранные одной всемирно знаменитой звездой рок-н-ролла в «сумеречный», отравленный наркотиками период его жизни; полип, удаленный из кишечника бывшего президента США; череп всеми презираемого, но пользовавшегося огромным успехом комика-»синего воротничка»; руль автомобиля, разбитого легендой киноэкрана в роковой для нее катастрофе; сплюснутая пуля, извлеченная в качестве сувенира из размозженной головы диктатора одним из солдат, участвовавших в успешном завершении государственного переворота; окурок последней сигары, выкуренной революционным вождем, невероятным долгожителем; проба крови, взятая post mortem[5]из тела политика, скандально известного своим пьянством, и помещенная во флакон с непочтительным ярлычком – «Крепость 100 %»; склянка с заспиртованным в ней зародышем вытравленного плода любви, зачатого одной актрисой от видного представителя духовенства; тончайший срез мозга знаменитого физика-теоретика, зажатый между двумя стеклянными пластинами; помещенные в рамку образцы лобковых волос, состриженных у различных порнозвезд. Все вышеперечисленные предметы снабжены сертификатами, удостоверяющими их подлинность.

Возле этого шкафа с диковинами слоняется мужчина в темно-синем костюме и с хвостиком на голове. При виде него волосы у Фрэнка начинают чуть топорщиться на затылке, как это было недавно при виде девицы в поезде.

В действиях хвостатого нет ничего подозрительного. Вокруг выставленной коллекции вертится множество людей, глазеющих на эти редкостные и очень дорогие бренные реликвии с омерзением или восторгом, а иногда с каким-то отвратительным чувством, вмещающим сразу обе крайности. К тому же этот тип не выказывает никаких ужимок и телодвижений, обычно предшествующих акту магазинной кражи. Его непринужденность кажется вполне естественной. Он не бросает вороватых взглядов на продавцов или других покупателей (один из предательских признаков, распознавать которые когда-то Фрэнка учили). Дышит он ровно и спокойно. Но Фрэнк не всегда полагается на одни только внешние приметы.