Читать книгу "Земля ягуара - Кирилл Кириллов"

Ромка всмотрелся в его лицо и обомлел. Своим худым востроносым лицом он никак не напоминал туземца. Скорее это был испанец.

Мужчина наклонился к ним и быстро заговорил вполголоса по-испански.

— Ромка, — тихо позвал Мирослав. — Что он бормочет-то?

— Говорит, чтобы вы отпустили этого человека и воздели руки, как он.

Мирослав помялся немного, посмотрел в искаженные злобой лица дикарей и решил, что терять все равно нечего. Он разжал пальцы и раскинул руки в стороны, став очень похожим на распятого Христа. То же самое сделал и Ромка. Дикари, начавшие было вставать с земли, снова пали ниц.

Сообразив, что по-испански понимает только юноша, спаситель наклонился к Ромке и заговорил быстро, проглатывая от возбуждения окончания слов:

— Запомните — вы белые боги с востока. Такие же, как я. Ведите себя величественно и надменно. Смотрите свысока. Улыбайтесь. Если будут угрожать или просто подойдут слишком близко, суйте руку в панталоны и шевелите там пальцами со всей возможной силой. Да не смотрите на меня так, я в здравом уме. И другу своему объясните.

Ромка быстро перевел сказанное. При упоминании о панталонах брови Мирослава взлетели вверх, но больше он ничем не выдал своего удивления. Еще несколько минут трое европейцев стояли истуканами около жертвенного камня, потом священник раскинул в стороны руки, что-то прокричал на незнакомо языке и двинулся прямо сквозь толпу. Аборигены покорно расступились. Ромка и Мирослав поспешили за ним, стараясь не уронить своего достоинства и гадая, придется ли лезть в штаны или обойдется. Обошлось.

Через несколько минут они были у самой большой хижины, стоящей в центре деревни. Монах нарочито медленно и торжественно повесил циновки на все четыре проема, тяжело выдохнул и привалился спиной к столбу.

— Да, дети мои, — проговорил он на испанском, отирая рукавом лоб. — Заставили вы меня попотеть. Но слава Иисусу и Деве Марии, все позади. — Он мелко перекрестился.

У Ромки вытянулось лицо. Очень уж этот церковный говор и крестное знамение плохо вязались с внешностью их спасителя. Разве что голос… Мужчина угадал его мысли.

— Позвольте представиться. Херонимо де Агильяр, монах-францисканец. Путешественник и исследователь этих мест. Правда, не совсем по своей воле. — Он грустно улыбнулся.

— Дон Рамон де Вилья. — Ромка отвесил изящный полупоклон и, как учил князь Андрей, подставил голову.

Новоявленный священник скорее по привычке, чем по долгу осенил его крестным знамением.

— Святой отец, а где ваша сутана, что вы делаете в этом месте и почему нас спасли?

— Почему спас — это понятно. Христианское сострадание. Тем более что вы мои соплеменники, хотя не могу сказать, что ко всем ним я отношусь с одинаковой теплотой и смирением.

— А почему они хотели нас убить?

— Не убить, а принести в жертву богам. Вы оба, особенно вот этот человек, — он указал на Мирослава, сохраняющего мрачное молчание, — похожи на великих воинов и посланцев богов. К сожалению, чужих. А такая жертва должна очень сильно порадовать их бога.

— Да что ж это за бог такой?

— О, это очень злой бог. Ему и его чадам чуждо милосердие и сострадание. Они убивают любого встречного и съедают его. — Священник снова перекрестился. — Иногда вырывают печень или легкие у еще живого человека и едят прямо у него на глазах.

Ромка поперхнулся и быстро перевел суть сказанного Мирославу.

— А спроси-ка его, почему он водится с такими кровавыми упырями. — В глазах воина зажглись суровые огоньки.

Ромка перевел.

— О, я с ними не вожусь, — улыбнулся монах. — Я приплыл на остров из другого места. С континента. Просто услышал, что тут недалеко проходит корабль, вскочил в пирогу и поплыл. Успел, вижу, вовремя.

— Спроси его, почему он сменил сутану францисканца на индейское облачение.

— А почему вы не в сутане, а в индейском наряде? — смягчил вопрос Ромка.

— Видите ли, юноша, я уже много лет живу среди индейцев. Сутана поистрепалась, и я вынужден был переодеться, — улыбнулся де Агильяр.

— Долго? И как вы сюда попали?

— Корабль, на котором я шел, вышел из Панамы. На пути в Санто-Доминго буря выкинула нас на рифы около одного из островов. В отлив каравелла опрокинулась, мачты сломало, снасти порвало. Те, кто выжил, с трудом выбрались на берег, многие утонули, не успев скинуть кирасы. Там нас встретили недружелюбно настроенные индейцы, пришлось с ходу вступить в бой. — Он потянулся к шее жестом, которым священники обычно поправляют воротничок, но наткнулся на перья накидки и отдернул руку. — У нас остались только мечи да кинжалы. Но и у туземцев, к счастью, не оказалось луков, только копья и ножи, поэтому мы успешно отразили их первый натиск. Потом последовали второй и третий. К ночи нам удалось загнать их обратно в лес. Мы смогли разбить лагерь и провалились в глубокий сон, даже не удосужившись выставить часовых. К счастью, индейцы в темноте не воюют, и к утру мы проснулись живые и невредимые. Но с рассветом они снова кинулись на нас. Мы дрались как тигры, спина к спине, по колено в крови, но врагов было слишком много.

В голосе де Агильяра послышалась дрожь. Даже сейчас, через восемь лет, ему было тяжело вспоминать эти несколько дней.

Совладав с собой, он продолжил:

— Кого убили, кто попал в плен. Надо сказать, те, кто попал в плен, могли позавидовать мертвым. Мы долго слышали в ночи их крики. От моей команды на тот момент осталось всего восемь человек. Потом пять, потом четыре, потом двое. Но мне и моему другу Гонсало Герреро повезло. Мы сумели пробраться в глубь страны и поселиться в городе. — Он произнес длинное переливчатое название, которое никто из присутствующих не смог бы повторить с первого раза.

— А велик ли тот город?

— Да, велик. Жителей там несколько тысяч, водопровод, сады, крепостные стены. Золото? Да, золота очень много. Так вот, Гонсало взял жену из туземок, которая родила ему двоих сыновей.

— А неужели возможно человеку зачать ребенка с туземкой? Говорят, они как звери, вроде обезьян, — спросил Ромка, в аистов не очень-то веривший, но в целом плохо осведомленный о механизме деторождения.

— Да бросьте, — оборвал его де Агильяр. — Такие же люди, как и мы, только не так испорчены цивилизацией. Они почти не пьют хмельных напитков. У них нет дурных заболеваний вроде сифилиса, нет оспы, чумы, холеры. Правда, есть привычка засовывать измельченные листья местного растения — табака в специальные деревянные трубки, поджигать его и вдыхать получающийся дым. Насколько я могу судить, это очень вредит их здоровью, поскольку некурящие могут бежать значительно дольше и быстрее, чем курящие. Но в целом они сильнее и проворнее обычного европейца. А вы бы видели их женщин… — Священник помолчал, очевидно вспоминая прелести местных красоток, потом решительно продолжил: — Вождь, оказавший нам столь радушный прием, предлагал мне самых красивых женщин своего племени, но я остался верен церковным клятвам. В конце концов он настолько убедился в моей честности, что назначил хранителем своего гарема.