Читать книгу "Голыми глазами - Алексей Алехин"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Осколок мозаики, попавший в сандалию, напоминает о краткости отпущенной нам вечности.
...
Бельдиби – Кемер – Перге Июль – август 1995
Вид с балкона (при четырех освещениях)
Слева и справа.
Горы умело расставлены планами, горбами позади горбов. Ближние – зеленые и выпуклые.
Далее все более плоские и голубые.
До самых далеких, вырезанных из мутного серого картона.
Плоеная синева моря.
Занавесь балконной двери замирает, обвиснув.
Потяжелев в красноватых вечерних лучах.
Пропитавшись вязким соком заката.Вот и дальний петух сзывает кур к вечернему намазу.
Вой муэдзинов мешается с воплями дискотеки.
Над морем плавает подтаявшая с нижнего края, водянистая, забытая кем-то в небе луна.
Яхт-клуб в Мармарисе
Мачты, веревки, раздуваемые ветром флажки.
Скользкие доски серфингов.
Беременные воздухом паруса с большими синими номерами.
Все колеблется, и трепещет, и отражается радостными изломанными полосами в серо-голубой воде.Стайка воробьев сопровождает продавца кукурузы, колесящего целый день вдоль пляжей со своей металлической тележкой. «Маис! Маис!..»
Белые поплавки яхт по всей лагуне.
Полупансион
Влюбленная парочка целуется в углу бассейна.
Остальные купальщики далеко огибают тот край.
Чтобы не нарушать их уединенья.Громадные английские девицы шумно бросаются в воду. Но и они.
Бритоголовый соотечественник в золотых цепях
валяется в шезлонге
с «Историей мошенничества в России».
Освежая в памяти теорию, вероятно.На мраморном бортике отстегнутая дамская нога.
В чулке и спортивной туфле.
Триумф французского импрессионизма
Совершенно сезанновский, как бы выписанный зеленовато-коричневыми квадратными мазками, пейзаж по дороге в Эфес.
Каменные ломти гор.
И чтобы не осталось сомнений, вверху на неприступной глыбе намалевана белой краской реклама «Рено».Эсхил
Развалины.
В амфитеатре та же пьеса.
Цикады. Хор.
Клеопатрин пляж
Как потрудился над ним Господь!
Каждая песчинка – произведение ювелирного искусства: крошечное белое, прозрачное, коричневое или розовое овальное зернышко.
Так и вижу Творца с черной лупой в нахмуренном глазу.
С пинцетом в терпеливой руке.
Одиссей
Воняя дизелем, наша триера ползла вдоль пиратских гаваней и затонувших греческих городов.
Турок-капитан, разложив на штурвале газету, время от времени отрывал глаза от репортажа о вчерашнем футболе и подправлял курс.
Пенелопа могла быть спокойна и чесать языком с соседками.
Ровно в 17.30 он обмотает негнущийся канат вокруг причальной тумбы, соберет с пассажиров положенную мзду и отправится домой обедать.
Памяти парусинового портфеля
Это был воистину замечательный портфель: грубого серого брезента, с клапаном из толстенной мягкой кожи. И такими же уголками.
С кожаными петельками для ручек-карандашей, с вместительным глубоким нутром. Я уже видел в нем свои записные книжки, и газету, и очешник, и пачку рукописей.
Он так и остался лежать в той заваленной до потолка портфелями, сумками, визитницами и портмоне дивно пахнущей кожами лавке.
Затерянной среди сотен таких же кожевенных, ювелирных, одежных и сувенирных лавок, магазинов и магазинчиков курортного городка.
Лавочник уперся, плут, и не сбавил цену.
Наука любви
Ты спросишь, в чем.
В море, в намазанных от загара пальмовым маслом женщинах.
В девицах, выползающих, извиваясь, из тесных джинсов на утреннем ветерке, на которых глазеешь, валяясь на плоском желтом матрасе.
В розово-фиолетовой тягучей вечерней волне, в которую погружаешься, как в объятья.
В полуденном воздухе, дрожащем над изрытым босыми ступнями пляжем.
В обладании жизнью и морем.
Юная скандинавка с юным турком льнут друг к дружке на горячем песке, вставив в уши по наушнику плейера, и слушают одну музыку на двоих.
Прилежные ученики, они не замечают моря.
Мелочи праздной жизни
Завтрак горстью маслин.
Ломтиком овечьего сыра, оставляющего вкус перечитанной строки из Гесиода.
Работник, почистив бассейн, единоборствует с удавом, укладывая кольцами рифленый шланг.
Морщинистая, сложенная вдвое старуха, вводимая под руки в воду и так же бережно извлекаемая оттуда – после того, как сплавала до буйков.
Туда же и ты на своем чахлом, пропускающем воздух матрасике.Бело-голубое прогулочное корыто с крупно выведенным по борту именем «Геркулес».
Башнеподобный турок на коротких ногах.
Квадратная, вздутая, гремящая, как папирус, лепешка, подаваемая на черной доске.
Выбритое актерское лицо Ататюрка в стоячем воротничке глядит с турецких денег холодными, зеленоватыми, широко расставленными глазами. А страну-то вытащил.
Вечерние прогулки мимо черно-зеленых апельсиновых рощ, поблескивающих глянцевой листвою.
Надменные пятизвездные отели – в тишине и пальмах. Гостиничный турчонок все трет и трет и без того зеркальные стекла холла.
А шведский отец со своим шведским сыном все ведут нескончаемую беседу – о музыке, о созвездиях, об устройстве водяного насоса – то за столиком, то у борта бассейна в воде, то взбираясь по крутым ступеням к разрушенной крепости, улыбчиво и серьезно. И не могут наговориться.
Прав старина Гераклит. Дважды никто не войдет в одно и то же Средиземное море.
...
Кемер – Фазелис – Мармарис – Эфес – Аланья Август 1997, август 1998
провинция
слишком приспособилась к империи
и ей нелегко оживать
отложения великой эпохи почти скрыли губернский город только оперный театр торчит
и все ж
администрация губернатора
ведет трудные переговоры с баронетом сэром Импеем
Мурчисоном
членом Королевского географического общества
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Голыми глазами - Алексей Алехин», после закрытия браузера.
