Читать книгу "Принцесса Анита и ее возлюбленный - Анатолий Афанасьев"

— Понимаешь, девочка, к чему я все это рассказываю?

— А-а? — вскинулась в кресле принцесса, перебарывая сонливость. — Конечно, понимаю. Вы рассказываете мне в назидание. Спасибо, милая Софи.

— Что ты, собственно, знаешь о человеке, с которым провела ночь?

— Не волнуйтесь, Софи, он не архитектор и не карточный шулер.

— Не сомневаюсь. Скорее всего, он примитивный русский мафиози. Достаточно взглянуть на его смазливую рожу… А ты подумала, что будет, если о твоих похождениях станет известно Станиславу Ильичу? Простит ли он тебя? Станислав Ильич великодушный, благородный человек. Но всему есть предел.

Анита сделала усилие и выпрямилась в кресле.

— Я не нуждаюсь в его прощении. Мы расторгнем помолвку, я сама ему об этом сегодня скажу.

Софья Борисовна всплеснула пухлыми ручонками и некоторое время только беззвучно раскрывала рот. Когда же наконец снова заговорила, речь ее напоминала плач Ярославны.

— Анечка, девочка моя, да лучше бы я этого не слышала, лучше бы я оглохла! Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Станислав Ильич! Он, он… От этого человека зависит не только твое будущее. При нынешних затруднениях твоего отца… Анита, ты мне не веришь? Разве я не была тебе вместо матери?

— Вместо матери — нет. Но я люблю вас, милая Софи. И не хочу огорчать. Но дело-то пустое, житейское. Совершенно не из-за чего переживать. Девушки часто ошибаются в выборе спутника жизни. Слава богу, мы со Станиславом Ильичом не зашли слишком далеко.

— Подумать только, и все это из-за какого-то молодого недотепы!

— Зачем вы так говорите? Вы же его не знаете!

— Ты, выходит, успела узнать?

Анита смутилась, но не сильно.

— Никита здесь ни при чем. Это просто совпадение.

— Ах, совпадение? Хорошенькое совпадение. Прямо в десятку. Анечка, их ведь даже сравнивать смешно. Кто такой Станислав Ильич и кто такой этот, этот… Ну, ладно, можешь объяснить разумно, чем он тебя прельстил? Или это чистая физиология?

— Софи!

— Что — Софи? Нет, я все могу понять… Я только что рассказывала, я тоже не святая и никогда не корчила из себя праведницу, но у меня нет графского титула. Вспомните о своих предках, Анна Иоанновна… И уж коли так приспичило подурачиться, неужели нельзя сделать это как-то по-другому? Тихо, не привлекая к себе внимания. Как все делают. Тайный грех спишется, ничего, но зачем публичное представление? В конце концов, это просто глупо.

Анита не отвечала, спала, свесив голову на грудь. Софья Борисовна сжалилась над ней, помогла добраться до постели, заботливо подоткнула одеяло. Полюбовалась спящей принцессой, привычно поражаясь какому-то светлому покою, исходившему от ее лица. Гордая, взбалмошная девчонка имела над ней огромную власть, какую не имел никогда ни один мужчина, но, к счастью, не подозревала об этом. Софья Борисовна не сомневалась, что девочка проспит мертвым сном до обеда, но ошиблась.

Не прошло и двух часов, как Анита, ни разу до того не пошевелившись, распахнула глаза, чувствуя необыкновенный прилив сил. Чей-то голос позвал ее: «Пора, дорогая, пора!» — и она заулыбалась, глядя на бледно-розовый ночник, понимая, кто ее зовет. Соскользнула с высокой кровати, босиком прошлепала к окну: так и есть, белый пикап Никиты, освещенный гостиничным прожектором, стоял на том же месте, где он ее высадил. Неужто он вообще не уезжал? Анита поспешно оделась — полотняные джинсы, рубашка с длинными рукавами, желтая куртка-ветровка, — прокралась через гостиницу, не преминув заглянуть в спаленку наставницы; в лунном свете поблескивали на тумбочке многочисленные пузырьки, бедная женщина горой ворочалась на кровати и во сне продолжала бормотать горестные наставления. Анита ощутила укол раскаяния, но слишком бурное ее подхватило течение, чтобы она могла ему сопротивляться. Вторые сутки она не принадлежала самой себе…

— Есть, — завопил Никита. — Есть! — И Анита, задремавшая на веслах, чуть не свалилась в воду от резкого толчка лодки. Спина Никиты взбугрилась, он быстро перехватил леску, мгновенно повернулся к ней сияющим, возбужденным лицом и сказал:

— Поймал, Анька, поймал… Крокодил клюнул. Держи лодку.

Она с изумлением отметила, как просветлело море, а побережье, напротив, потемнело, и белые палисадники Ялты покрылись свинцовым налетом. Сколько вокруг волшебства, подумала умиленно, сколько рядом чудесных миров. Словно впервые она слушала музыку пробуждения природы, и слезы навернулись на глаза.

Возле лодки вспенились сверкающие бурунчики, и из них, как из кипящего котла, Никита выдернул и поймал на лету здоровенную рыбину, вспыхнувшую на солнце платиновым слитком. Рыбина шлепнулась на дно, на деревянную перегородку, забилась в мучительной дрожи, стремясь выплюнуть зацепившуюся за губу блесну. Анита задрала ноги, завизжала и опрокинулась на спину, больно шмякнувшись спиной и затылком. Может быть, на секунду потеряла сознание, потому что в следующее мгновение увидела над собой испуганное лицо Никиты. Его крепкие руки подняли ее и усадили.

— Ну? — спросил с непонятным ей раздражением. — Ты акробатка, что ли?

— Нет, не акробатка. Давай ее отпустим.

— Кого?

— Твою рыбу… Так жалко ее. Она такая красивая.

Никита устроился на сиденье, его ступни поддерживали ее поясницу, опираться на них было удобно, как на спинку кресла.

— Пожалуйста, не строй из себя юродивую, а то получишь по башке. — Его глаза смеялись, в них гуляли оранжевые искры, и ей показалось, что это сон — лодка, море, боль в затылке и человек, грозящий дать по башке.

— Знаешь, Никитушка, — произнесла задумчиво, — со мной еще никто так не разговаривал.

— Ага, я эту кефалину ловил-ловил, еле поймал, обрадовался, ушица будет, а тут — на тебе. Отпусти меня, старче, в синее море. Как у тебя только язык повернулся, барышня?

— Никита, ты в машине так и просидел всю ночь?

— Мне было о чем подумать.

— О чем?

— В основном о бизнесе. Как бабок побольше срубить. Ты к роскоши привыкла. А что я могу тебе предложить? Разве что домик у моря…

За разговором как-то незаметно задремали оба в покачивающейся деревянной посудине. Разбудил их саднящий скрип днища о гальку. Пока спали, лодку прибило к берегу в пустынной бухте. Никита смотал закрепленные на борту удилища, спрыгнул, не снимая обуви, в воду и вытянул лодку на сушу.

— Где мы? — спросила Анита, протирая глаза. — На необитаемом острове?

Никита подал ей руку, помог выбраться на берег и отвел на покрытую пышными бурыми мхами укромную каменную площадку, высеченную в скале неведомым могучим каменотесом. Постелил брезент, прихваченный из лодки, а вместо подушки приладил под голову скатанную куртку.

— Надо поспать часок, — заметил сурово. — Иначе нам каюк.

Обреченно вздохнув, Анита покорно растянулась на еще не успевших прогреться камнях, Никита прилег рядом, но спать им сразу расхотелось. Морская черно-синяя дымка и небесная бледно-розовая голубизна, преломляясь в хрусталиках глаз, образовали над ними фантастический купол. Каменная ладья уносила в вечность. Никита положил руку на ее грудь, осторожно потрогал через рубашку затвердевший сосок. Анита издала птичий всхлип, строго спросила: