Читать книгу "Попкорн - Бен Элтон"

Голова Брюса выходит за пределы кадра — он склоняется над грудью Брук. В кадре, представляющем точку зрения Брук, остается только Уэйн. Он улыбается и подмигивает. Часть спины и голова Брюса вновь оказываются в кадре, когда он выныривает из выреза платья Брук. К Брук возвращается способность говорить.

БРУК

Брюс, бога ради! Обернись!

Брюс поднимает голову, чтобы взглянуть на Брук. Крупным планом его лицо.

БРЮС

Да, конечно, дорогая.

Голос Уэйна нарушает самодовольное спокойствие Брюса.

УЭЙН

Привет, ребята.

Глава шестнадцатая

Брюс резко обернулся и отпрянул, заехав локтем в живот Брук. Она взвизгнула от боли, но, несмотря на ужас ситуации, не удержалась от выражения протеста:

— Осторожней, черт тебя побери!

Брюс не извинился: он был слишком удивлен и скован страхом. Мозг отказывался верить в происходящее.

— Брук, ты знаешь этого парня? Он тоже часть твоего розыгрыша? — с надеждой спросил Брюс, хотя и понимал, что вряд ли это шутка.

— Я его не знаю, Брюс. — По голосу Брук можно было понять, что она напугана так же, как и Брюс.

Больше им сказать было нечего. Все трое молча смотрели друг на друга. Уэйн скинул автомат с плеча и упер его дулом в роскошный ковер. Еще один автомат выглядывал из-за спины, за поясом джинсов был пистолет, а на поясе висел огромный охотничий нож. При виде Уэйна случайный наблюдатель не удивился бы, узнав, что в заднице у этого парня спрятана ручная граната, за ухом — базука, а в рюкзаке — кнопка пуска атомной бомбы.

Уэйн сделал шаг к софе и, наклонившись, внимательно посмотрел на Брюса, впитывая каждую деталь его облика. Брюс сохранял спокойствие, хотя ему никогда еще не было так неловко и так страшно.

Казалось, что прошла целая минута (впрочем, она и правда прошла), прежде чем Уэйн оторвал взгляд от Брюса и присвистнул, словно не веря своим глазам.

— Я просто не могу поверить! Просто не могу в это поверить! Ва-а-ашу ма-ать! — воскликнул Уэйн, пропев заключительные слова, в изумлении отворачиваясь от Брюса. — Ну, то есть я, конечно, знал, что выбрал нужный дом — тут все эти сценарии и всякие штуки в ванной, и все же невероятно… Я действительно здесь, я действительно вижу Брюса Деламитри! Брюса Де-ла-митри, вашу мать! Моего героя! Я говорю с МОИМ ГЕРОЕМ!

Он бросил рюкзак и энергично потряс Брюсу руку. Брюс все еще опирался о тело Брук, и от рукопожатия затряслись все трое.

— Не могу вам передать, сэр, как я рад встрече с вами! Скаут! — крикнул Уэйн. — Иди сюда, я тебя кое с кем познакомлю. Да, это просто невероятно, сэр. Просто фантастика. Скаут, тащи сюда свою задницу! Немедленно! Не вынуждай меня применять силу!

Скаут с нервным видом появилась в дверном проеме. Волосы на затылке взъерошены после секса, хлопчатобумажное платьице расстегнуто на груди. Ее босые пальцы подергивались от непривычного ощущения мягкости ковра. На бедре у Скаут красовался огромный пистолет, «Магнум» или что-то в этом роде. Казалось, он был выбран намеренно, чтобы подчеркнуть какую-то детскую или птичью хрупкость ее тела. А еще у Скаут был автомат, который она держала в точности как маленькие девочки — плюшевых мишек. Если она хотела быть живым противоречием — ребенком и женщиной, невинной и сексуальной, хрупкой и опасной одновременно, то это ей отлично удавалось. Если же подобных целей она перед собой не ставила, значит, у нее был талант от природы.

Она смотрела на Брук и Брюса почти с благоговением. И будто бы даже боялась их не меньше, чем они ее. Конечно, это было не так, но именно так выглядело со стороны: в глазах ее застыла печаль и тревога, а на губах играла неуверенная, даже заискивающая улыбка. Скаут явно хотела им понравиться. Ее рука невольно потянулась к голове в попытке привести волосы в порядок.

— Привет, — хихикнула она смущенно, как будто знала, что нашалила, и все-таки надеялась, что ей тут будут рады.

Брюс и Брук молчали.

— Иди сюда, малыш. Присоединяйся к нашей компании. — Нахальство Уэйна было таким же абсолютным, как застенчивость Скаут. Она осталась стоять на месте, нервно потирая голую ступню о другую ногу.

— Мы вам там простыни запачкали, — сказала она, — но сейчас такие порошки, что это, вероятно, не проблема.

Уэйну показалось, что Скаут взяла неверную ноту: сообщение об измазанных простынях не лучший способ знакомства с хозяевами дома.

— Забудь, дорогая. Мы купим новые. Это же Брюс Деламитри. Перед тобою — Брюс Деламитри собственной персоной. Тот самый!

Уэйн торжественно указал на Брюса. Он постарался сделать это дружелюбно, однако автомат в его руке невольно добавил жесту некоторый элемент угрозы.

Увидев, как дернулся Брюс, Скаут поспешила его утешить:

— Уэйн — большой поклонник ваших фильмов, мистер Деламитри. Он смотрел вас вчера в программе «Кофе-тайм» с Оливером и Дейл, а фильмы видел раз по сто… Мне они тоже нравятся, но Уэйн их просто обожает.

— Да брось ты, Скаут. Мистеру Деламитри, наверно, до смерти надоело слушать от всех одно и то же.

В мозгу у Брюса промелькнула если не надежда, то хотя бы некая утешительная и связная мысль. В поведении Уэйна и Скаут было много такого, с чем он сталкивался раньше. Они вели себя как двое обычных фанатов: босоногая Скаут топчется на месте и исподтишка бросает застенчивые взгляды на Брук, а Уэйн хорохорится, словно говоря: «Ну да, конечно, ты знаменит, но ты такой же парень, как и я, ничем не лучше». Подобные парочки Брюсу попадались тысячу раз. Девушка смущается, а парень окидывает тебя оценивающим взглядом и заявляет: «Вы, наверное, терпеть не можете, когда вам надоедают». Причем заявляет так, как будто к нему это не относится, как будто надоедливыми бывают только всякие там дураки и неудачники, а не такие отличные парни, как он. Фильмы Брюса всегда притягивали самонадеянных и агрессивных типов, которые сначала просят автограф, а потом ехидно подкалывают: «Могу предложить вам мой, если хотите. — И с ухмылкой: — Но ведь вы не захотите — я же не знаменитость». Будто обвиняют в чем-то. Брюс стал звездой, чтобы дешево и безо всяких усилий возвыситься над теми, кто, совершенно очевидно, ничем не хуже, а может быть, и лучше его.

Да, Брюсу был знаком этот самодовольно-одобрительный и в то же время обличительный тон; он не раз сталкивался с парнями вроде Уэйна. Но чтобы подобный тип был отлично вооружен и без приглашения явился к Брюсу домой — такого с ним раньше не случалось.

— Вы хотите денег? — наконец собрался с духом Брюс. — У меня есть деньги — примерно две тысячи долларов наличными и еще немного драгоценностей…

Уэйн поставил ногу в ботинке на кофейный столик и, уставившись на Брюса, случайно смахнул остатки белого порошка, который Брук забыла на столе. В фильме Брюса это был бы отличный крупный план, полный иронии и символизирующий чистое и честное насилие, пришедшее на смену претенциозному декадансу.