Читать книгу "Брокер - Джон Гришэм"

– Значит, мы не можем его потерять?

– Он адвокат, а не шпион. По крайней мере пока он наслаждается свободой и делает то, что ему говорят.

– Этот человек совсем не глуп. Помните об этом, Джулия. Бэкман знает, что его хотели бы найти малоприятные люди.

– Верно, но сейчас он как дитя, льнущее к матери.

– Он сам чувствует, что находится в безопасности?

– С учетом обстоятельств – да.

– Тогда давайте его припугнем.

– Сейчас?

– Да. – Тедди начал тереть глаза и отпил глоток чая. – А что его сын?

– Наблюдение третьей степени. В Калпепере, штат Виргиния, практически ничего не происходит. Если Бэкман попытается с кем-нибудь связаться, то это наверняка будет Нил Бэкман. Но мы узнаем об этом в Италии раньше, чем в Калпепере.

– Сын – единственный человек, которому он доверяет, – сказал Тедди. Джулия повторяла это не раз.

– Совершенно верно.

Выдержав долгую паузу, Мейнард спросил:

– Что-нибудь еще, Джулия?

– Он пишет письма матери в Окленд.

– Очень мило, – улыбнулся Тедди. – Мы их читаем?

– Да, наш агент вчера сфотографировал черновик письма, и мы только что его получили. Бэкман прячет послание между страницами местного туристического журнала в гостиничном номере.

– Длинное?

– Два абзаца. Видимо, еще не дописал.

– Прочтите его мне, – сказал Тедди, откинулся на спинку кресла-каталки и закрыл глаза.

Джулия порылась в бумагах и нацепила на нос очки.

– Без даты, написано от руки, и это проблема, потому что почерк у Бэкмана чудовищный.

«Дорогая мама, не знаю, когда ты получишь это письмо и получишь ли его вообще. Я не уверен, отправлю ли его, от этого и зависит, получишь ты его или нет. Так или иначе, я вышел из тюрьмы и у меня все в порядке. В моем прошлом письме я писал, что все шло своим чередом в той плоской, как стол, стране Оклахома. Тогда я и понятия не имел, что президент меня помилует. Все произошло так быстро, что я до сих пор в это не верю».

Второй абзац:

«Я живу на другой стороне Земли, не могу сказать, где именно, потому что это кое-кого огорчит. Я предпочел бы оказаться в Соединенных Штатах, но это невозможно. От меня это не зависит. Жизнь не бог весть какая, но куда лучше той, что была неделю назад. Я погибал в тюрьме, хотя не писал тебе об этом. Не желал тебя расстраивать. Здесь я свободен, а это самое важное на свете. Я могу ходить по улицам, обедать в кафе, заходить куда угодно и делать, что заблагорассудится. Свобода, мама, – это то, о чем я мечтал долгие годы и считал недостижимым».

Джулия отложила листок и сказала:

– Дальше он не продвинулся.

Тедди открыл глаза.

– Ты считаешь, он настолько глуп, что отправит это письмо?

– Нет. Просто он писал ей раз в неделю в течение многих лет. Это привычка, не лишенная терапевтического эффекта. Ему нужно с кем-то говорить.

– Мы проверяем ее почту?

– Да, то немногое, что она получает.

– Хорошо. Напугайте его посильнее и доложите.

– Слушаю, сэр. – Джулия собрала бумаги и вышла из комнаты. Тедди взял в руки отчет и нацепил на нос очки. Хоби удалился в маленькую кухню, смежную с кабинетом.

Телефон матери Бэкмана в доме для престарелых в Окленде прослушивался, и пока это ничего не дало. В день объявления президентского помилования позвонили два старых друга, задали уйму вопросов и сдержанно поздравили мать Бэкмана, но она была так напугана, что ей дали снотворное, и она почти все время спала. Никто из внуков – троих, произведенных на свет Бэкманом и тремя его женами, – ни разу не звонил ей за последние полгода.

Лидия Бэкман пережила три инсульта и оказалась прикована к инвалидному креслу. Когда карьера сына была в зените, она жила в относительной роскоши в просторной квартире с круглосуточной сиделкой. Его тюремное заключение положило этому конец, и ей пришлось перебраться в дом призрения, где она жила рядом с сотнями других престарелых.

Конечно, Бэкман не станет устанавливать с ней контакт.

Глава 10

Проведя несколько дней в грезах о деньгах, Криц начал их тратить, правда, пока лишь мысленно. Получив деньги, он не станет работать на скользкого оборонного подрядчика, и ничто его не заставит сгонять публику на лекции. (Кстати, он отнюдь не был убежден, что публика горит желанием его слушать, несмотря на все уверения организатора.)

Криц подумывал о выходе в отставку. Исчезнуть куда-нибудь подальше от Вашингтона и всех врагов, которых он там себе нажил, на берег моря, и чтобы на причале покачивалась парусная лодка. Или уехать в Швейцарию, поближе к ново-обретенному богатству, хранящемуся в новом банке, свободному от налогообложения и растущему ото дня ко дню.

Он сделал телефонный звонок и оставил лондонскую квартиру за собой еще на несколько дней. Он разрешил миссис Криц позволять себе немного больше в лондонских магазинах. Она тоже устала от Вашингтона и заслужила более приятную жизнь.

Отчасти из-за помутнения мозгов на почве алчности, отчасти по причине природного скудоумия, а также ввиду отсутствия какого-либо опыта в делах разведки Криц сразу же совершил несколько грубейших ошибок. Для человека, поднаторевшего в вашингтонских играх, эти ошибки были непростительны.

Во-первых, он воспользовался телефоном в арендуемой квартире, что позволяло определить его точное местонахождение. Он позвонил Джебу Придди, сотруднику ЦРУ, в течение последних четырех лет прикомандированному к Белому дому. Придди все еще находился на этом посту, хотя ожидалось, что очень скоро ему придется вернуться обратно в Лэнгли. Новый президент начал обустраиваться, все дела пребывали в хаотическом состоянии, сказал Придди, несколько раздраженный телефонным звонком. С Крицем они никогда близки не были, и Придди сразу же понял, что этот парень намерен что-то у него выведать. В конце концов Криц сказал, что хочет разыскать старого приятеля, старшего аналитика ЦРУ, с которым когда-то сыграл не одну партию в гольф. Его зовут Дейли, Эддисон Дейли, он уехал из Вашингтона, получив назначение в какую-то азиатскую страну. Не знает ли Придди, где он сейчас?

Эддисона Дейли перевели обратно в Лэнгли, и Придди был с ним отлично знаком.

– Это имя я слышал, – сказал он. – Быть может, мне удастся его найти. Как мне с вами связаться?

Криц дал ему телефон лондонской квартиры. Придди связался с Эддисоном Дейли и рассказал о своих подозрениях. Дейли включил магнитофон и позвонил в Лондон по линии, защищенной от прослушивания. Криц поднял трубку и выразил непомерный восторг по поводу звонка старого друга. Он болтал о том, как прекрасна стала жизнь после расставания с Белым домом, после многих лет политических игрищ, как хорошо снова чувствовать себя частным лицом. Он горит желанием возобновить старую дружбу и со всей серьезностью размышляет о гольфе.