Читать книгу "Икона и крест - Билл Нэйпир"

— Сэр, полдень. Время обсервации.

Хэрриот удивленно вскинул голову.

— А? Сходи-ка за моим градштоком, шотландец.

Я спустился в короткий проход, ведущий к каютам джентльменов. Маленькая каюта мистера Хэрриота содержалась в безупречном порядке. Градшток лежал в сундуке с навигационными приборами — у стены напротив двери, прямо под письменным столом. Ключ от него лежал в левом ящике.

А справа, под койкой мистера Хэрриота, стоял его сундук из кедровой древесины. Он открывался большим медным ключом, хранившимся в правом ящике стола.

Я глядел на сундук, снедаемый любопытством. Клянусь, словно кто-то живой мне нашептывал: „Открой меня, узнай мои тайны! Никто не догадается!“

Я мог взять ключ из правого ящика, вытащить сундук, поднять крышку, быстренько заглянуть внутрь, опять закрыть, вернуть ключ на место и взбежать наверх с градштоком в руках — на все вместе уйдет не больше минуты.

Повинуясь приказу засевшего во мне безумца, я выдвинул запретный ящик. Вот он, ключ… Вокруг лежали перья, бутылочки с черными чернилами, циркуль и пергамент с какими-то знаками, изучать которые мне было некогда.

Я бросился к койке, встал на колени, запомнил точное положение сундука и только потом подтащил его к себе. Он оказался очень тяжелым, и мне понадобилось куда больше времени, чем я рассчитывал. Я уже решил сдаться и начал заталкивать его обратно, но…

Вот он, замок, а вот — ключ.

Я навострил уши. До меня доносились лишь скрипы и стоны „Тигра“, который то взбирался на волну, то вновь опускался. Хотя руки у меня дрожали, ключ повернулся легко. Я поднял крышку.

Там лежал аккуратно сложенный черный плащ.

И книги, много книг… И каких! Я с удовольствием узнал „Жизнеописания“ Плутарха в переводе Томаса Норта, которые так скрашивали мою жизнь на всем пути из Туидсмьюра. Но об остальных даже не слыхал. О содержании некоторых можно было догадаться по заглавиям: „Соколиная охота“ Тербевилля, „Teatrum mundi“ Дж. Олдея, „Жизнеописания мучеников“ Джона Фокса, „Трактат о Новой Индии“ Ричарда Идена. Другие, похоже, содержали какие-то повествования — например, „Золотые послания“ Гевары в переводе сэра Джеффри Фентона. Попалась мне на глаза и поэзия — „Астрофил и Стелла“ сэра Филипа Сидни. Вы яснять, что такое „Ханаанские напасти“ Томаса Дек-кера, времени не было. Встречались тут и сочинения, бывшие, как я подозревал, под запретом: „Decern rationes“ Эдмунда Кампиона (казненного, по слухам, за государственную измену), „Секретная алхимия“ Хамфри Гриндала. А при виде „De umbris idearum“ Джордано Бруно меня охватила дрожь. За свою ересь этот монах мог запросто расстаться с жизнью! Я торопливо пролистывал страницы. Пифагор… Магия… Тайные знаки…

Я не отважился промедлить еще хотя бы минуту. Задвигая обратно сундук, я услышал странный шорох откуда-то снизу. Сбоку у сундука была маленькая щель.

Я вставил в нее кинжал. К моему изумлению, оттуда выехал ящик. Сундук был с двойным дном!

Там лежала карта, вид которой заставил меня вздрогнуть. Я по слогам прочитал надпись в углу: „Indiarum occidentarium, pascaert van Vesindien ende Caribys Ailenden“. Ниже крошечными яркими буквами значилось: „ВГБ“. Здесь изображались острова Вест-Индии, были отмечены все четыре путешествия Колумба, сообщались географические названия побережий и отмелей, были нарисованы морские чудовища и галеоны… А самое главное, я заметил еле видную тонкую линию — долготу, проходящую через обе Америки, от местности под названием „Виргиния“ на севере до Гайаны на юге. На этой линии имелась единственная точка, которая, насколько я понял, и была тайной целью нашего путешествия. Именно о ней говорили сэр Ричард и Томас Хэрриот. Она находилась немного в глубине континента, в нескольких милях от берега.

А еще там была рукопись — простая связка пергаментных листов, хранящая в себе совсем другой рассказ… Я с ужасом осознал, что, только взглянув на этот документ, я уже превращался в шпиона. Если в это мгновение в каюту войдет мистер Хэрриот, меня отправят прямиком на рею.

„Прямодушно и робко обращаемся мы к милостивой королеве Елизавете, дабы Она, великолепная и несравненная, изучила сие и обеспокоилась, ибо счет годов и дней, у нас принятый, изменить надобно и приспособить к истинному времени течению“.

Рукопись принадлежала перу Джона Ди, королевского астронома!

Над заглавием чья-то рука вывела: „Тайный цикл доктора Ди. Тайная цель нашего путешествия“. Внизу страницы другим почерком было написано: „Quod defertur поп aufertur Е. Р.“. Эта строка была зачеркнута, и та же рука начертала: „JACTA ESTALIA“.

Понимая, что если меня поймают, то непременно казнят, я глянул на следующую страницу. Наверное, опасность обострила мою память. Я помню эти строчки слово в слово.

Елизавета, славься в веках!

Открыт новый счет временной!

Помирились нашим врагам на страх

Год небесный и год земной.

Не собьемся теперь и за триста лет,

Не покатится Солнце вспять.

Довольно свой природе ответ

Ошибкою осквернять!

Мы видим времени ткань с лица:

Не тряпье, не дерюга она!

В узор, которому нет конца,

Жизнь Спасителя вплетена…

На лестнице раздались торопливые шаги. Шаги мистера Хэрриота.

Страх захлестнул меня с новой силой. Хэрриот быстро приближался. Времени на то, тобы запереть сундук и положить ключ на место, у меня не было. Бешеным усилием я задвинул сундук обратно под койку, сунул ключ под рубашку, поближе к кошельку, быстро поднялся и развернулся к сундуку с навигационными приборами.

Когда вошел мистер Хэрриот, я стоял к нему спиной, а в руки уже брал градшток. И все-таки я слишком задержался. Мистер Хэрриот обводил глазами свою каюту.

— Почему так долго, парень? — резко спросил он.

В каждом его слоге слышалось подозрение.

— У меня не сразу получилось открыть замок, сэр! Но я уже справился.

— Быстрее, не то пропустим время обсервации!

Я схватил градшток, грифельную доску, мел и последовал за мистером Хэрриотом. Колени у меня дрожали. Я понимал, что должен повторить все с самого начала: привести в порядок карты и книги, запереть сундук и вернуть ключ на место — до того, как его исчезновение будет замечено.

Муки, которые я испытал в тот день, описать невозможно. Меня отправили на кухню, где я помогал готовить вечернюю еду. Мотаясь между комнатой, в которой ели джентльмены, и камбузом, я то и дело оказывался возле каюты мистера Хэрриота. После обсервации мистер Хэрриот, сэр Ричард и Фернандес отправились в каюту к капитану. Вскоре после этого мистер Хэрриот ушел к себе и больше не выходил.

Он обязательно заметит, что сундук стоит иначе.

Ему непременно понадобится циркуль, и тогда мистер Хэрриот заметит пропажу огромного медного ключа. А тогда — конечно же! — он обнаружит, что сундук был открыт, а внутри кто-то рылся. Я носил свой смертный приговор под рубашкой — в виде этого самого ключа. У меня не хватало духу от него избавиться, так как я хотел вернуть его на место (если мне вообще суждено выжить).