Читать книгу "Чакра Фролова - Всеволод Бенигсен"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поразмыслив, Фролов с этим доводом согласился – еще не хватало, чтоб они догнали тех, кто их ищет.
– А про войну ничего не говорили? – осторожно поинтересовался Никитин напоследок – они условились с Фроловым не поднимать панику раньше времени.
– А война будет, – заверил Гаврила. – Это я давно говорил. Уж больно много эти узкоглазые на себя берут. А вообще надо у Михася спросить. Он с этими гавриками балакал.
Едва стемнело, отряд Криницына поднялся и двинулся в сторону Невидова.
– Идем околицей, – приказал капитан, – шум не поднимаем, в бой не ввязываемся. Только в том случае, если нас засекут.
Но едва бойцы во главе с капитаном, пригнувшись к земле, короткими перебежками, вскарабкались на пригорок, как почти тут же столкнулись с гуляющим, как обычно, в слегка поддатом состоянии Климом.
– Кто такой? – зашипел капитан, тыча пистолетом ему в грудь.
– Я?! – испуганно выдохнул Клим, обдав Криницына густым облаком перегара.
Вопрос явно застал его врасплох. Было видно, что он себе его никогда не задавал и потому ответить затруднялся. Тем более сейчас, когда в грудь ему упиралось дуло пистолета.
– Ты, ты!
– Я – Клим. А ты кто?
– Хер в пальто. Ты – местный?
– Ну.
– Немцев в деревне много?
– В какой?! – удивился Клим.
– Да он пьяный, товарищ капитан, – сказал Захарченко.
– Вижу, не слепой, – огрызнулся Криницын. – Патрули есть?
– Нет, – на всякий случай четко ответил Клим, хотя понятия не имел, о чем идет речь.
Криницын коротко мотнул головой в сторону Невидова, зовя за собой отряд. Бросив недоумевающего Клима, бойцы бесшумно скрылись в темноте.
Клим проводил их взглядом, затем вздохнул и пошел дальше.
Отряд тем временем почти пересек деревню, но никого больше не встретил.
– Что-то немцев совсем не видать, – сказал капитан, озираясь.
– Попрятались, значит, – сказал Захарченко, который потихоньку начал волноваться – не нагородил ли он чепухи.
– Или уже ушли, – ответил капитан.
На площади у большого колодца тихо бормотало радио. Бормотало действительно по-немецки – видимо, расстроенный неудачей Тимофей забыл его выключить.
– Товарищ капитан, – зашипел Захарченко, кинув недобрый взгляд в сторону «тюльпана». – Разрешите взорвать.
– Пальцем взрывать будешь?
– Я гранату у рядового Прокофьева взял.
– Все равно нет.
– Разрешите хотя бы снять. Или провода перерезать.
– Отставить самодеятельность, Захарченко! – цыкнул на него капитан. – Не надо привлекать внимание. Пиздит себе и пиздит. Хлеба не просит.
Захарченко погрустнел, но затем увидел колодец и снова оживился.
– Товарищ капитан!
– Ну, что еще?
– Разрешите колодец взорвать?
– На кой хер?
– Без воды немецкую технику оставим.
– Людей ты без воды оставишь, а не технику. Немцы и из болота воды наберут, если что.
Захарченко расстроился, но опять ненадолго.
– Товарищ капитан, вон церква стоит. Разрешите взорвать?
– Церковь-то тебе чем помешала? – спросил капитан, который уже начал слегка побаиваться диверсантских склонностей Захарченко.
– Как символ.
– Чего символ?
– Ну, там, веры и прочее.
– Слушай, Захарченко, а ты кем до войны работал-то?
– Как кем? Взрывателем.
– Никогда б не догадался, – пошутил капитан, но у Захарченко с юмором было туго, поэтому он только серьезно сдвинул брови.
– Не вы первый, товарищ капитан. Взрыватель – профессия редкая, так просто не догадаешься.
Пробегая мимо дома Гаврилы, Захарченко снова оживился:
– Товарищ капитан, машина немецкая.
Криницын посмотрел на черную «эмку» у забора.
– Эх ты, село. Какая ж она немецкая? Это ж наша, советская.
– Так ведь это тех, что радио вешали. Может, взорвем все-таки?
– Боец Красной армии Захарченко, отставить свои довоенные привычки! – рявкнул вполголоса капитан. – Я сто раз уже говорил, что бой принимать не будем.
– А если тихо? – умоляющим тоном шепнул Захарченко. – Без взрыва. Разрешите ликвидировать, а?
– Ну, если только тихо, – сжалился, наконец, капитан. На самом деле он не очень понимал, что в такой глуши делает «эмка», но раз деревня оккупирована, то, значит, и машина уже во вражеских руках, так что хуже не будет. К тому же он уже начал опасаться за психику Захарченко – выброс энергии тому был явно необходим.
– Тихо и быстро, – уточнил капитан.
– Есть тихо и быстро!
Захарченко тут же упал на землю, как будто его подкосил невидимый серп, и, по-пластунски загребая руками землю, пополз к машине. Достигнув цели, достал из сапога огромный нож и ловко проколол все четыре колеса «эмки». Автомобиль с тихим печальным свистом сел на «обода».
– Далеко не уедете, – злорадно усмехнулся Захарченко, пряча нож обратно в голенище сапога. Наконец, его жажда деятельности была удовлетворена.
Вскоре отряд вышел к болотам по другую сторону Невидова. Капитан отдал приказ устроить привал.
– Передохнем, и в путь. С рассветом. А то в темноте, не ровен час, потонем все в болотах этих чертовых.
Утром Фролов проснулся там же, где и днем ранее – в хлеву под крышей. Снова трещала голова, и во рту плавала какая-то кислота. Несмотря на все протесты (естественно, только со стороны Фролова), Гаврила таки налил им вчера своего пойла.
«Прям дежавю», – подумал Фролов, щурясь от бившего через щели солнца. Что-то, однако, портило настроение. Кино… Варя… Никитин… Здоровье… Не то. Фролов напрягся, и тут же перед глазами встали странные военные в колхозе «Ленинский». Война! Точно. М-да… Война кому хошь настроение испортит… Нет, не война. Что-то более конкретное и мелочно-неприятное. А! Их за немцев приняли. Черт! Вот это очень нехорошо.
Фролов привычным макаром подполз к краю настила, спрыгнул на землю и, ковыляя от заново ушибленной пятки, вышел во двор. Диалог с Гаврилой был до боли похож на вчерашний. Так же в разговор встряла Ольга. Так же отсутствовал Никитин. Так же Гаврила в итоге пнул ни в чем не повинного Тузика. Было, впрочем, и кое-что новое. Например, на сей раз Никитин ночевал не у Тимофея, а у Серафимы. Кроме того, в отличие от вчерашнего дня в воздухе стоял какой-то невнятный гул, и Фролов не сразу смог отделить его от гула, стоявшего в его собственной голове. Этот внешний гул походил на далекие раскаты грома, вот только небо было безоблачным. Фролов понял, что именно это отдаленное громыхание всю ночь не давало ему нормально спать. В похмельном сне он принял его за надвигающуюся грозу. Он хотел было спросить Гаврилу и Ольгу про войну, но по их безмятежным лицам понял, что спрашивать бессмысленно – они ничего не знали. Но самым печальным отличием от вчерашнего утра были спущенные шины на «эмки». Это Фролов обнаружил, едва вышел со двора.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Чакра Фролова - Всеволод Бенигсен», после закрытия браузера.