Читать книгу "Две чаши весов - Айрис Оллби"

Да, должно быть, все так и произошло, подумала Лилит. Он мужчина, который знает, чего хочет и как добиться своей цели, но из-за того, что любил жену, согласился с ее точкой зрения…

— Где же нашелся этот паспорт? — спросила она, завидуя Элене, у которой Хосе шел на поводу. — Наверное, ты нашел его после того, как супруга получила новый?

— Я нашел его уже после развода, — подтвердил он. — Как-то раз заехал на минутку на виллу «Горго». — Раздражение вновь вернулось к нему. — Оказалось, она засунула его под трельяж, который, как ей казалось, стоял неустойчиво. Я положил находку в ящик стола на вилле и забыл…

— Каким образом мы можем воспользоваться документом? — поинтересовалась Лилит, держа в руке открытый паспорт. В этот момент она почувствовала себя дочерью полицейского инспектора Осборна. Казалось, что он заглядывает ей через плечо и, безмолвно ужасаясь намерению воспользоваться чужим документом, предупреждает, что из этого ничего хорошего не получится. — Использование документа, принадлежащего другому лицу, — сухо сказала девушка, — наказывается в уголовном порядке. Ты об этом знаешь?

— Да.

И вновь ее мечта, которую она сравнивала с мыльным пузырем, «переливающимся всеми цветами радуги, перед лицом суровой реальности была готова вот-вот лопнуть.

— Итак, — с трудом вымолвила Лилит, — нам следует провести оставшееся время в поисках британского консульства здесь, на побережье…

— Или сразу же отправиться в Мадрид. Правда, это означает, что ночь придется провести в машине. Гостиницы, как ты знаешь, для нас закрыты. Но это не так уж и плохо. — Хосе повернулся к спутнице, стараясь всем своим видом продемонстрировать, что готов поддержать ее решение. — Мадрид тебе понравится…

— Дай минутку на размышление, — прервала она Хосе. Лилит чувствовала, что внутри у нее происходит борьба. Сейчас ее мысли были заняты фотографией в паспорте. В какой-то степени они похожи с этой женщиной. Сомнения вызывало имя и фамилия той, которая когда-то была женой Хосе…

— Мне кажется, — сказала она наконец, прислушиваясь к частому биению сердца, — нам придется снимать два номера. Согласен?

— Нет, — протестующе ответил он. — В Испании, как правило, женщина в замужестве принимает фамилию мужа.

— Таким образом, все считали, что она Суарес, а не Мендос. Скажи, многие ли из твоих знакомых знали, что она, будучи твоей женой, продолжала оставаться Эленой Мендос? — Лилит снова взглянула на паспорт. — Или все считали ее Эленой Суарес?

— В Испании почти никто не знает, что она сохранила девичью фамилию. — Твердый ответ ясно показал, что фамилия его бывшей супруги никому не была известна. — Меня-то здесь хорошо знают, а что касается, скажем, мисс Элены Мендос, то сейчас она может сойти за мою знакомую из Англии, которая приехала на время и путешествует со мной.

Знакомая из Англии по фамилии Мендос? Вполне возможно.

Вот и решение проблемы. Когда Лилит поняла, какие возможности открываются перед ней, ее охватило чувство радостного облегчения. Она захлопнула паспорт и раскрыла сумочку, взятую на вилле «Горго». Внутри оказался маленький кармашек. Лилит запихнула туда документ до того момента, когда придется его предъявить.

— Ну вот, Хосе. Наконец-то я обрела имя и фамилию, — произнесла девушка, стараясь угадать, что он думает по этому поводу. Но на его непроницаемом лице не дрогнул ни один мускул. — Обрела, но только на неделю, — поправилась она.

— Да, да, на неделю, — подтвердил он, медленно поворачиваясь в ее сторону.

Почувствовав, что на нее вопросительно уставились черные, блестящие глаза, находящиеся всего лишь в нескольких сантиметрах, Лилит струсила. Ей следовало бы поучиться решительности у Элены. Так она рискует лишиться возможности пробыть вместе с Хосе и эту неделю.

— Согласись, всему приходит конец, — сказал он сухим, спокойным тоном, который вновь вызвал ее опасения. — Я все же не теряю надежды, что рано или поздно ты вспомнишь собственную фамилию.

Девушка опустила глаза, разглядывая сжавшиеся в кулачки руки, застывшие на коленях. Мелькнула мысль, а не следовало бы смелее взглянуть ему прямо в глаза и отбросить притворство?

Лилит не понимала, почему он продолжает потворствовать ее лжи. Если бы была уверенность, что Хосе останется с ней, она, ни минуты не сомневаясь, рассказала бы все. Но из-за неуверенности решила ничем себя не выдавать.

— В оставшиеся дни ты будешь восстанавливать свою память, — сказал он, вероятно, заметив, какая борьба происходила в ней. — А пока я буду твоим гидом и постараюсь показать тебе как можно больше в этой прекрасной стране. И это будет продолжаться все оставшиеся дни… — Его низкий, глубокий голос был ласковым. — Я не хочу напоминать тебе, что в этом мире ты пока никто. Никто для всех окружающих, за исключением меня. Для всех — безымянное существо, а для меня — прекрасная русалка.

— Для тебя я русалка, — пробормотала она чуть слышно и постаралась поймать его взгляд. — Ты научишь меня говорить по-испански, Хосе?

— Постараюсь, красавица. Время у нас с тобой ограничено, но я научу тебя всему, чего ты пожелаешь, — ответил он.

— Всему-всему? — Лилит кончиком языка провела по губам. — Действительно, всему?

— Да, только знай, что между нами не произойдет того, чего мы еще недавно так хотели… — В отличие от жестких слов, глаза Хосе пылали страстью. Но как человек, умеющий сдерживать свои чувства, он упрямо сжал губы. — И это будет длиться до тех пор, пока мы не решим, что делать дальше, — отчеканил Хосе и включил двигатель.

Отвергнутая, съежившаяся, с горевшими от стыда щеками, Лилит знала, что он прав. Неразумно было бы броситься в этот момент в объятия друг другу, вкусить заманчивый, но опасный плод. Видимо, надо проявить выдержку, вернуть доверие к себе, которое она своей постоянной ложью подорвала с самого начала их знакомства. Но даже сейчас, когда Хосе так прямолинейно урезонил ее, она испытывала к нему уважение за откровенность и искренность, которым следовало бы поучиться…

Путешествие по Средиземноморскому побережью продолжалось. Хосе и Лилит держались с предельной скромностью. По вечерам Лилит уединялась в гостиничном номере и покидала его по утрам, свежая после глубокого сна и готовая к новым впечатлениям. Между ними установились самые дружеские отношения, молодые люди гармонично дополняли друг друга. Все лучше узнавая Хосе, она открывала в нем удивительную личность и относилась к нему не как к сильному, красивому мужчине, а как к замечательному человеку с прямой и открытой душой. Удивительно, но все это время между ними не возникало сексуального влечения, желания постельных наслаждений.

Они любили предаваться долгим разговорам, уединившись в каком-нибудь тихом кафе. Так было и в этот раз.

— Вот уж никак не могу понять, — сказала Лилит, когда Хосе поведал о том, что всю его семью наградили прозвищем «коротышки». — Это глупость какая-то. Разве ты маленький? Рост у тебя, как у Голиафа.