Читать книгу "Ледяная кровь. Полное затмение - Андреа Жапп"

Аньес вдруг открыла для себя мир знаков, о котором не подозревала всего час назад. Но выяснилось, что она в нем прекрасно ориентируется. Боже, до чего же графу было неуютно! С него градом лил пот, хотя в просторном зале было очень холодно. Она протянула ему руку помощи:

— Вы заночуете в Суарси? Я распоряжусь, чтобы вам приготовили комнаты.

— Мне не хотелось бы злоупотреблять вашим временем и гостеприимством, мадам, тем более что Ремалар находится недалеко от Суарси. Я могу добраться туда до наступления ночи.

— Мое гостеприимство всегда к вашим услугам. Вы окажете мне честь, приняв его, мсье.

— Ну, раз так... — с облегчением согласился граф.

Граф достаточно трезво мыслил, чтобы понять: испытываемое им облегчение рождалось из передышки, которую он предоставил самому себе. Он оставался в мануарии на ужин и на ночь, и поэтому ему не требовалось торопить события. Артюс сам удивлялся, почему вдруг начал трусить. Ему доводилось сражаться порой против трех врагов, не испытывая ни малейшего страха быть раненым или, что еще хуже, убитым. А сейчас он уже был готов спасаться бегством!

Надо воспользоваться передышкой. Восстановить дыхание, расслабиться, завести милую беседу о пустяках...

Но Аньес нисколько не заблуждалась. Граф отступил, чтобы дальше прыгнуть. Разве не так делают отважные скакуны, стремясь сохранить свои силы?

Они вели беседу за кубком подогретого вина. Аньес с восторгом рассказывала о любовных песнях рыцаря Гуго1, шателе-на Арраса, который трогательно прощался со своей возлюбленной, отправляясь в крестовый поход. А вот «Шасти-Мюзар»2, откровенно женоненавистническую поэму, пользовавшуюся уже на протяжении пятидесяти лет огромной популярностью в определенных кругах, она резко осуждала.

— Право, сколько же глупостей собрано в этих рифмованных строках! Набор общих фраз... А какая ненависть к женщинам! Мне стыдно за автора, который из осторожности или трусости предпочел остаться неизвестным! Какая грубость!

Плененный помимо собственной воли граф улыбался, не обращая особого внимания на увлеченность Аньес. Боже, как же ему не хватало ее! Боже, как же он скучал по ней. Ничто иное не имело для него смысла, радости, интереса. Как получилось, что его жизнь стала всецело зависеть от этой женщины, о существовании которой он не знал еще несколько месяцев назад? Впрочем, какая разница? Никакой.

— Вам скучно, мсье? Мне очень жаль. Порой я слишком увлекаюсь. Но мне так редко выпадает возможность поговорить с достойным собеседником. Я, несомненно, злоупотребляю вашим терпением.

Смущенный, граф вздрогнул:

— Нет, мадам. Напротив, вы чаруете меня. А раз так...

— Раз так? — переспросила Аньес.

— Раз так, ненависть к слабому полу настолько широко распространена, что, несомненно, должна скрывать нечто иное.

— И что же?

— Страх, разумеется.

— Страх? Но кто мы такие, чтобы внушать страх?

— Другие. Необходимые. А мужчины всегда стремятся подчинить себе необходимое, чтобы никогда не испытывать в нем недостатка. Потом... но эти откровения не предназначены для ушей дамы.

— Вы забываете, что я была замужем и у меня есть ребенок.

И в этот самый момент Артюса охватил смутный страх.

Граф побоялся идти дальше, открыть свои карты. Он долго смотрел на Аньес. Эти огромные синие глаза, непроницаемые и такие строгие, приводили его в растерянность, выбивали почву из-под ног.

— Простите ли вы меня, если я отважусь на грубость?

Аньес сгорала от любопытства, от нетерпения тоже, хотя

не хотела в этом признаваться.

— По крайней мере я спокойно выслушаю ее.

— Этого мало...

— Прошу прощения?

— Вы утверждаете, что были замужем. Я возражаю: этого мало.

Недомолвки вызывали столь сильное головокружение, что Аньес едва держала себя в руках. Лихорадочно ища достойный ответ, она довольно неуверенно пошутила:

— Разве можно быть замужем много или мало?

— А вы в этом сомневаетесь, мадам?

Куртуазная дуэль становилась все более опасной, что не входило в намерения Аньес. Она грациозно встала и сказала:

— Тысяча извинений. Мне надо пойти на кухню, проверить, как справляется Аделина, если мы хотим вскоре поужинать.

— А... приготовление еды, кровати или ванны... неисчерпаемые женские отговорки!

— Я не...

— Вы прекрасно все понимаете, — прервал он ее. — Держу пари, что Аделина прекрасно справляется с горшками и котелками, и ваша помощь ей совершенно не нужна. Присядьте, прошу вас.

Аньес нехотя подчинилась. Былое удовольствие сменилось паникой. По сути, она так плохо знала свет, игры любви и соблазна. Вопреки тому, во что ей хотелось бы верить, чтобы ориентироваться в этом мире, быть просто женщиной оказывалось недостаточным. В конце концов, разве она не была крестьянкой, пусть и благородного происхождения? Он должен об этом знать. Он подвизался при дворе и, несомненно, имел успех у многих придворных дам, мастерски умевших околдовывать, нравиться и, главное, поддерживать длительную связь.

— Вы чувствуете себя неловко, мадам? Но я не хотел этого.

Заставив себя улыбнуться, Аньес отрицательно покачала

головой. Граф продолжал:

— Согласитесь... Окажите мне любезность и согласитесь, что наша беседа, в которой нам до сих пор так и не удалось затронуть главную тему, зашла слишком далеко и требует, по крайней мере, вывода.

— Мы говорили о поэзии.

— Полно, мадам! Мы говорили о настоящей любви, хотя и не произносили этого слова...

Аньес отчаянно боролась с одолевавшими ее чувствами, боясь услышать продолжение.

— .. .Слова, как мне не хватает слов! Я уже давно отвык от них. Перед вами я чувствую себя таким глупым. Я... вы годитесь мне в дочери или почти...

Аньес подняла руку и вновь покачала головой. Он опередил ее:

— Не обманывайте себя, эти различия очень важны. Впрочем, я пользуюсь хорошей репутацией и ношу достойное имя.

Я богат. Я граф д’Отон, сеньор де Маль, де Ботонвийе, де Лю-иньи, де Тирон и де Бонетабль и де Ларне...

— Вы составляете контракт, мсье? — прервала его Аньес.

— Если я не ошибаюсь, при вступлении в брак вы подписывали контракт.

Аньес вскочила как ужаленная и с горечью сказала:

— Так вот о какой грубости вы меня предупреждали! К вашему сведению, у меня не было иного выбора!

— Прошу прощения за дерзость. Тем не менее... сегодня он у вас есть. Выбор.