Читать книгу "Мастер харакири - Вячеслав Жуков"

«Неужели остались в подъезде пасти меня?» – мелькнула нехорошая мысль. Ведь неизвестно, насколько у них хватит терпения караулить его.

Но не прошло и двух минут, как в дверь снова позвонили. Так настырно, что Лешка разозлился.

«Вот суки! Опять вернулись. Дать бы по ним из обоих стволов».

Он подошел к двери, глянул в «глазок» и увидел Ксюху. От сердца отлегло. Быстро отпер дверь, впустил ее.

– Привет. – Она вошла, на правах старой знакомой повесила свой плащ на вешалку, обула тапочки. – Ты чего такой? – Она заметила, что Лешка чем-то встревожен.

– Да несколько минут назад приходили двое. Подозрительные какие-то.

– Двое? Один пожилой? Другой молодой, здоровый такой?

– Не такой уж он пожилой. Но, в общем-то, это они.

Ксюха подошла к окну.

Лешка заметил, она как будто взволнована чем-то. Во всяком случае, вид у нее озабоченный.

– Ты чего? – Лешка обнял ее сзади, почувствовав под руками упругие соски. Прижал к себе. Но Ксюха ловко выскользнула из объятий, повернулась к нему.

– А зачем они к тебе приходили?

– Не знаю. Я не открыл им дверь. А что?

– Просто, когда я сейчас к тебе подъезжала, пожилой топал на автобусную остановку, а молодой бугай сел в «Жигули» с ментовскими номерами. Леша, это были менты. Они тебя пасут.

Лешка долго молчал, а потом плюнул на все, стал раздевать Ксюху.

Она отвечала на ласки, но что-то в ее поведении было не то, и вела она себя скованно.

– Подожди, – сказала она, когда Лешка уже раздел ее до трусиков и лифчика. – Мне надо в ванную. – Она взяла сумочку.

Лешка усмехнулся.

– Боишься, украду? – пошутил он по поводу того, что она, уходя в ванную, берет свою сумочку.

– Дурачок. У меня там спринцовка и таблетки от беременности. Ты что, хочешь посмотреть, как я буду вводить таблетку?

Лешка помотал головой. А Ксюха потрепала его по волосам и сказала:

– Тогда наберись терпения. Я скоро, – и упорхнула в ванную, заперев за собой дверь, чтобы он не подглядывал.

А потом они занимались сексом. Ксюха, как и раньше, была неутомима, и Лешка готов был поклясться, что впервые ему попалась такая ненасытная самка.

За короткие перерывы они выкуривали по сигарете, а постель не успевала остыть от их разгоряченных тел. Они ложились, и Ксюха снова набрасывалась на него.

И в конце концов Лешка не выдержал.

– Ты извини, но мне надо отдохнуть.

– От меня? – Ксюха сделала вид, что обиделась, и Лешке пришлось разубеждать ее. Для мировой он еще раз занялся с нею сексом.

Потом, когда они лежали, оба выжатые, истомленные, Лешка сказал:

– Сегодня я хочу свести с Манаем счеты. Ты мне дашь его адрес?

Ксюха закурила. Лежала с задумчивым лицом.

– Конечно. Это не вопрос. Только будь осторожней. Это Кузьма во всем полагался на судьбу. За что и поплатился, – немного грустно произнесла Ксюха.

– Ты любила его? – спросил Лешка.

Она ответила не сразу. Докурив сигарету, притушила о пепельницу окурок и невесело улыбнулась.

– Скажем так. Для меня он был добрым человеком. Он вытащил меня из детдомовского дерьма. Неизвестно, что бы со мной стало.

– А что могло стать?

Ксюха посмотрела на Лешку как на идиота.

– Да все что угодно. По крайней мере, будущее свое я представляла туманным. Кузьма не дал мне пропасть. Сейчас я имею квартиру, машину, деньги. А деньги – это все. Я могу жить как захочу. И все это благодаря Кузьме.

– И ты, конечно же, хочешь, чтобы я отомстил Манаю за твоего Кузю? – чуть иронически спросил Лешка.

Ксюха взглянула на него холодно.

– Хочу. Потому что знаю, Манай отберет у меня все, что дал мне Кузьма. Раньше я свободно приезжала на стадион, а теперь меня туда не пускают. И Манай уже пытался поговорить со мной о деньгах, которые мне оставил Кузьма. И квартирка ему нравится. В конце концов они меня грохнут и закопают на той поляне.

Лешка покусывал фильтр докуренной сигареты. Сказал, не скрывая сарказма:

– Вот, значит, для чего ты меня откопала из могилы.

– Ты жив. А это главное. – И Ксюха стала одеваться.

Лешка лежал на постели, подперев голову рукой, и смотрел, как она надевала лифчик, трусики, натягивала колготки.

– А ты, оказывается, опасная девица.

Ксюха психанула.

– Ой, только не надо. Не опасней тебя. И что плохого в том, что ты поможешь мне убрать Маная? Он ведь и твою мать убил. Не забывай.

– Я помню. И буду помнить всегда, пока живу, – хмуро сказал Лешка и тоже стал одеваться.

Перед тем как уйти, Ксюха напомнила:

– у Маная полно мордоворотов-охранников. Смотри.

– Ладно.

Она подошла и поцеловала его, но глаза по-прежнему оставались грустными.

– Нам не надо выходить вместе. Сначала выйду я. Ты – потом, – сказала она.

– Ладно.

Лешка закрыл за ней дверь, слушая, как зацокали ее каблучки по лестнице.

Прошло минут пять. Теперь надо было идти и ему. Лешка решил съездить на Каляевскую улицу. Ксюха сказала, что Манай живет там. Она назвала дом и квартиру. Даже фамилию и имя молодой женщины – его гражданской жены, у которой от него ребенок.

– Там я его и уложу, – сказал себе Лешка.

На этот раз он решил взять с собой спортивную сумку. Носить обрез под курткой рискованно. А в сумке очень удобно. Она небольшая. Не привлекает внимания ментов, и вряд ли кто догадается, что в ней лежат заряженный обрез и коробка с патронами.

Взяв сумку в руку, Лешка открыл дверь. Почему-то не хотелось сейчас попадаться на глаза никому из соседей.

Но на лестнице никого не было, и он вышел, быстро запер дверь.

Фонарь возле подъезда, как всегда, не горел.

Лешка увидел тот самый «жигуленок» с ментовскими номерами, про который говорила Ксюха.

Он стоял метрах в двадцати от подъезда. В нем сидел молодой здоровяк. Он даже не повернул головы к Лешке.

«Дрыхнет, небось, мент!» – язвительно подумал Лешка и быстренько свернул в темный переулок к трамвайной остановке.

– За квартирой Хохлова мы установили наблюдение, – докладывал майор Калинин начальнику. – Я оставил там лейтенанта Потапова в машине, потом его сменит Шевелев. Будем Хохлова брать. Днем мы с Потаповым заходили к нему, но дверь никто не открыл.

– Вы подозреваете Хохлова в совершении убийств? – Полковник был человеком въедливым, вникал во все тонкости уголовных дел, которые вели его подчиненные. И не терпел формализма. А здесь особый случай. Речь идет о беспощадном серийном убийце.