Читать книгу "Гончаров влезает в аферу - Михаил Петров"

Я метр за метром обследовала подвал и пришла к выводу: несмотря на многочисленные деревянные перегородки, подвал занят только по периферии, как бы круговой галереей. Центральная же его часть скрыта, и о ее существовании можно было только догадываться. Я промеряла длину стен комнат, сопоставляла площади. Проецировала один план на другой, пока не поняла, что скрытая часть подвала находится как раз под той комнатой с падающим полом. Что он падающий, я тогда не знала. В ней находился склад посуды.

Вот и все, что мне удалось выяснить. Но знать - мало. Нужно было каким-то образом заполучить прадедовский дом.

Девять лет я посвятила этому. Боясь довериться первому встречному, я проверяла и проверяла все возможные варианты. Дайте закурить. - Она глубоко затянулась и продолжала: - Наконец прошлым летом мне выпал случай, как тогда казалось, счастливый. Там, в вашем городе, я встретила своего бывшего отчима Анатолия Ивановича Головина, коммерческого директора преуспевающей фирмы. Его я не любила всегда, но тут, доверившись, открылась. Он рассмеялся, сказав, что байку об этом золотишке слышал давно и нисколько не верит в подобные сказочки. Как бы там ни было, он, познакомив со Ступиным и Князевым, устроил меня на работу.

Первое время я встречалась с Володей. Но в тайну мою поверил только Князев, и уже к Новому году я стала его невестой. Удивительно, что именно Степан, этот битый волк, поверил мне почти сразу. Ну а когда во время свадебного путешествия мама показала ему кое-какие оставшиеся побрякушки, сомнений у него никаких не осталось. Повальная приватизация упрощала дело, и Степан тут же предварительно договаривается о покупке склада - бывшего прадедовского дома.

- А какую роль в этой истории играла Чио-сан?

- Света Ким? Она моя подруга и сокурсница. Устроилась в фирму по моей протекции в конце января. Готовя себе замену, я около месяца стажировала ее, а когда полностью ввела в курс дела, оставила работу. Негоже все-таки жене президента стучать на машинке. Вскоре она стала любовницей Головина и слегка забурела. Впрочем, это не мешало нам оставаться подругами.

- Она спасла вас. Продолжайте.

- Как?

- Сообщила адрес, потому я здесь. Вероятно, поэтому ее и удавили.

- Как? Кто? Не верю...

- Как хотите!

Она судорожно сглотнула, и опять костяшки пальцев побелели на сжатых кулачках.

- Мы вернулись из Эйска... - Справляясь с собой, Лия вновь закурила. Вернулись и стали оформлять документы на покупку дома, решив сделать его филиалом фирмы. "Дамское счастье" - так мы его окрестили заочно.

Головин внимательно следил за нашими хлопотами и, конечно же зная предысторию, сообразил, что покупаем мы не просто дом и что миф, в который он когда-то не поверил, становится реальностью.

Однажды вечером он явился к нам и сначала гаденькими намеками, а потом и прямо потребовал пятьдесят процентов от того, что нам только предстояло найти. Требования свои он недвусмысленно подкрепил угрозой.

Помню, тогда Степан рассмеялся, сказав, что никаких пирожков с котятами он и близко не видел. А потом просто вышвырнул гостя за дверь.

Конечно же дальше с таким компаньоном Степан Ильич работать не мог, и уже готовились документы на его увольнение, но... мы опоздали.

- Как? Почему?

- Дело в том, что Головин был практически в курсе всех сделок, как чистых, законных, так и не очень... В последней, левой, но очень крупной операции он не только принимал участие, но и был ее инициатором.

- Это со ста миллионами?

- Да, сделка была грандиозная, и Степан терять ее не хотел. Думал выгнать Головина после ее завершения, да просчитался - упреждающий ход сделал мой бывший отчим.

- Как?

- Они выкрали меня. Причем попалась по-глупому, как куропатка.

- Тебя выкрали? - удивился возвратившийся Ступин. - А Степан Ильич так до конца и считал тебя виновной.

- В одиннадцатом часу позвонили у двери. Я уже спать легла. Спрашиваю: кто? Ответил Кузя, сказал, что его послал Степан. Поверив, я открыла дверь. Ввалились он и Геннадий. Что-то в их поведении мне не понравилось. Но ключи от сейфа, которые якобы требовал муж, я отдала. После чего они велели мне собираться - будто бы Степан Ильич хочет меня видеть. Но я-то прекрасно знала: положив взгляд на Чио-сан, своего он добьется, так что мое появление в загородном офисе для него крайне нежелательно.

Я попробовала отказаться, но эта мразь... Боже мой! Не могу... У него была... была... резиновая милицейская дубинка...

- Бил?!

- Бил! Если бы бил!.. Да, один раз ударил по голове и швырнул на кровать... Сорвал халат... и... Генка держал меня, а он...

Женщина тихонько завыла, переживая все заново.

- Такая тварь - ел из Степановой руки и его же задушил.

- Откуда вы знаете?

- О-о-о! Этот садист издевался надо мной не только физически. Несколько раз он с подробностями, детально рассказывал, как они издевались над мужем перед тем, как задушили. Установка от Головина была четкая: узнать, где спрятано золото. Но Степан, как и я, этого не знал. Они все равно его бы убили, ведь только мертвого Князева можно было обвинить в фальшивомонетничестве, и вся вина за многие их собственные дела легла бы на него - мертвого. А посадить за убийство должны были какого-то мента, который чуть позже должен был явиться в нашу квартиру.

- Это меня! Стоп! Откуда вам так хорошо известен весь ход событий и замышляемый план?

- Я же говорю, что так они издевались надо мною. Видимо, давали этим понять, что я уже не жилец и таиться передо мной не имеет смысла. Я знала почти все. Не знала только про маму. Как у него поднялась рука? Он ведь с ней лет пять прожил...

- И все же - как они вас забрали?

Она судорожно передернула плечами, вспоминая:

- Издевались долго. Сначала я пыталась уговорить их, просила, умоляла, грозилась пожаловаться мужу - они только смеялись. В конце концов мне стало все равно.

Уже уводя меня, велели написать записку мужу, чтоб не искал. И тут меня осенило. Это была единственная возможность дать знать Степану, что меня увезли силой. Я сознательно сделала несколько грубейших грамматических ошибок, надеясь этим привлечь внимание.

В пятницу вечером мы выехали на машине, а в воскресенье рано утром, еще темно было, я очутилась здесь. Всю дорогу меня пичкали какими-то таблетками, и я мало что помню. Завтра-послезавтра они хотели посадить меня на иглу.

- Что будем делать? - тоскливо проговорил Ступин.

- Что делать? - спросил и я.

- Бежать, - ответила женщина.

- Нет! - возразил я. - Сколько сейчас? Восемь? Поезжайте, Володя, привезите ментов. Это единственно верный путь - говорить только правду. Другого выхода я не вижу.