Читать книгу "Бой вечен - Александр Афанасьев"

В отличие от многих других – у Маршалди была машина, старый «Фиат Панда», который он купил за бесценок, и теперь ему просто лень было его продавать: везет и ладно. Ему удалось оставить его на Виа Урбина, около пиццерии, где продавали настоящую пиццу, приготовленную в дровяной печи. Добравшись до машины, он огляделся по сторонам, затем пошел в пиццерию. Вечером надо было чем-то поужинать, и пицца для этого вполне годилась.

Купив ординарную, дешевую, но сытную пиццу с кровяной колбасой[37]и перебросившись взглядами с продавшей ее девицей, возможно, дочерью хозяина, возможно, продавщицей, Маршалди вернулся к машине. Когда отпирал – кто-то хлопнул его по спине, не соизмеряя силы. Он даже не повернулся, представлял, кто это…

Чья-то рука забрала коробку с пиццей, лежащую на крыше машины. А Маршалди вдруг почувствовал, что его не держат ноги…

Среднего роста, ничем не приметный человек сбросил с плеч легкую, ярко-желтую куртку, какую носят полицейские регулировщики, скомкал ее и сунул в карман. По его опыту – а он у него был огромным – нечто яркое, необычное, запоминающееся сильно отвлекает людей и ничего, кроме этого, они не помнят…

На голову он нахлобучил кепку с изображением дымящейся пиццы – теперь он разносчик пиццы, и у него есть повод спешить. В Риме сквозь пробки не могли пробраться часто даже мотороллеры с багажником, и потому студенты часто подрабатывали, разнося пиццу бегом.

Ловко лавируя в толпе, он побежал дальше, удаляясь от места преступления, которое только что совершил. На перекрестке Урбана и Санта-Мария Маджиоре – нырнул в на мгновение притормозившую «Ланчию». Водитель моментально газанул, чтобы через два десятка метров с руганью остановиться.

Полицейских сирен слышно не было. Полицейские в последнее время, отчаявшись добраться до места вовремя, променяли машины с мигалками на небольшие электротележки, что-то вроде детского велосипеда. Но сейчас им не поможет и это…

– Все в порядке? – спросил водитель.

– Да, – убийца сунулся в коробку, – с кровяной колбасой. Хочешь?

Водитель скривился.

– Нет.

Ему казалось противоестественным – с аппетитом жрать после того, как совершил убийство. Он просто давно не был ни в Сомали, ни в Триполитании… когда зачищаешь деревню, по которой поработала батарея горных гаубиц или племенной отряд хабр-гадир, взгляды на жизнь и на смерть у тебя резко меняются. А есть… есть человеку всегда надо.

– С колбасой… – Складным ножом убийца отрезал кусок и запихал в рот. – Отлично. У Алессандро был хороший вкус, этого у него не отнять. Простой был человек, без юмора.

– Ты о чем?

Убийца хохотнул.

– Эту пиццу купил Алессандро. Я думаю – зачем пропадать добру, так?

Водителя едва не стошнило – хотя он тоже много чего повидал в жизни. Просто СИМ, военная разведка, ведет свой бой обычно в кондиционированной прохладе штаба.

– Так это его?

– Ну да. А что тут такого?

Есть пиццу человека, которого только что убил. Нормально…

«Ланчия» резко свернула в проулок. Остановилась – машины здесь стояли по обе стороны, и третья, чтобы проехать между стоящими двумя, едва не царапала борта стоящих. На мелкие царапины на бамперах и бортах в Риме уже давно не обращали внимания.

– Здесь? – спросил убийца.

– Да.

– Это хорошо…

Убийца отрезал и засунул в рот еще один кусок пиццы. Кто-то другой остерегся бы так есть, пицца очень сытная, и можно разжиреть. Но он знал – что, вернувшись в пустыню, сбросит лишнее максимум за пару недель. Пустыня – лучшее средство для похудения…

Они просто сидели в машине, посреди вечернего Рима. И старались не думать – ни о том, что они уже совершили, ни о том, что только предстояло совершить.

– Это скверно… – не выдержал, наконец, водитель, он ударил кулаками по баранке, чтобы придать вес своим словам. – Совсем скверно.

– Что именно?

– При чем тут был Маршалди?

– Он единственный не согласился.

– И что? Обязательно было его…

– А что – нет?

В машине повисло тяжелое молчание.

– Можно было убедить…

– Убедить… – Убийца понимающе хмыкнул. – Знаешь, у нас в отряде был один козел. Я еще только начинал. Понимаешь… бывает так, что все на хрен идут в ногу, а вот один – не в ногу, и тем он портит все дело. Черт с ним, что он буровил в казарме. Но как-то раз – мы поймали несколько арабов, которые подожгли буровую. А может, и не они подожгли… черт их разберет, этих арабов. У них есть правило: один за всех, все за одного – только никому почему-то не приходит в голову применить это правило к вопросу ответственности за преступления. Ну и этот козел начал выступать, что, мол, мы права не имеем…

Водитель не спросил, что было дальше. Но догадаться было несложно. Было несколько способов. Если рядом побережье – привязывали глыбу каменной соли и топили… соль растворялась, ремни спадали и никаких следов. В пустыне закапывали по горло перед барханом… освободиться все равно не успеешь, раньше умрешь от обезвоживания или захлебнешься в песке. Долгая и страшная война породила немало мастеров убивать. Не воевать… воевать это нечто другое, нет там никакой войны. А убивать…

Ксеноновые фары осветили салон «Ланчии», мигнули два раза…

– Свои? – отреагировал убийца.

– Свои…

Большая «Альфа» остановилась – дальше хода не было. Из-за руля выбрался человек, выше среднего роста, подтянутый, не старше сорока. Он всмотрелся в людей в «Ланчии», приложив ладонь ко лбу козырьком.

– Джанни! – вдруг крикнул он. – Чертов сукин сын.

– Синьор капитан? – удивленно спросил убийца. – И вы тоже с нами?

– С вами, черти, с вами, куда же вы без меня!

Двое бывших сослуживцев крепко обнялись.

– Как вы? Вы ушли из отряда…

Бывший фрегаттен-капитан Мануэле Кантарелла похлопал убийцу по плечу.

– Все отлично. Так… улицу до конца, потом пропустите меня вперед. Я покажу, куда ехать. Все, не тормозим – поехали, поехали!

Они выбрались из Рима – на часах было почти девять вечера, начало темнеть. «Альфа» – уверенно ушла с кольцевой, покатила по каким-то сельским дорогам. Судя по тому, как уверенно вел машину бывший капитан морских специальных сил – дорогу он знал.

– Знаете его? – спросил разведчик, напряженно смотря за ограниченной с обеих сторон плотным кустарником узкой дорогой.