Читать книгу "Жизнь удалась - Андрей Рубанов"

– Матвей… пропал, – сказал Разблюев. – Вчера не вышел на работу. Сегодня – тоже. Хотя должен был. Марина сильно встревожена…

– Это я знаю. Она сказала, что в воскресенье он поехал на какие-то важные переговоры. Что за переговоры?

– Понятия не имею.

Свинец помолчал. Надо выпить чаю, горячего, подумал он. Согреться. И таблетку аспирина сожрать. Снова заболела голова. Ночью похолодает. Наверное, снег пойдет. Пора бы уже.

Он посмотрел на собеседника. Тот выглядел усталым, но пребывал в очень свободной позе и опять постукивал пальцами по поверхности стола – не так, как это делают психопаты, а так, как это делают полностью погруженные в себя творческие люди: музыканты или, например, танцовщики.

– Ты тут какую должность занимаешь?

– Я заместитель босса. Второе лицо.

– Ты второй человек после Матвеева – и не знаешь, что у него за переговоры? Его жена знает, а ты – нет?

– Получается так, – спокойно ответил Разблюев. – Матвей всегда доверял ей больше, чем мне. Гораздо больше. Да, я тут второе лицо, но всей картиной не владею. Кстати, мне и не надо. У меня есть свой круг обязанностей, за пределы этого круга я не суюсь. Так устроил сам Матвей…

– Давно здесь трудишься?

– Десять лет. С девяносто восьмого года.

– Тебе известен человек по прозвищу Соловей?

Разблюев пренебрежительно отмахнулся.

– Человек по прозвищу Соловей – никто. Он ничего не решает и бывает тут раз в год. Я вообще не понимаю, зачем Матвей кормит эту сволочь.

– А Соловей – сволочь?

– Он бандит. Типа – наша крыша.

– Бандит – не обязательно сволочь.

– Ну, не знаю. Я с этой публикой знаком плохо.

Зато я хорошо, подумал капитан.

– И что этот Соловей?

Разблюев повторил свой жест.

– Ничего. Бандиты в наше время вопросы не решают. Сейчас все – под ментами. Извините за прямоту…

Свинец вежливо улыбнулся.

– А ваша фирма, получается, под бандитами?

– Ни под кем. У нас нет врагов. Конфликты случаются, но Матвей – человек миролюбивый. Дипломат. С Соловьем общается по старой привычке. Типа знакомы с начала девяностых – не выгонять же теперь за ненадобностью… Дает ему то штуку, то две в месяц. Копейки…

– Долларов?

– Ну да.

– Две тысячи долларов – копейки?

Ковбой улыбнулся странной, легкой, в последние годы повсеместно вошедшей в моду улыбкой, означающей: для таких, как я, – копейки, а если для тебя – нет, то это твои проблемы.

Тоже мне, богатей, подумал Свинец. Две тысячи долларов – копейки, а ногти обкусаны.

– За десять лет, – сказал ковбой, – Соловей понадобился Матвею только два раза. Один раз кто-то его на дороге подрезал или он подрезал, в общем, попал на каких-то малолетних гопников, те стали пальцы гнуть – тогда и Соловей пригодился. Еще был случай – у Матвея угнали машину, и Соловей вроде как впрягся найти…

– Ясно. А все-таки почему Соловей – сволочь?

– По нему видно. Татуировки тюремные, зубы золотые…

Ну и что, подумал Свинец. У меня тоже золотые. И углом рта – чтоб его собственная фикса стала видна собеседнику – спросил:

– У тебя были с ним конфликты?

– Нет.

Врешь, были, подумал капитан. Как не быть. Хоть один раз, по мелочи, но случилось. У тебя вон ухо проколото, серьгу носил совсем недавно. Уголовники таких не уважают. Соловей тебя, ковбой, как-нибудь поддел, пренебрежительным словечком унизил, а ты самолюбивый, ковбои все такие, и теперь он для тебя навсегда – сволочь.

– Налей-ка мне чаю горячего, – попросил капитан.

Разблюев поспешно – излишне поспешно для заместителя босса коммерческой организации – устремился выполнять просьбу, и Свинец рискнул сформулировать для себя первые свои впечатления. Парняга – явно чистоплюй. Не кремень. По природе не делец. Бандитов не знает. Боится и презирает издалека. Куртка косуха. Сапоги со шпорами. Молодежный музыкальный аппаратик в кармане. Мальчик, не желающий взрослеть. Не похож на правую руку серьезного бизнесмена. На свою должность попал, скорее всего, случайно…

Капитан огляделся в третий раз. Со стороны проспекта периодически доносился один из характернейших московских звуков: раскатистое железное взлаивание особых автомобильных сигналов, которыми бесцеремонно разгоняли всех со своей дороги правительственные лимузины, а также канающие под вип-персон крупные авантюристы.

– А фирма ваша – она как? Успешно работает?

– Вполне.

– Давно?

– Очень. С девяносто третьего года.

– Ага. Значит, твой шеф – богатый человек.

– Нет, – сразу ответил ковбой. – Обеспеченный.

Капитан разозлился. Что за птичий язык у этих бизнесменов?

– Марина мне сегодня сказала то же самое. «Не богатый, но обеспеченный». Вадим, я тебе уже говорил и еще раз скажу: не бойся меня! Я не побегу в налоговую инспекцию. Но хочу знать, с кем имею дело. У моего начальника есть дочь. Она зарабатывает сто тысяч рублей. Ее муж – сто пятьдесят. Вместе выходит десять тысяч долларов в месяц. И она звонит моему начальнику и жалуется: «Папа, мы ничего не можем себе позволить, мы бедные». А папа, то есть начальник мой, – полковник милиции. Оклад у него – семьсот долларов. Грязными. И он себя считает богатым, понял?

– Понял, – буркнул Разблюев.

– Вот и хорошо. Теперь спрашиваю конкретно: если, допустим, твоего Матвея пустить под пресс? По-серьезному? Если надавить на него по полной программе? Вниз головой перевернуть и потрясти. Сколько из него высыпется? Миллион, в долларах, будет?

Говоря про «перевернуть и потрясти», Свинец проиллюстрировал свои слова резкими выразительными жестами и сделал непроизвольно соответствующую гримасу и, видимо, с этой гримасой перестарался, потому что его собеседник слегка побледнел.

– Нет, – замотал он головой, – конечно, нет. Миллион – слово волшебное. Если б он стал миллионером, он бы проговорился. Я бы узнал, так или иначе…

– А полмиллиона?

Разблюев серьезно задумался.

– Скажи, не бойся, – помог ему капитан. – Так мне будет легче искать.

Он хотел сказать «нам будет легче», но передумал. Конечно, ковбой не намерен искать своего босса. Ковбой боится. Он будет отсиживаться в сторонке.

– До полумиллиона, – неуверенно сформулировал Разблюев. – Триста тысяч точно есть. Может, даже четыреста… У него машина за восемьдесят штук, а он над ней особо не дрожит, пылинки не сдувает… Не бережет, в общем.

– Он любит машины?

– Не особо. Не фанат. Трансляции «Формулы-1» не смотрит. Машина ему нужна, чтоб на дороге уважали. Не моргали сзади фарами. Мы ж в Москве живем, тут это важно…