Читать книгу "Темная материя - Юли Цее"

— Ладно. Подумаю.

— Себастьян, я…

Трубка замолчала. Ни тот ни другой, по совести, не мог бы точно сказать, кто из них отключился первым.

Глава четвертая в семи частях.

У Риты Скуры есть кошка. Человек — это прореха в пустоте. С запозданием в игру включается комиссар

1

У Риты Скуры есть кошка. Когда хозяйка поднимает животное с полу, кошка на всех четырех лапках растопыривает пальчики, словно, растягивая их парашютиками, готовится на всякий случай к нечаянному падению. Рита Скура никогда не допустит такого, чтобы уронить свою кошку, но кошка на нее не надеется. Доведись ей все-таки когда-нибудь упасть, она вскочит как пружинка и начнет с презрительной миной намывать усатую мордочку. За это Рита и любит свою питомицу. Та обладает двумя качествами, которых она сама до конца своих дней никогда не приобретет: здоровой недоверчивостью и врожденной грацией.

В детстве Рита принимала на веру любую чепуху и даже обрела некоторую известность за свою выдающуюся способность становиться жертвой школьных розыгрышей. Кто, как не Рита, задирал голову, чтобы посмотреть на пролетающее НЛО, а ее в это время больно пинали в лодыжку. Она же, в короткой юбчонке, лезла на каштан спасать бедную птичку, в то время как снизу мальчишки с хихиканьем спорили, какого цвета у нее окажутся трусики. Чего бы ей ни наврали, она верила в любую глупость. Она проигрывала все свои цветные карандаши, так как ее ничего не стоило подбить на пари с заведомым подвохом, а за игрой в прятки часами просиживала в каком-нибудь темном углу, хотя никто не собирался ее искать. Когда играли в «жандармы и разбойники», никто не хотел брать ее к себе в комнату.

Несмотря на все это, Рита уже в десять лет знала, кем она хочет стать, и, когда ей пришло время выбирать профессию, родители только схватились за голову. Однако к числу положительных качеств Риты принадлежала и весьма основательная доза упрямства. Она стояла на своем, приводя в пользу своего решения столь же парадоксальный, сколь и изобретательный довод, что человек всегда лучше всего делает то, что ему не дается, и в результате подала-таки заявление.

На собеседовании она неудачно ответила на половину вопросов, то есть сдала его с таким результатом, который соответствовал вероятностному попаданию в точку. Вся красная как рак, она пообещала компенсировать свою нерушимую веру в нормальное поведение и добрые намерения человека исключительным тщанием и усердием. Ее приняли.

Учение далось ей нелегко. На семинарах по криминологии ей всегда доставалась роль бестолкового свидетеля, который попадает впросак, отвечая на каверзные вопросы. Не проходило и дня, чтобы она не задумывалась, не пора ли капитулировать, пока наконец ей не встретился на пути преподаватель по фамилии Шильф, который с первого же урока разобрался в ее характере и на большой перемене отвел ее в сторонку для отдельного разговора. Он объяснил ей, что у нее есть превосходные задатки для работы в криминалистике. Только нужно, чтобы она всегда помнила одно правило — воспринимать свое прямодушное мнение как прямое указание на то, чего ожидает от нее противная сторона, и в своих действиях всегда исходить из предположений прямо противоположных собственному убеждению; то есть всегда поступать вразрез тому, что подсказывает ей интуиция.

С этого времени всё даже не то что наладилось, а пошло лучше некуда. Доверчивость ее во всех делах так надежно обманывала, что, следуя совету своего преподавателя Шильфа, она добилась прямо-таки астрономической квоты удачных попаданий. Достаточно было ей посмотреть на фотографию подозреваемого и подумать, что он преступник, как она уже могла с уверенностью сказать, что тот невиновен. Если, прочитав показания свидетеля, она находила их правдоподобными, это подсказывало ей, что данный свидетель лжет. Простодушная доверчивость Риты сменилась такой беспощадной уверенностью в своей правоте, что отныне она словно бы мстила за все неурядицы своей предшествующей жизни. Она орала на подозреваемых, а криминалистическим чутьем превзошла не только своих однокашников, но и преподавателей. При производстве в комиссары усатый начальник полицейского управления пожал ей руку, и Рита ответила на это таким рукопожатием, что у того от боли перекосило лицо.

Однако, несмотря на все это, Рита по-прежнему знает, что у ее кошки больше таланта к следовательской работе, чем у нее. Сама же она в полицейской среде никогда не достигнет высот легендарного следователя. Однако, возможно, будет первой женщиной, ставшей начальницей полицейского управления земли Баден-Вюртемберг. Этого ей вполне достаточно.

Но вот чего никак уж нельзя было поправить путем простой перемены знаков с плюса на минус, так это отсутствия грациозности. Хотя родители Риты обыкновенные люди с самой заурядной внешностью, какая-то генетическая случайность сделала из их дочери редкостный анатомический феномен. На первый взгляд ее комплекция выглядит как пародия на тот образ, который живет в мужских мечтах. Ее груди так велики, что будто тянут вперед верхнюю половину тела. Ходьба то же самое, что падение; у Риты это выражено наглядно. Плечи узкие, талия тонкая, ноги как у манекена, растут чуть ли не от ушей. Ее вьющиеся мелким бесом волосы молодые вахтмейстеры полиции называют гривой, хотя, наверное, никто из них никогда не встречал кудрявых лошадей. Рита могла бы, не задумываясь, объяснить, почему при виде ее людям сразу вспоминается лошадь или, скорее, крепко сбитый пони: в ней все как-то чересчур. Чересчур густые волосы, чересчур длинные ноги, чересчур большой рот. Она похожа на человека, который в юности был толстяком и с тех пор никак не может отвыкнуть от соответствующих движений. Она ходит широким шагом и раскачивается при этом, как бакен на зыби. Из рукавов вязаной кофты у нее высовываются кисти, словно позаимствованные у мужчины. Да и голос, скорее, подошел бы грубоватому парню; самые безобидные замечания она произносит с такой интонацией, как будто хочет оскорбить.

Ко всему этому Рита уже привыкла. И давно уже вкладывает в свои слова тот смысл, который соответствует их звучанию. Улыбаясь, она делает губы вареником. «Да» она произносит на вдохе, а не на выдохе, отчего в нем появляется неодобрительный оттенок, отбивающий у собеседника охоту продолжать разговор. А когда она злится, то так сжимает губы, словно у нее вот-вот готово вырваться слово на букву «б»: бред, барахло, бестолковщина…

Когда на улице люди оборачиваются ей вслед, она воспринимает это не как комплимент, а как реакцию на физический недостаток. В любое время года она всегда застегивает блузки и кофты на все пуговицы. Летом она ходит в старомодных платьях с рисунком в цветочек, с подолом примерно до середины икры и такого покроя, который пока еще ни один портной не называл модным. На Ритиной фигуре это одеяние производит примерно такой же эффект, как наклейка из кемпинга на роскошном «мазерати». Умному человеку — смешно, глупого — раздражает. Риту это устраивает. Среди сотрудников уголовного розыска женщин немного, а про тех, что есть, коллеги уверяют, будто они падают в обморок при виде утопленника. Поэтому Рите требуется такая упаковка, которая демонстративно подчеркивала бы главенствующую роль рассудка, а не физической оболочки. Она носит иронические платья и саркастические сандалии, перед которыми трепещет все судебное ведомство административного округа. Когда она входит в служебные помещения, все пригибают голову, как школьники в классе при появлении латинистки. На вопрос, неужели у нее совсем нет чувства юмора, она бы ответила, что нет такой дурацкой фразы, которую кто-нибудь не способен произнести всерьез. Так стоит ли смеяться?