Читать книгу "Растерзанное сердце - Питер Робинсон"

Беседа была не из тех, которые он мог бы поручить какой-нибудь мелкой сошке вроде необстрелянного Саймона Брэдли, не говоря уж о лохматом Кийте Эндерби, так что перед уходом он позвонил Джеффу Бруму, чтобы принести ему извинения. Джефф ответил, что в Бразертон-хаусе можно без проблем сбыть с рук лишний билетик. Затем Чедвик спустился, сел в свой стареющий «воксхолл-виктор» и отправился в Армли, район на западе Лидса; струйки дождя стекали по ветровому стеклу.

В Рэйнвилле были не лучшие из муниципальных домов, недавно выстроенных в Лидсе и окрестностях, и под дождем они выглядели еще непригляднее. Соорудили их всего несколько лет назад, они быстро обветшали, и все, кто мог себе это позволить, избегали в них поселяться. Чедвик с Джанет когда-то жили неподалеку, в районе Астон-стрит, пока четыре года назад, когда Чедвик дослужился до инспектора, они не сумели подкопить денег и купить «половинку» — одноквартирный дом, имеющий общую стену с соседним — рядом с Чёрч-роуд, в Армли, под сенью собора Святого Варфоломея.

Звонившая, которая представилась как Кэрол Уилкинсон, жила в двухэтажной квартирке на Рэйнвилл-уок. На лестнице воняло мочой, стены были изрисованы похабными граффити — этой мерзости становится все больше в подобных местах. По мнению Чедвика, это был просто еще один признак разложения, царящего среди современной молодежи: никакого уважения к собственности. Он постучал в выцветшую зеленую дверь. Молодая женщина, державшая на одной руке младенца, открыла ему, не снимая цепочки, и спросила:

— Вы и есть тот полицейский?

— Инспектор Чедвик. — Он показал удостоверение.

Она посмотрела на документ, смерила Чедвика взглядом и только после этого сняла цепочку.

— Входите. Уж извините за беспорядок.

Пришлось извинить. Она прошла в гостиную, заваленную игрушками, грязной одеждой и журналами, и опустила ребенка в деревянный манеж. Чадо (он не мог определить, девочка это или мальчик) какое-то время стояло и пялилось на него, а затем стало трясти деревянные прутья и реветь. Кремовый ковер был весь в пятнах бог знает от чего; в комнате стоял запах нестираных подгузников и теплого молока. В углу стоял телевизор, где-то бубнило радио. Кенни Эверетт, определил Чедвик, его любит слушать Ивонна, почему он и узнал эту бессмысленную скороговорку и неуклюжие потуги на юмор. Сам Чедвик предпочитал викторины и новости.

Он опустился в предложенное женщиной кресло, поддернув брюки и украдкой взглянув на сиденье, чтобы убедиться в его чистоте. В квартирке был небольшой балкончик, но там сидеть было не на чем. Чедвик подумал, что ради ребенка женщина могла бы вести хозяйство поаккуратнее.

Пытаясь отвлечься от шума, вони и общего беспорядка, Чедвик сосредоточил внимание на самой хозяйке, которая уселась напротив него и закурила. Бледная, измученная, в мешковатом бежевом кардигане и бесформенных клетчатых штанах, грязные светлые волосы до плеч — ей с равным успехом могло быть и пятнадцать, и тридцать.

— Вы сообщили по телефону, что, как вам кажется, вы знаете женщину, чье изображение опубликовано в газете.

— По-моему, знаю, — ответила она. — Но я не уверена. Вот почему я не сразу вам позвонила. Мне надо было подумать.

— А теперь вы уверены?

— Ну, не совсем. Понимаете, у нее волосы были другие и все такое… Но вроде похоже.

Чедвик открыл портфель и вынул снимок мертвой девушки, на котором были только голова и плечи. Он предупредил Кэрол, чего ожидать; она затянулась посильнее и, как ему показалось, внутренне собралась. Она посмотрела на фотографию и приложила руку к сердцу. Медленно выпустила дым.

— Никогда раньше не видела покойников, — призналась она.

— Вы ее узнаёте?

Она вернула ему фото и кивнула:

— Забавно, тут она больше на себя похожа, чем на картинке, хотя тут она мертвая.

— Вы знаете, кто она?

— Да. По-моему, это Линда. Линда Лофтхаус.

— Откуда вы ее знаете?

— Мы вместе учились в школе. — Женщина дернула головой куда-то на север. — Сэндфордская женская. В одном классе.

Стало быть, жертва была из местных, что значительно облегчало расследование. Что ж, очень похоже на правду. Тысячи молодых людей, обитающих в разных частях Англии, совершали настоящее паломничество, стремясь попасть на Бримлейский фестиваль, но Чедвик предполагал, что большинство все же прибывало из ближайших окрестностей: из Лидса, Брэдфорда, Йорка, Харрогита, поскольку мероприятие проводилось практически у их порога.

— Когда это было?

— Школу я закончила два года назад, в июле, мне тогда было шестнадцать. И Линда тогда же. Мы с ней почти ровесницы.

Восемнадцать лет, а уже родила ребенка. Чедвик задумался, есть ли у нее муж. Обручального кольца не было, что само по себе еще ничего не значило, но он не заметил никаких следов присутствия мужчины в доме… Ну что ж, внешний вид жертвы вполне соответствовал этому возрасту.

— Вы дружили?

Кэрол помедлила, прежде чем ответить.

— Думаю, да, — пожала она плечами, — но после школы мы редко виделись.

— Почему?

— Сразу после Рождества, в выпускном классе, Линда забеременела, ей тогда только-только исполнилось шестнадцать. — Она взглянула на собственного ребенка и издала резкий смешок. — Я, по крайней мере, подождала окончания школы, а потом уж вышла замуж.

— А отец ребенка?

— На работе. Кев не такой уж плохой парень, правда-правда.

Значит, она замужем. Чедвик почувствовал некоторое облегчение.

— Я имел в виду отца ребенка Линды, — объяснил он.

— А, вы про него. Она тогда встречалась с Дональдом Хьюзом.

— Они были женаты, жили вместе?

— Не слышала об этом. Линда… понимаете, она в последнем классе была немного странноватая, если хотите знать.

— В каком смысле?

— В том смысле, что она одевалась так, точно ей на все плевать. И она все больше погружалась в какой-то свой собственный мир, уж не знаю в какой. У нее вечно были неприятности из-за того, что в классе она все время отвлекалась, но это не потому, что она была глупая или еще что-нибудь, у нее были отличные оценки на ее уровне О, несмотря на то что она была беременная. Она просто…

— Жила в своем собственном мире?

— Да. Учителя не знали, что с ней и делать. Если они у нее что-нибудь спрашивали, она давала правильный и разумный ответ. Выдержки у нее было не отнять. А в последнем классе она, понимаете, перестала с нами тусоваться — ну, у нас была компания: я, Линда, Джули, Анита; мы в субботу вечером часто катались в «Локарно», танцевали, смотрели, нет ли поблизости приличных парней. — Она покраснела. — Потом мы иногда шли в «Ле фонограф», если могли туда просочиться. Мы выглядели на восемнадцать, но иногда охрана очень уж придиралась. Сами знаете, как это бывает.