Читать книгу "Стыд - Карин Альвтеген"

Она всегда с легкостью находила себе занятия. Телевизор, тренажерный зал, поздние вечера на работе. Она была одинокой и привыкла планировать время — не для того, чтобы его хватило, а скорее чтобы не осталось лишнего. Нельзя, чтобы в расписании появлялись слишком большие окна — тогда придут мысли. А жизнь и без того достаточно сложна. А когда становится очень тяжело, можно утешиться новым свитером, бутылкой дорогого вина, парой обуви или чем-нибудь таким, что сделает ее дом еще более совершенным. Деньги у нее есть.

А жизни — нет.

Ведь ни за какие деньги нельзя поправить то, что пошло прахом.

Полоска света у ее ног становилась все бледнее и бледнее и совсем исчезла с рассветом. Новый день наступал и для нее, и для всех остальных. Но не для Маттиаса. А Пернилла и их дочь отправляются в безнадежное путешествие, чтобы узнать, что жизнь полна несправедливости и не имеет смысла.

Первый день.

Она закрыла глаза.

Первый раз в жизни ей захотелось, чтобы у нее была вера. Хоть маленькая, но за нее можно было бы удержаться. Она не раздумывая обменяла бы любой предмет в этой комнате на возможность хоть на минуту почувствовать утешение. Ощутить, что есть некий смысл, высшая логика, непонятная ей, божественный план, которому можно довериться. Но ничего такого у нее нет. А жизнь в очередной раз продемонстрировала свою полную нелепость и доказала, что все попытки обречены. Верить не во что. И тщетно искать утешения.

Ее мир был выстроен по науке. Все, во что она верила, чем пользовалась, на что полагалась, — все было тщательно взвешено, измерено и доказано. Она признавала только точные, проверенные и подтвержденные результаты исследований. Так она защищалась. И ее идеальный дом тоже служил защитой. Все то, что можно увидеть и оценить. И только так назначить всему истинную цену. Но теперь этого недостаточно, ибо теперь все шаталось и требовало смысла. Ей хватило бы самого крошечного намека, чувства, ощущения — чтобы отбросить логику и взамен обрести надежду.

Зазвонил телефон. После четвертого сигнала, как обычно, включился автоответчик.

— Это снова я. Я должен сказать, что я… не уверен, смогу ли я выдержать это… Я буду очень благодарен, если ты объяснишь, что происходит, мне нужно это знать. Я же не требую слишком многого, правда?

Его голос не вызвал никаких чувств. Это был звонок из другой жизни, которая больше не имела никакого отношения к ней. На эту жизнь у нее больше не было прав. Ему она ничего не должна. Она должна другим.

Телефон стоял на подоконнике. Она подняла трубку и в последний раз набрала хорошо знакомые цифры. Он ответил немедленно:

— Томас.

— Это Моника Лундваль. Ты звонил и просил объяснений, так вот, я хочу сказать, что не намерена больше встречаться с тобой. Это понятно? Всего доброго.

Она вышла на кухню, включила электрический чайник, но так и не присела. Часы показывали без двадцати семь. Где-то далеко скоро проснется годовалый ребенок, у которого больше нет отца. Она пошла в кабинет, взяла телефонный справочник. Маттиас Андерсон был всего один. Но он был. А в следующем издании его уже не будет. Вбила в мобильный адрес и телефон. Какое-то время просто стояла, глядя в окно. Из чайника шел пар, зажглась зеленая лампочка, вода вскипела. Но пить чай она не стала. Вместо этого вышла в прихожую и надела пальто.

П-образный четырехэтажный дом. На газоне в центре двора огражденная детская площадка со скамейкой, качелями и песочницей. Квартира находилась в левом крыле. Какое-то время она стояла, осматривая пространство в поисках подтверждения, что именно здесь случилась трагедия. Какой-то звук заставил ее повернуть голову. На первом этаже справа открылась балконная дверь, и сквозь проем между металлическими прутьями просунула голову невероятно толстая собака. Собака разглядывала ее минуту-другую, но потом потеряла интерес и, видимо, задумалась, стоит или нет тащить свое тяжелое тело вниз во двор. Отвернувшись, Моника направилась к нужному подъезду. Она все время осознавала, что идет по его следам, что именно этой дорогой ходил он. Взялась за черную ручку входной двери — округлую, пластмассовую. Закрыла глаза, не убирая руку. Дверные ручки — странная вещь.

Она никогда не обращала на них внимания, но всякий раз, когда через много лет возвращалась в дом, где бывала раньше, она узнавала дверную ручку, едва прикоснувшись к ней. Этого нельзя забыть. У человеческих рук особая способность хранить воспоминания и навыки. Его ручка. Память о ней хранилась в его руках, как нечто естественное. Возвращаясь домой, он тянул дверь, а в четверг он даже не подозревал, что делает это в последний раз.

Она открыла дверь и вошла. Слева висел список жильцов в рамке под стеклом. Белые пластмассовые буквы на синем сукне. Семья Андерсон жила на втором этаже. Она медленно пошла по лестнице. Скользила рукой по перилам, думая, поступал ли он так же. Прислушивалась к утренним звукам, доносившимся из квартир. Приглушенные голоса, плеск воды, скрежет ключа в замке на верхнем этаже, где открылась и снова захлопнулась дверь. Они встретились на площадке между первым и вторым этажом. Пожилой мужчина в пальто с портфелем приветливо поздоровался. Моника улыбнулась и тоже сказала «здравствуйте». Он вышел, и она поднялась на второй этаж. Три двери. Андерсоны в центре. Здесь.

Над щелью для почты висел детский рисунок. Моника подошла поближе. Непонятные линии и закорючки, выведенные как попало зеленой гелевой ручкой. От закорючек шли красные стрелки, и кто-то уже грамотный объяснял картину. «Даниэлла, мама Пернилла, папа Маттиас».

Она приблизила руку к дверной ручке и замерла, не прикасаясь. Ей хотелось просто почувствовать близость. В это мгновение в квартире раздался детский плач, и она резко отдернула руку. Звук еще одной открывшейся двери заставил ее быстро спуститься вниз и пойти к машине.

Теперь она знает, где это.

Он ждал у дверей, когда она вернулась домой. Сидел на лестничной площадке в глубокой оконной нише. Она увидела его, когда шла по лестнице, — замедлила шаги, но не остановилась. Прошла мимо к своей двери.

— Мне казалось, я понятно выразилась по телефону. Добавить мне нечего.

Стоя к нему спиной, она искала нужный ключ. Он молчал, но она затылком чувствовала его взгляд. Открыв дверь, она повернулась:

— Что тебе нужно?

Он выглядел усталым, под глазами темные круги, небрит. Как же ей хотелось броситься в его объятия.

— Мне нужно видеть, как ты это говоришь.

Главврач Лундваль нетерпеливо переступила с ноги на ногу.

— Хорошо. Я не хочу тебя больше видеть.

— Ты не хочешь рассказать, — что произошло?

— Ничего не произошло. Просто я поняла, что мы не подходим друг другу. Это с самого начала была ошибка.

Она сделала шаг в квартиру и попыталась закрыть за собой дверь.

— Ты кого-то встретила?

Она замерла, не закончив движения, секунду подумала и поняла, что случилось именно это.