Читать книгу "Долина туманов - Яна Розова"

Но об этом водитель «фольксвагена», вывернувший с боковой зигзагообразной дороги на федеральную трассу и направлявшийся в сторону Гродина, ничего не знал. Он слегка позевывал, мотал головой, стремясь разогнать сонливость. Хотел послушать диск, но припомнил, что отнес бокс с дисками в дом, а назад в машину взять позабыл.

Попытавшись найти радиоканал повеселее, время от времени нажимал на кнопки приемника. Канал, казалось, находился, салон наполнялся бодрыми аккордами и голосами, а уже через несколько минут звуки музыки тонули во вселенском молчании, прерываемом каким-то шипением. Водитель матерился, снова брался за поиск, находил новые музыкальные каналы, но снова ненадолго. Рассердившись до крайности, он обругал ученую братию, включая Попова и Белла, выключил приемник и сосредоточился на дороге.

«Фольксваген» шел уверенно и быстро. Свет фар выхватывал из темноты асфальтовое полотно, блестящую разделительную полосу и красно-белые стреловидные ограждения на каждом повороте. «Дворники» разметали с лобового стекла плотные струи дождя. Встречных машин не было совершенно. Из этого факта водитель фолькса выводов не сделал, о чем позже пожалел. Пустая дорога казалась слегка нереальной, но это только так казалось.

Прошло еще около пяти минут, и мужчина за рулем «фольксвагена» отчаянно, с риском вывернуть себе челюсть, зевнул. Его глаза слипались, что сильно беспокоило водителя. Включив кондиционер, он приказал себе не спать. Несколько раз глубоко вздохнул, выпуская воздух из легких сильными короткими толчками. Мужчина надеялся, что с сонливостью ему поможет справиться метод гипервентиляции, однако сегодня он не работал.

Прошло немного времени, и машина резко вильнула. Водитель вздрогнул – на какую-то неуловимую долю секунды он уснул, но вовремя очнулся. Ругнувшись сквозь зубы – очень грубо, – он вдруг запел в голос:

– Степь да степь круго-ом! Степь широ-окая!..

Голос у него был сильный, густой, немного хриплый, напоминающий тембром голос Высоцкого, а вот слухом водитель одарен не был. Услышав собственное пение, он рассмеялся и умолк.

Хлестал ливень, ночь и дорога казались нескончаемыми.

Спустя несколько минут мужчина опустил стекло на несколько сантиметров и вытащил из пачки, лежащей в верхнем кармане его стеганой куртки, сигарету. По тому, как неловко он прикуривал и перекладывал дымящуюся сигарету из одной руки в другую, можно было заключить, что курить за рулем он либо не привык, либо давно этого не делал.

И как только водитель устроился со своей сигаретой поудобнее, как шкодливый ветер швырнул в открытое окно пригоршню воды, будто съездил по физиономии мокрой тряпкой. Каким-то чудом сигарета оказалась сухой. Водитель быстренько, не дожидаясь второй мокрой пощечины, прикрыл окно, вытер рукавом лицо и глубоко затянулся сигаретным дымом.

После этого незатейливого приключения водитель, повеселев, вцепился взглядом в дорогу. Машина пошла быстрее.

«Фольксваген» сотрясся – это снова задремал его водитель, а машину занесло на обочину. Вовка вздрогнул, машинально нажал на тормоза, вцепился в оплетку руля. Фольке вернулся на дорогу, будто ничего и не было.

Несмотря на кондиционер, воздух в салоне снова сгустился, стал душным, дремотным. Вовус подумал, что, пожалуй, не стоит торопиться, а лучше бы съехать на обочину да немного поспать.

Дорога пошла в гору, Вовка выжал сцепление, перевел рычаг коробки передач на вторую скорость, протер пальцами левой руки глаза. Скоро его фолькс въедет на мост через речку Овечку, а километров через десять дорога начнет петлять между гор. Каждый поворот будет резким, неожиданным, на мокрой дороге опасным. Эти несколько километров давно имели дурную славу у водителей. Говорили, что за мостом через Овечку случается больше аварий, чем во всей Гродинской области.

Представив себе, как он теряет контроль над машиной и летит вниз с обрыва или с моста, будто воочию увидев приближающуюся землю, Вовка вздрогнул. Сейчас глупо умирать, сейчас самое время жить!

Машинально глянув в зеркало заднего вида, Вовка сбросил скорость, притормозил, съехал на обочину, выключил двигатель. Отстегнув ремень, пошарил на соседнем сиденье, нащупал бутылку с питьевой (обязательно негазированной!) водой, забытую Асей, отхлебнул из нее и опустил назад спинку сиденья. Кондиционер он тоже выключил, а вот аварийку, на случай появления на дороге всяких психов, оставил. Несколько минут он видел перед глазами обшивку потолка салона, а потом задремал.

Сон, приснившийся ему в машине в те сорок минут, он вспоминал впоследствии с большим удивлением, ибо этот сон был не чем иным, как аллюзией на события в жизни Пушнина. Ему снилось, что он готовится к экзамену. Было точно известно, что студентов, не сдавших этот экзамен, расстреливают. Именно расстреливают, Вовус даже видел винтовку.

Удрать от того экзамена было невозможно, подготовиться к нему – почему-то тоже. Вроде бы, как понял Вовус, учебная дисциплина, по которой планировалась смертельная экзаменация, еще не была выбрана. Надо было прийти утром в класс и тянуть билеты. А потом – сдавать, как хочешь. Эта часть сна была особенно тяжелой и ужасной.

Вовус думал во сне: а как же мне попрощаться с мамой? С братом? С Верой? С племянницей, которую он очень любил, хоть никогда и не признавался в этом.

Во второй части сна Вовус, пребывая в том же состоянии предчувствия своей гибели, отправился в аудиторию. Там, у стены, на которой были прикреплены кнопками какие-то списки, столпились Вовкины коллеги по несчастью. Вовус понял, что в списках те, которым поставили оценку по предмету автоматом и сдавать экзамен они не будут.

«Пушнин В.» прочитал он свою фамилию в середине одного из листков. И тогда ощутил такое бескрайнее облегчение, что даже проснулся.

…Вовус открыл глаза. Фары освещали дождь, дождь и еще раз дождь. В салоне все еще держалась душноватая атмосфера, но сонливость рассеялась. Приоткрыв окно, глотнул холодного сырого воздуха, достал из пачки новую сигарету.

Теперь он мог завести мотор и тронуться с места. Всматриваясь в дождь, сквозь который едва можно было различить разметку трассы, дорожное ограждение или деревья на обочине, он чуть щурился. Не так давно Вовус с большим удивлением обнаружил, что зрение начало подводить.

Он еле заметно усмехнулся: проблема не в том, что у него ослабло зрение. Проблема в том, что долгое время он был слеп как крот. Вот и все. А то, что сейчас он где-то что-то не может разглядеть, – это мелочи!

«Да, – сказал он себе жестко, – ты был слепым, дурным и смешным».

И тут он вспомнил приснившееся ему чувство облегчения. Все в прошлом, она умерла, ее нет.

Дорога вывернулась из-за горы, резко пошла вверх, к мосту. Снизив скорость, Вовус сосредоточился на трассе. «Фольксваген» выбрался на мост. Овечка в обычной жизни была скорее широким ручьем, нежели полноценной рекой. Водный поток не был слышен и виден, пока путник не добирался до самой середины моста.

А вот теперь Вовус слышал, как Овечка гудит, плещется, шумит и бурлит, словно взбесившаяся от допинга, который дал ей ливень. Разглядеть реку из салона автомобиля, да в непогоду, он не мог, но ощущал, как вибрирует и ходит под машиной мост. Хотелось выжать педаль скорости да дунуть прочь!