Читать книгу "Тайник - Элизабет Джордж"

Злодей не только истребил уток, но и поломал их зимние домики. Их ремонтом Пол и его наставник занимались последние дни перед кончиной мистера Ги.

Со временем Пол начал понимать, что мистер Ги испытывал его то в одном, то в другом деле, пытаясь разглядеть, для какого поприща он предназначен в жизни. Он хотел объяснить наставнику, что плотничать, красить, класть плитку и кирпичи — дело, конечно, хорошее, но вряд ли поможет ему стать тем, кем он хочет, а именно — пилотом королевских ВВС. Но ему стыдно было в этом признаться. И поэтому он с радостью занимался любым делом, которое ему предлагали. В конце концов, чем больше времени проводил он в Ле-Репозуаре, тем меньше бывал дома, а это его вполне устраивало.

Он положил свою ношу недалеко от воды и скинул рюкзак. Проверил, не скрылся ли Табу из виду, открыл ящик и начал разглядывать инструменты, пытаясь вспомнить порядок действий, которому учил его мистер Ги, когда они что-нибудь строили. Доски они распилили. Это хорошо. С пилой он обращался неважно. Видимо, надо что-то к чему-то прибить. Вопрос только в том, что и к чему.

Под коробкой с гвоздями он увидел сложенный листок бумаги и вспомнил наброски, которые рисовал мистер Ги. Он вытащил листок, расстелил его на земле и присел над ним на корточки, разглядывая, что на нем написано.

Большая буква «А» в кружочке — это начало. «Б» в кружочке — продолжение. «В» — следующий этап, и так далее, до конца.

«Проще не придумаешь», — подумал Пол и порылся в досках в поисках букв, соответствовавших плану.

Но тут возникла проблема. На кусках дерева никаких букв не обнаружилось. Вместо них там стояли числа, и, хотя на плане числа тоже были, некоторые из них оказались одинаковыми, и почти все с дробями, в которых Пол ничегошеньки не смыслил, он даже не мог понять, в каких отношениях состоят между собой верхняя и нижняя цифры. Он знал, что одну из них надо поделить на другую. То ли верхнюю на нижнюю, то ли наоборот, в зависимости от наименьшего общего знаменателя или еще чего-то в этом роде. Одного взгляда на цифры было достаточно, чтобы у него закружилась голова, и он вспомнил мучительные походы к доске, когда учитель требовал, чтобы он, ради всего святого, сократил дробь.

«Нет, нет. Числитель и знаменатель изменятся, если ты поделишь их правильно, глупый ты мальчик».

И все хохочут. Тупой как пробка. Поли Филдер. Коровьи мозги.

Пол глазел на цифры до тех пор, пока они совсем не расплылись у него перед глазами. Тогда он схватил бумажку и скомкал ее. Бестолочь, куриные мозги.

«Реви, реви, сучонок. Я знаю, чего ты разнюнился».

— А, вот ты где.

Пол обернулся на голос. Со стороны дома по тропинке шла к нему Валери Даффи, ее длинная шерстяная юбка цеплялась на ходу за листья папоротника. В руках она несла аккуратный сверток. Когда она подошла ближе, Пол разглядел, что это рубашка.

— Здравствуй, Пол, — сказала Валери нарочито добродушно. — А где же твой четвероногий дружок?

Тут Табу как раз выскочил из-за поворота и с радостным лаем помчался к ней.

— Вот ты где, Таб. Почему ты не зашел ко мне на кухню?

Вопрос был задан Табу, но Пол понимал, что на самом деле он адресован ему. Валери часто так делала. Ей нравилось обращаться с замечаниями к собаке.

— Похороны завтра утром, Таб, и как ни жаль, но собак в церковь не пускают. Хотя, если бы мистер Бруар мог сказать свое слово, ты был бы там, дорогуша. И утки тоже. Но я надеюсь, что наш Пол придет. Мистер Бруар наверняка хотел бы этого.

Пол поглядел на свою заскорузлую одежду и понял, что на похороны ни в коем случае не пойдет. Подходящего костюма у него не было, а если бы и был, то ведь ему все равно не сказали, что похороны завтра.

«Почему?» — подумал он.

Валери продолжала:

— Я позвонила вчера в Буэ и сказала о похоронах Билли, брату нашего Пола, Таб. А потом подумала: Билли ведь ни за что не передаст Полу мои слова. Могла бы и раньше сообразить, Билли есть Билли. Надо было мне звонить до тех пор, пока к телефону не подошел бы сам Пол, его мама или папа. Вот почему я рада, что ты привел к нам Пола, Табу, ведь теперь он знает.

Пол вытер руки о джинсы. Повесил голову и пошаркал ногой о песчаную землю на берегу пруда. Он думал о десятках, а может быть, и сотнях людей, которые придут на похороны мистера Ги, и радовался, что ему ничего не передали. Он и так чувствовал себя очень плохо из-за смерти своего старшего друга. А если придется идти со своим горем в люди, то он этого просто не вынесет. Он знал, что все они будут на него глазеть, ломать голову над тем, кто он такой, и перешептываться: «Это же молодой Пол Филдер, особый друг мистера Бруара». И переглядываться при этом. Он так и видел эти взгляды — брови приподняты, глаза широко раскрыты, сразу понятно, что люди чего-то недоговаривают.

Он поднял голову, чтобы посмотреть, не такое ли выражение лица и у Валери. Но ничего подобного не увидел, и его плечи сразу обмякли. Он держал их в напряжении с самого бегства из Мулен-де-Нио, и они уже начали болеть. Ему показалось, что тиски, сжимавшие его ключицы, вдруг разжались.

— Мы выходим завтра в половине двенадцатого, — сказала Валери, обращаясь на этот раз к самому Полу. — Ты можешь поехать со мной и Кевом, милый. А насчет одежды не беспокойся. Я принесла тебе рубашку, видишь? И не вздумай ее возвращать. Кев говорит, у него таких еще две, третья ни к чему. Что до брюк…

Она задумчиво смерила его взглядом. Пола даже в жар бросило.

— Кевовы не подойдут. Ты в них утонешь. Но вот мистера Бруара… И не бойся, если тебе придется надеть что-нибудь из его вещей, милый. Он и сам охотно с тобой поделился бы. Ведь он тебя так любил. Ну, ты знаешь. Что бы он ни говорил и ни делал, он так… так любил…

И она запнулась на полуслове.

Пол чувствовал, как ее скорбь присасывается к нему, словно пиявка, вытягивая из него то, что ему больше всего хотелось задушить. Он перевел взгляд с нее на трех оставшихся уток и подумал, как они будут жить теперь без мистера Бруара, кто соберет их вместе, кто наметит цель и скажет, что делать дальше.

Он слышал, как Валери сморкается, и повернулся к ней спиной. Она улыбнулась ему кривой улыбкой.

— В общем, мы все хотим, чтобы ты пришел. Но если ты предпочитаешь не приходить, мы возражать не будем. Похороны не всем подходят, и иногда лучший способ помянуть умерших — продолжать жить самим. А рубашку все равно возьми. Она твоя.

Она оглянулась, словно в поисках чистого местечка, куда бы ее положить.

— А, вот сюда, — сказала она, увидев рюкзак, который Пол положил на землю.

И сделала к нему шаг.

Вскрикнув, Пол вырвал рубашку из ее рук. И отшвырнул прочь. Табу отрывисто тявкнул.

— Но, Пол, — сказала Валери удивленно, — я не хотела. Это же не старая рубашка, милый. Она совсем…

Пол схватил рюкзак. Поглядел налево и направо. Единственный путь к отступлению был там, откуда он пришел, а отступать было необходимо.