Читать книгу "Марсельская авантюра - Питер Мейл"

— Спасибо, Сэм, — рассмеялась Элена, — мне надо было услышать нечто подобное. Слава богу, завтра днем он улетает в Берлин. Еще раз встретимся утром, и все. Сажусь в самолет и возвращаюсь в Марсель. Не могу дождаться.

12

Филипп с трудом открыл отекший глаз и вздрогнул. Все вокруг было ярко-белым, включая склонившуюся над ним медсестру.

— Как мы себя чувствуем? — бодро спросила она с тем оптимизмом в голосе, который присущ медицинским сестрам, уверенным, что пациент не скончается в их смену.

Филипп задумался над вопросом. Ему было тепло, удобно, ничего не болело, и он словно парил в воздухе.

— Мы чувствуем себя отлично, — ухмыльнулся он.

— Это все морфин. Вы попали в серьезную аварию, но вам повезло: уличный фонарь не дал вам свалиться с обрыва. У вас сломана пара ребер, множественные ушибы и большой синяк глазом, и только.

— И только?

— Могло быть гораздо хуже. Вот выпейте-ка это. Доктор Жоэль зайдет к вам через несколько минут. На тумбочке телефон, если захотите кому-то позвонить.

Филипп позвонил Мими, она позвонила Элене, и не успел доктор Жоэль выйти, как у его кровати уже стояли все трое, включая Сэма.

— Mon pauvre garçon,[44]— прошептала Мими, целуя Филиппа в кончик носа. — Как это произошло? Ты был… — Она поднесла ко рту кулак, выставив большой палец, — классический жест, означающий сильное опьянение.

Филипп осторожно потряс головой:

— Ни капли не пил. Даже стаканчика розового. Меня взяли в «коробочку» два мотоциклиста — один спереди, другой сзади. А потом один ударил меня ногой в колено, и я слетел со скутера. Уверен, парни — профессионалы, но понятия не имею, зачем им это понадобилось. У меня вроде ничего не украли, да и красть было нечего. Может, просто развлекались?

— Ты их узнаешь, если увидишь снова?

— Исключено. У них были опущены визоры.

Сэм нахмурился. Насколько ему было известно, профессионалы так не развлекаются. Эти двое хотели проучить журналиста, возможно, даже убить. Но зачем? Кому надо вывести его из строя? Очевидный ответ не заставил себя ждать.

— Когда выходит твоя статья о шатре на пляже?

— Завтра. Редактор одобрил.

— Значит, дело не в ней. Но и первая статья кое-кому не понравилась, например Патримонио. Плюс ко всему ты поругался с ним на приеме. Но все же это не повод вышибать из человека дух. Нет, это не Патримонио, скорее Уоппинг. Он уже пытался всучить тебе взятку, чтобы ты замолчал. Наверняка это он.

Филипп пристально смотрел на Сэма своим единственным зрячим глазом.

— Да, вполне возможно, — согласился он. — Это логично. И знаешь, что я тебе скажу? Если уж его так разозлила первая статья, то после второй у него случится инфаркт. — Довольно ухмыльнувшись, он повернулся к Мими. — Как ты думаешь, газета раскошелится на охрану?

— У меня есть идея получше, — прервал его Сэм. — Я думаю, тебе надо исчезнуть.

— Ты читаешь слишком много детективов. Кроме того, я не собираюсь прекращать работу из-за одного connard.[45]

— И не надо прекращать. Просто будешь работать там, где не сможешь стать удобной мишенью для молодчиков Уоппинга. Редакция, твоя квартира и вообще все места, где ты обычно бываешь, исключаются. Ты исчезнешь отовсюду, где бывал раньше, и поселишься у нас. — Сэм поднял руку, заметив, что Филипп собирается возразить. — Это идеальное решение. Места у нас полно. Дом стоит на отшибе и хорошо охраняется. Ты будешь в полной безопасности. Есть машина и водитель, если тебе понадобится куда-то поехать. Есть горничная, домоправительница и мы, чтобы ухаживать за тобой. Повторяю, это идеальное решение. И не спорь. Когда тебя можно забрать отсюда?

После долгих переговоров доктор Жоэль все-таки согласился отпустить своего пациента, но при условии, что медсестра будет каждый день навещать его и менять повязки. Оливье встретил их у входа в больницу, а Мими отправилась домой к Филиппу, чтобы взять кое-какие вещи. К тому времени, когда добрые марсельцы только принимались за ланч, Оливье со своими пассажирами уже въезжал в широкие ворота особняка.

— Очень странно, — сказал Филипп, обводя взглядом здание. — Кажется, я знаю этот дом. Нет, точно знаю. Пару лет назад мы делали большой материал о домах богатых и знаменитых — совсем не было новостей в то время, — и этот был один из них. Раньше он принадлежал Ребулю, пока тот не купил дворец Фаро. Возможно, и сейчас принадлежит. — Он повернулся к Сэму. — А вы как сюда попали?

Вот уже несколько дней Сэм чувствовал себя неловко из-за того, что скрывает от журналиста свою связь с Ребулем, и сейчас решил, что пришло время раскрыть всю правду.

— Нам с тобой надо поговорить, — сказал он, — но только не на пустой желудок. История длинная. Лучше расскажу ее после ланча.

Увы, конца ланча Филипп не дождался. Обессиленный, он уснул за десертом, чуть не упав лицом в тарелку. И только ранним вечером, в lʼheure du pastis,[46]они с Сэмом устроились на террасе, и тот начал свой рассказ.

Филипп слушал его с величайшим интересом. История в истории — какая тема! С огромной неохотой он все-таки согласился не упоминать имя Ребуля в своих будущих статьях.

— Но только пока, — подчеркнул он.

— Когда все закончится, — поспешил заверить его Сэм, — я обещаю тебе интервью с Ребулем. Эксклюзив! Договорились?

— Договорились, — пожал протянутую руку Филипп.

— Уверен, он тебе понравится.

— Кому же не понравится эксклюзив? — ухмыльнулся журналист.

Статья Филиппа вышла на следующее утро и, как и следовало ожидать, вызвала бурную и противоречивую реакцию.

Сам Филипп был доволен. В кои-то веки у него не возникло желания переписать весь материал, как только он увидел его в напечатанном виде. Статья начиналась на первой полосе и занимала большую часть третьей. Стиль был деловым и сжатым, но не без парочки изящных оборотов, а художник набросал удачное изображение шатра на пляже. Не хватало только нескольких обнаженных купальщиц, чтобы получился Сен-Тропе. Неплохо. Совсем неплохо.

Сэм читал газету из-за плеча Филиппа.

— Ну, такую статью никто не пропустит, — заключил он. — Боюсь только, что в этом году тебе не дождаться рождественской открытки от Патримонио.

* * *

Статья уже испортила Патримонио завтрак, а теперь грозила погубить и все утро. Ему, будто сговорившись, звонили члены комитета, и почти все отзывались о ней в восторженных тонах. То и дело упоминались уже набившие оскомину «творческий подход» и «струя свежего воздуха». Единственное относительно критическое замечание поступило от ветерана комитета, уже перешагнувшего восьмидесятилетний рубеж: он сетовал на то, что в статье ничего не говорится о наличии туалетной кабинки — предмете, представляющем для него особый интерес. Но в целом идея Сэма вызывала всеобщий восторг.