Читать книгу "Украинский гамбит. Война 2015 - Михаил Белозеров"

— Может, никого нет? — предположил Сашка, вглядываясь в мутные окна.

— Не может такой домяра быть брошенным, — уверенно сказал Игорь. — Разграбили бы.

И оказался прав, потому что откуда-то сбоку раздался голос:

— Ну чего?.. Чего трезвоните?!

В темноте белело лицо.

— Ночевать не пустите, хозяин?

— Какой я тебе хозяин?! Все хозяева уехали в эту, как ее… в Канаду…

— Тем более, — заметил Игорь. — Денег дадим.

— Нужны мне твои деньги! — проворчало лицо. — А если дом спалите? Меня потом в землю зароют.

— Почему сразу спалим?! — удивился Костя. — Мы люди столичные.

— И приличные! — хихикнул Сашка.

Дорого могло стоить его хихиканье, если бы человек принял их за местную шпану.

— Да, и приличные, — поспешно согласился Костя, выступая вперед. — Ничего плохого не сделаем.

— А что, деньги действительно есть? — не поверило лицо.

— Деньги есть. Жратвы только нет, — сказал Игорь со своей обычной бравадой.

Сердце у Кости упало, сейчас откажет, подумал он. Но лицо спросило:

— А эти… как его… евро есть?

— И евро есть.

— Ладно… идите… — согласилось лицо и пропало в темноте, зато появилась узкая полоска света.

Все спустились с крыльца. Лицо оказалось сторожем, суховатым и юрким, вооруженным берданкой времен Гражданской войны.

— Сперва давайте деньги, — потребовал сторож, когда они вошли в цокольную часть дома.

— Что же тебе хозяева не дали что-нибудь поприличнее? — усмехнулся Игорь, кивнув на берданку. — С таким не навоюешь.

— А у них зимой снега не выпросишь, — проворчал сторож. — А собаку?! Собаку зачем?! — закричал он.

— За собаку я заплачу, — сказал Костя.

— Двойную цену! — уперся сторож.

— Экий ты мужик! — удивился Игорь. — Мы можем тебя сейчас связать и переночевать бесплатно. Чего ты такой нерусский? У своих хозяев научился?

— Будешь здесь с вами нерусским, — проворчал сторож. — Капитализм сейчас, всем кушать хочется.

— В общем, так, — сказал Костя. — Я тебе даю пятьдесят евро за всех и за собаку тоже! Фирштейн?

— Фирштейн, — согласился сторож. — Но жратва отдельно!

— Хорошо, и за жратву двадцать.

— А что, и жратва есть? — обрадовался Сашка, который, как и все, изрядно проголодался.

— Идите за мной, — с нотками осуждения в голосе сказал сторож, получив деньги.

Пока они шли по подвалу, Сашка отстал, а потом догнал, пряча под одеждой бутылку вина, и, радостно скалясь, подмигнул Косте. Костя ничего не понял. Тогда Сашка незаметно показал бутылку.

— Молодец, ковбой! — прошептал Костя. — Сейчас выпьем.

Сторож выделил им третий этаж.

— Здесь все есть: вода, ванные. Шести комнат вам вполне хватит. А еда на кухне.

— Чур, я в ванную! — воскликнула Завета.

Сашка посмотрел ей вслед и достал бутылку.

Игорь воскликнул:

— Ух ты! — и попросил развязать ему руку.

Они вошли в одну из комнат. Костя осмотрел рану и наложил повязку с антибиотиком.

— Все нормально, через два дня будешь как новенький.

— Ладно, — согласился Игорь. — Открывай!

Сашка откупорил бутылку, нашел стаканы, и они выпили. Вино оказалось белым, с тонким мускатным вкусом.

— Хорошее вино, — заметил Игорь.

— Ясный пень, — ответил Сашка, — хозяева этого особняка дрянь пить не будут. Сходим еще?

— Пойдем, — согласился Костя и позвал пса.

Он назвал его Дозором, и самое удивительное, что пес сразу отозвался на кличку.

Сторожа они больше не увидели. Зато на кухне обнаружили самые разнообразные консервы.

— Хлеба только нет, — посетовал Сашка.

— А как по-английски хлеб? — спросил Костя.

— Булка.

— Вот тебе хлеб. — Он поставил на стол банку с цветастой наклейкой булки.

Вначале Сашка рассмеялся, а потом испуганно прикрыл рот ладонью. Но обошлось: сторож не прибежал. Они спустились за вином. Но дверь в подвал оказалась закрытой. Костя на всякий случай поковырялся ножом в замочной скважине. Дозор тоже принимал живейшее участи во всех его действиях: пыхтел и толкался костлявым задом. Он все больше и больше нравился Косте.

— Что будем делать? Может, рванем? — Сашка достал гранату.

Косте показалось, что это уже слишком. Дозор в недоумении навострил уши, и Костя заподозрил, что пес понимает человеческую речь.

— Да ну на фиг, — сказал он. — Поищем на кухне.

Они вернулись на кухню. Она была огромной, как танцевальный зал средних размеров. Они разбили ее по секторам и принялись искать алкоголь. Действительно, через пять минут Сашка нашел в самом дальнем углу буфета неприкосновенный запас.

— Вот это да! — обрадовался он и огорченно почесал затылок. — Мы столько не выпьем.

Здесь было все: от сухого виноградного вина до мартини и еще какие-то бутылки с непонятными наклейками.

— Возьмем для Заветы розовое?

— Возьмем, — согласился Костя.

— Ты думаешь, они там?..

— Черт его знает? — пожал плечами Костя. — Не наше дело.

— Я тоже хочу, — признался Сашка.

— И ты туда же, ковбой! — осуждающе заметил Костя.

— А чего? Ой! — Он посмотрел в ближайшее зеркало. — Я и забыл о своем лице.

— Ха-ха! — коротко рассмеялся Костя. — Оказывается, все мечтают об одном и том же.

— Ну, а чего? Чего? — возбужденно заблестел глазами Сашка. — Когда еще такие приключения выпадут? В чужом городе, в чужом особняке.

— С чужой женщиной, — добавил Костя.

— Ну да, — плотоядно улыбаясь, согласился Сашка, — с чужой женщиной, она в ванной…

— И не думай! — предупредил Костя. — Игорь тебе башку живо оторвет.

— Это понятно, — печально согласился Сашка и убрал улыбку с лица.

Они прислушались: вода шумела в трубах, ассоциируясь с огромной ванной и обнаженным женским телом. Остается только облизываться, подумал Костя. даже в мыслях не разрешая себе ничего лишнего. Все лишнее в его жизни приносило с собой неприятности. Эта аксиома заставляла его быть осторожным и не особенно увлекаться любовными историями. К тому же он еще не решил проблему с Иркой. Начинать возвращение с измены ему не хотелось. Хотя Завета, думал он, это не совсем то, что Ирка. Ирка — как бы уже жена, я к ней привык, а Завета — неизвестно кто, но меня к ней влечет, и ничего не могу с собой поделать. Костя поднялся по мраморной лестнице, нагруженный продуктами и выпивкой. Они осторожно поскреблись. Игорь даже не отозвался. Чего они там делают? — подумал Костя.