Читать книгу "Предел желаний - Эмили Джордж"

— Тони, — сказала она, — пожалуйста, попытайся понять. Я очень ценю твою обо мне заботу. Но мы с тобой…

Энтони заглянул ей в глаза, и все в душе у него перевернулось. Он хотел подождать с объяснением в любви. Как вообще он додумался до такого? Молчать больше не было сил. Сейчас он скажет ей все. От одной только мысли об этом у него в груди заполыхал пожар. Сейчас она узнает, что он любит ее. Обожает. Сейчас он сделает ей предложение. Она улыбнется и скажет «да». И он будет счастлив. Безумно счастлив.

Энтони сделал глубокий вдох.

— Ди, я хочу с тобой поговорить.

У Дианы екнуло сердце.

— О чем? — она смотрела ему в глаза вопрошающим взглядом, — о нас?

Господи, что с ним такое? Он как будто забыл все слова. Но слова были уже не нужны. Она любит его. Теперь он это знал.

— Мы с тобой знаем друг друга всего лишь несколько дней, и мы росли в совершенно разных условиях. И жизни у нас складывались по‑разному…

Диана положила руки ему на грудь и почувствовала, как у нее под ладонью колотится его сердце.

— Да, все правильно. Именно это я и пытаюсь тебе сказать. Все так сложно, Тони, но… но я хочу, чтобы ты понял. Видишь ли, мои братья намного старше меня. Вот почему они всегда относились ко мне покровительственно, всегда стремились меня защитить. От всего.

— Конечно. Я все понимаю. Любой мужчина стремился бы тебя защитить.

— А папа… как это объяснить? Он возлагал на меня надежды. Он распланировал всю мою жизнь. Заранее решил, что я буду делать то‑то и то‑то, общаться только с определенными людьми…

— Да, так и должно было быть.

— Мне приходилось жить по его установкам, Тони. У меня просто не было выбора, — Диана покачала головой, — таковы были… как это лучше выразить? Семейные условия. Понимаешь? Набор неписаных правил, которые вбивают в тебя с самого детства. И ты знаешь, что тебе придется подчиняться им всю свою жизнь.

— Я все понимаю, Ди. — Энтони улыбнулся одними губами. Глаза его не улыбались. — Да, ты пользовалась определенными привилегиями, у меня ничего этого не было. Но это не значит, что я отрицаю все установки и правила.

— В этом‑то все и дело. Ты, похоже, решил, что мне очень хочется поменять одни правила на другие.

Энтони привычно сложил руки на груди.

— У нас у каждого есть свои принципы, свои взгляды на жизнь. Мои взгляды не так уж сильно отличаются от твоих. Я думал, ты их примешь.

Черт возьми, ну почему он такой нетерпимый? — подумала Диана. Буквально у нее на глазах он опять превращался в того холодного непреклонного тирана, каким он был до того, как они стали любовниками. Она пыталась ему объяснить… она хотела, чтобы он понял, что она никогда больше не станет плясать под чужую дудку. А он с прежней самонадеянностью уверяет, что она еще как запляшет, если играть на этой дудке будет он!

— Энтони, — проговорила Диана, стараясь сдерживаться. — Попробуй посмотреть на это с моей точки зрения. Я выросла в огромном доме…

— Да. — Он холодно улыбнулся. — Все это вовсе не трудно представить, Диана. Такой большой дом. Набитый всеми положенными атрибутами богатства и власти.

— Вот именно.

Диана указала рукой на дом Энтони, такой красивый и теплый.

— Совсем не похожий на твой дом, Тони. Совсем не похожий.

К щекам Энтони прилила кровь.

— Я не такой глупый, Ди. Картина вполне ясна. Ты росла как принцесса в высоком замке.

Диана рассмеялась.

— Можно сказать и так.

Сердце Энтони как будто покрылось льдом. Ему хотелось протянуть руку, сжать Диану в объятиях и целовать ее до тех пор, пока она не вспомнит, что все, о чем она сейчас говорит, — пустяк по сравнению с тем, что они чувствуют по отношению друг к другу.

Но сложность заключалась в том, что он не знал, что она чувствует по отношению к нему. Он только строил предположения и делал выводы на основе этих предположений…

Однажды он уже совершил такую ошибку.

Энтони резко развернулся, прошел пару шагов, потом обернулся к Диане.

— Вчера это все не имело значения, — проговорил он с расстановкой, глядя ей прямо в глаза.

Диана вздохнула.

— Имело. И именно поэтому я не решалась… не знала, как отнестись к нашим с тобой отношениям.

Именно поэтому я и боялась признаться себе, что влюбляюсь в тебя. Мысль пришла как‑то вдруг, ясная и пронзительная. Но сейчас было не время говорить о любви… сейчас, когда Энтони стоял перед ней такой суровый и неприступный. Когда ей самой было так сложно во всем разобраться, хотя Диана уже поняла для себя одно: если она позволит ему контролировать свою жизнь, она уже никогда‑никогда не сможет быть собой.

— Наверное… наверное, было бы лучше, если бы мы узнали друг друга поближе до того, как я приехала к тебе на остров, Тони, но…

— Но ты оказалась здесь не по своей воле. — Энтони дернул щекой. — Я притащил тебя силой.

— Да. И я не думала… не ожидала…

— Что все это закончится так и ты окажешься у меня в постели?

Диана поморщилась. Она имела в виду другое. Она не ожидала, что влюбится. Слова Энтони, такие грубые и бессердечные, перевернули все.

— Да, — выпалила Диана, залившись краской.

— Да, — повторил за ней Энтони, — именно так все и было. Сюда я притащил тебя силой. Я повернул все так, что у тебя просто не было выбора.

Он шагнул к ней. Глаза его потемнели.

— Но я тебя не принуждал заниматься со мной любовью.

— А я этого и не говорила! Я просто пытаюсь тебе объяснить, почему… — она тихонько вздохнула, — я не знаю, как сделать так, чтобы ты понял, Тони.

— А ты давай сразу по существу, — холодно проговорил он, — может, чего и получится.

— По существу… — Диана нервно сплетала и расплетала пальцы, — мы с тобой разное ждем от жизни. Я поняла это сразу, как только ты мне рассказал о себе, о своем детстве. Мне надо было тогда уже заговорить об этом, но я побоялась тебя задеть…

Она говорила что‑то еще, пытливо глядя ему в глаза, но Энтони уже не слушал. Да и зачем было слушать, когда он знал наперед все, что она собиралась ему сказать? У них ничего не получится. Он ей не пара. Она слишком хороша для него. Конечно, она скажет все это мягче, чем Хилари, не так прямолинейно и грубо, но суть от этого не изменится. Несмотря на его богатство, несмотря на его чувство к ней, она остается принцессой, а он — грубым мужиком непонятного происхождения. Для страстных объятий под покровом ночи он, может быть, и хорош, но что касается остального… Какие вообще могут быть вопросы?

Энтони охватила безумная ярость.