Читать книгу "30 сребреников – 2. Путь Скорби - Дмитрий Викторович Распопов"

Виссарион.

— Кардинал Колонна пригласил тебя в гости? — удивлённо переспросил у меня он.

— Да учитель, — кивнул я, — прислал письмо с приглашением, я не стал отказывать.

— Правильно мой мальчик, — с облеганием вздохнул он, — помни только пожалуйста две вещи.

— Какие учитель? — заинтересовался я.

— Худшего врага, чем Просперо Колонна вы вряд ли себе найдёте во всём Риме синьор Иньиго, — ответил за него Лоренцо Валла, — так что будьте пожалуйста очень осторожны. Слова кардинала обычно полны мёда, но его попробовав, выживают далеко не все.

Кардинал Виссарион кивнул, подтверждая слова профессора.

— Его преосвященство главный меценат всех гуманистов и поэтов города, так что слухи о поступке неугодных ему, по городу разносятся за секунды, а проверять было ли это или не было на самом деле, уже никто не будет, — кивнул он, — так что будь с ним как можно более осторожным, а лучше вообще избегай.

— Обязательно последую вашему совету учитель, — я очень серьёзно отнёсся к предупреждению кардинала.

Он кивнул, отошёл от нас к другим гостям, а мы вернулись к разговору на древнегреческом, который понимали оба моих собеседника.

— Кстати заметил у вас необычную особенность синьор Иньиго, — отметил Лоренцо Валла, — зачем вы на своём идеальном итальянском слово «синьор» говорите по кастильским правилам в виде произношения «сеньор»? Это так режет ухо и сбивает, если честно.

— Хочу тем самым подчеркнуть свои корни, сеньор Валла, — улыбнулся я.

— Вы, разумеется, можете не прислушиваться к нашему совету синьор Иньиго, но лучше говорить все слова на том языке, на котором вы говорите с другим собеседником, иначе это режет слух и портит впечатление о вашем образовании, — мягко заметил Франческо Филельфо.

Их слова заставили меня задуматься. Я всегда старался выпятить свою нездешность а также то, что принадлежу к кастильской знати, но вот насколько это действительно нужно было делать? Тут я не мог дать себе однозначного ответа на этот вопрос, так что принял решение последовать их совету, данному явно с благими целями.

— Синьор Лоренцо, синьор Франческо, — я низко поклонился обоим, — умоляю вас именем господа нашего, если видите в моём поведении или словах то, что выбивается из привычных правил поведения настоящего римлянина, то сразу дайте мне об этом знать. Я полностью доверяю таким светилам и учёным, как вы в этом вопросе и конечно же последую вашему совету.

Лица взрослых расплылись в широких улыбках, они явно были очень довольны моим ответом, и мы переключились на другие темы, больше об этом не вспоминания. В дальнейшем же мне этот добрый совет помог так, что я и не знал, как благодарить своих невольных учителей.

В остальном же кроме не очень приятной встречи с кардиналом Колонной, вечер в доме учителя был просто чудесным. Я перезнакомился с кучей людей, повидался с уже знакомыми, которым рассказал про своё путешествие в Неаполь, заключил несколько весьма интересных сделок, а также услышал расценки на всё, что меня интересовало, узнав людей, к кому можно было за этим обратиться. В общем всего за один вечер я узнал столько, для чего другим понадобились бы годы, так что я ещё раз порадовался за то, что родился в знатной семье испанской знати, а не каким-нибудь ремесленником или бастардом пусть даже из кабальеро.

* * *

— И⁈ — взгляд требовательных карих глаз встретил возвращение главы дома, так что кардинал даже усмехнулся тому, как дочь была сейчас похожа на него.

— Весьма невежливо встречать подобным образом родителя Анна, — Просперо Колонна отдал слугам свой берет и плащ, — мне сказать твоим учителям, чтобы дали тебе дополнительные уроки этикета?

— Отец! — девушка выпрямилась и став на сантиметр выше, требовательно на него посмотрела, — не увиливайте от ответа!

Кардинал вздохнул.

— Хорошо, он достоин, чтобы вы с ним общалась, — нехотя вынес он свой вердикт, — я разрешаю.

— Серьёзно⁈ — девушка изумлённо посмотрела на отца, который круг её знакомств контролировал весьма жёстко, не допуская в него посторонних или не понравившихся ему детей, даже самых знатных семейств Рима.

— Ну, он карлик, уродлив, да к тому же ребёнок, поэтому за твою честь рядом с ним, я точно могу быть спокоен, — легкомысленно сказал он, смотря за реакцией дочери.

— Не говорите о нём так! — мгновенно разозлилась Анна, — он умён, бесстрашен и к тому же умеет себя вести с девушками!

Взгляд кардинала потяжелел.

— А также хитёр, изворотлив и жесток, — добавил он и свои характеристики того, о ком они разговаривали, — это будет очень опасный человек, но…в будущем. Пока же он просто маленький мальчик с большими амбициями.

— Но я могу с ним встречаться? — уточнила Анна.

— Да, — кивнул кардинал, погладив дочь по голове и уходя к себе.

Глава 11

13 мая 1455 A. D., Рим, Италия

К поездке в дом Орсини я не стал ничего придумывать, а просто одел вчерашнее, пусть и выстиранное, высушенное и отглаженное, так что на руках Бартоло, мы на следующий день отправились в новое место, где я ещё до этого не был.

Удивлением не стало то, что трёхэтажное, растянувшееся вдоль центральной улицы здание было явно старым, поскольку в части мест стены кирпич был похоже ещё со времён расцвета могущества Вечного города. Въезд был только один и во внутреннем дворике я почувствовал себя словно в ловушке, арбалетчики на окнах легко могли бы нашинковать стрелами неугодного. Но, в этот раз меня встречали слуги, одетые весьма богато и пафосно.

Бартоло не позволил им прикоснуться ко мне и сам взял на руки, сам донёс до двери и дальше, где меня встретил Джованни Орсини.

— Синьор Иньиго, — он немного натянуто улыбнулся, — приветствую вас в нашем доме.

Я же решил вести себя, будто приехал на встречу с другом, поскольку, что Колонна, что Орсини меня не интересовали ни в качестве союзников, ни в качестве врагов.

— Синьор Джованни, — широко улыбнулся я, раскрывая руки, — я счастлив, что наконец увидел ваш знаменитый дворец, часть стен выглядят такими древними, что я даже решил поинтересоваться кем и когда он был построен. Мне лично кажется это ещё минимум времена сената.

Споткнувшись о моё преклонение перед их домом, Джованни Орсини даже на мгновение замер,