Читать книгу "S-T-I-K-S. Маугли - Владимир Александрович Сухинин"

и оставит тебя на съедение. Не потому что трус или плохой человек, потому что тебе уже не поможешь, а погибать двоим глупо. Тот рейдер, что несколько дней жил со мной, – зовут его Ветер, – хорошо бегает. У него такой дар, и от монстров он может убежать. Я же, не зная этого мира, без оружия и даров попал бы в желудок к мутантам. Потому он оставил меня здесь. Так у меня больше шансов выжить. И я стал обживаться на этом острове. По ходу дела тренироваться в спортивном зале. Почему это делаю? Это другая история. Есть у меня мысли и кое-какая теория, но сейчас я не хочу загружать тебя информацией. Я кашу сварил, гречневую с мясными консервами. Будешь есть?

– Буду. У меня появился страшный аппетит, боюсь, поправлюсь…

– Это идет регенерация. Все нормально, Лера. Тогда сейчас я тебе наложу кашки…

– А мне тоже надо менять имя? – спросила Лера.

– Как хочешь. Вроде на женщин это правило не распространяется. Подумай, надо это тебе или нет.

– Хорошо, я подумаю. Спасибо, Маугли, ты настоящий… мужчина.

– Да ладно, – отмахнулся польщенный похвалой Саныч. Не часто женщины баловали его комплиментами.

Он наложил в тарелку кашу, подал раненой и довольный выпрямился.

– Ты лежи, отдыхай, а я на берег сгоняю.

– Зачем? – испуганно спросила Лера.

– Как зачем? Там столько нужного осталось, я и половины всего не осмотрел.

– Но это опасно…

– Привыкай, теперь опасность повсюду, как премудрый пескарь в норке не просидишь. Выздоровеешь, и мы будем заниматься с тобой в тренажерном зале.

– Это чтобы форму поддерживать?

– И это тоже. Ну, ты ешь, поправляйся и не беспокойся.

Саныч на полпути остановился. Внезапно ему пришла в голову мысль взять с собой томагавк и лук. Вернее, это была не мысль, это было необъяснимое желание. Он увидел висящий на стене у входа томагавк. Рука сама потянулась к нему и взяла его. Он надел старенький, украшенный вышивкой пояс, который по задумке председателя колхоза и местного шорника должен был олицетворять пояс индейца, сунул топорик в петлю, поправил, чтобы удобно висел. Лера внимательно за ним наблюдала. Когда он снял со стены лук и стрелы, тревожно спросила:

– А это тебе зачем?

Саныч почесал подбородок. «Говорить или нет?» – подумал он и нейтрально ответил:

– На всякий случай.

– А ты умеешь стрелять из этого?

– Тренировался. Ладно, ешь и не переживай, может, зайца подстрелю или косулю. Саныч поспешил выйти, чтобы избежать новых расспросов. Он понимал, что вопросов у раненой было много, а он не знал ответов и на десятую их часть.

На берегу Саныч первым делом стал складывать тела убитых в лодку. По два за раз. Отплывал на середину водохранилища и выкидывал тела в воду.

«Пусть они уплывут или утонут, – размышлял он. – Меньше будет здесь людоедов».

Но Саныч не понимал, как устроено мышление зараженных, – когда он загружал лодку второй раз, по дороге уже бежало с десяток мутантов. Они увидели Саныча и радостно с голодной жадностью заурчали.

Вся эта орава людоедов, вытянув руки, устремилась к нему. Саныч очень быстро выбросил тела. Оттолкнул лодку, поспешно запрыгнул в нее и отгреб. Остановился в десяти метрах от берега. Людоеды обиженно и недовольно заурчали, но в воду не сунулись. Несколько из них накинулись на убитых, лежащих на мели. Остальные разбрелись по берегу и стали жрать тех, кто лежал подальше.

Саныч все это снимал на смартфон. Зрелище было отвратительное. Такое не покажут и в фильмах ужасов.

Санычу стало невозможно противно, и он крикнул:

– Я свой. Убирайтесь. – Это выглядело глупо, и Саныч это понимал. Видимо, и мутанты сочли его слова глупостью. Они продолжали рвать зубами мертвую плоть. Тогда он осторожно из-за спины вытащил лук. В правую руку взял две стрелы. Одну наложил на тетиву. Прищурился, выискивая глазами первую цель.

Ближайший к нему мутант сидел боком. Саныч отчетливо видел его висок. Но стрелять в него не стал. К нему пришло понимание, что это пустыш. В башке этого недозрелого зараженного споранов не было. Не развился он до полноценного бегуна. Спидер, скорее всего. А вот тот, что рядом, крупнее. И башка у него массивнее будет. Когда-то этот бегун был женщиной. Вон сиськи еще висят, как рудимент. В этом зараженном споран вполне может быть.

Саныч мгновенно прицелился и тут же выстрелил. Тетива тренькнула, стрела вошла в левую глазницу мутанта и вышла сбоку из виска. От удара мутант упал навзничь, что нисколько не встревожило остальных. Саныч положил на дно лодки лук и стрелы, подгреб поближе к берегу. Он стал уже целенаправленно выискивать тех мутантов, в ком могли быть спораны. Из почти десятка зараженных он определил таких еще двоих. Большой, хорошо развитый бегун, с буграми мышц, как у гориллы, находился правее. И он один грыз тело. На Саныча он рыкнул и принялся рвать плоть, отрывая большие куски потемневшего мяса. Саныч понял, что «горилла» его отгоняет.

Он поднял лук и, почти не целясь, пустил стрелу. Расстояние до мутанта было метров пять. Стрела прошила голову насквозь. Вошла в висок и вышла с другой стороны почти наполовину. Виски и споровый мешок на затылке были слабым местом у несильно развитых зараженных.

Третий мутант был размером как тот, кого Саныч убил первым. Он сидел к Санычу спиной.

Саныч подгреб еще ближе. В нем проснулся азарт охотника. Людьми их уже нельзя было назвать, и мук сомнений Саныч не испытывал. Внезапно он поддался желанию вылезти на берег. Разум говорил Санычу, что это смертельно опасно, но чувства были спокойны, как у гранитного камня. Саныч испытывал страх, но не было беспокойства. Поколебавшись, он решился и в сторонке от толпы мутантов, которая жадно пожирала тела убитых людей, вылез на берег. Вылез и взял в руку томагавк. Сделал два осторожных шага по направлению к мутантам. Первый зараженный, к которому он приблизился, оторвался от трапезы и недовольно заурчал.

– Спокойно. Я свой, – негромко произнес Саныч. – И мне твоя пища не нужна. Жри, набирайся сил для созревания споранов.

Мутант как будто его понял. Отвернулся и потерял к Санычу интерес. Саныч прошел буквально в шаге от жруна. Мутант, не обращая на Саныча внимания, продолжил обгладывать ногу убитой женщины. Он рвал одежду и заглатывал мясо вместе с кусками ткани.

Другой зараженный, когда к нему приблизился Саныч, встал и, утробно урча, направился было к нему.

– Чу… Я свой, – уже привычно, как мантру проговорил Саныч, и людоед остановился. Удивленно коротко уркнул.

Саныч подумал, что каким-то образом понимает их