Читать книгу "Тайная девушка - Кейтлин Морган Стунич"

Спенсером, тенью в дверном проёме на Хэллоуин и горой школьных заданий, которые я не успеваю выполнить, я чувствую, что у меня может случиться нервный срыв.

С каких это пор жизнь стала такой чертовски тяжёлой?

Песок, солнце и прибой. Раньше это было моим девизом. Теперь это… секреты, противостояния и сироп. Да, сироп. После того, как я на днях бросила Кулинарный клуб без муки, Студенческий совет выследил меня, и близнецы держали меня неподвижно, пока Рейнджер поливал мои волосы кленовым сиропом.

— Я ненавижу свою жизнь, — стону я, обхватывая голову руками и утыкаясь лбом в колени.

— Почему это? — весело спрашивает чей-то голос, и я поднимаю голову, чтобы увидеть стоящего передо мной Черча Монтегю. Он улыбается, и улыбка озаряет всё его лицо. Всё, кроме его глаз. Даже его кожа вокруг глаз покрывается морщинками, но взгляд… остаётся ледяным.

— Тебе не понять, — ворчу я, бросая взгляд на лес справа от меня. Лес густой, тёмный и дикий, и вдалеке я снова слышу уханье совы. Они здесь повсюду — некоторые виды называются короткоухими совами — но я ненавижу их, потому что они придают зловещий оттенок каждому мгновению.

Придурки.

— Так ли это? — спрашивает Черч, засовывая одну руку в карман своих слаксов. — Потому что твой отец позвал меня сюда, чтобы я мог предложить услуги в качестве твоего наставника. — Я фыркаю и качаю головой. Что за нелепая идея. В аду нет ни малейшего шанса, что я позволю Черчу обучать меня. Он бы давал мне неправильные ответы просто для того, чтобы заморочить мне голову.

— Почему бы тебе просто не избить меня вместо этого? — возражаю я, вставая и отходя от него к машине. Я каким-то образом испачкала накрахмаленную белую рубашку, которая идёт к моей униформе, и Студенческий совет ищет любой предлог, чтобы наказать меня задержанием. У меня есть ещё одна форма, нераспечатанная, в багажнике.

Открывая входную дверь, я наклоняюсь и тяну за рычаг, чтобы открыть её. Черч смотрит на меня так, словно я археолог на долбаных раскопках, как будто он никогда не видел такого древнего образца технологии.

— Да, это не Бимер, я знаю, облом. — Я направляюсь к багажнику, а затем останавливаюсь, когда чувствую движение позади себя. Обернувшись, я обнаруживаю, что Черч слишком близко от меня. Он больше не улыбается.

Он запихивает меня в багажник и делает шаг вперёд, хватая меня пальцами за подбородок с такой силой, что мне становится больно.

— Я предупреждал тебя, чтобы ты прекратил копать о сестре Рейнджера, — произносит он холодным, ровным и будничным голосом. Это так не сочетается с его золотисто-каштановыми волосами и радужками медового цвета. Но его взгляд… Нет, эта темнота прекрасно сочетается с его чёрной, разбитой душой.

— Отпусти меня, — рычу я, но Черч только сжимает сильнее, и у меня вырывается тихий стон. В этом звуке есть что-то такое, что заставляет его остановиться, и его хватка ослабевает ровно настолько, чтобы я смогла отвернуть голову. Но когда я пытаюсь вылезти из багажника, Черч запихивает меня обратно, вталкивает мои ноги следом и закрывает за мной крышку. — Эй! — кричу я, начиная чувствовать небольшой прилив паники. Если папа уже удалился на ночь в свою комнату, то может и не услышать меня здесь. Я могла бы просидеть в ловушке всю ночь. — Черч!

Я слышу, как его шаги удаляются по тропинке, прежде чем он останавливается, и меня охватывает небольшая волна облегчения. Он возвращается в моём направлении, и я готовлюсь к тому, что багажник откроется. Вместо этого слова звучат так, как будто Черч наклоняется и прижимает свой рот к замку.

— Приятных снов, Чак. И помни: это твой последний шанс. Если ты продолжишь выкапывать старые скелеты, тебя могут просто спихнуть в могилу вместе с ними.

А потом Черч уходит, и я остаюсь кричать до хрипоты в багажнике отцовской машины.

В конце концов, я сдаюсь и засыпаю. Папа встанет рано, и тогда я снова смогу начать кричать. Сейчас в этом нет никакого смысла. Ну, и как идиотка, я оставила телефон на кухонном островке. Огромная куча пользы, как обычно.

Одному богу известно, как долго я слушаю сов, и наконец засыпаю. Когда просыпаюсь позже, дрожа как сумасшедшая, я обнаруживаю, что багажник открыт, и лунный свет проникает внутрь и ложится на мою кожу серебряными лучами.

Глупо моргая, я сажусь и тру глаза. Черч, должно быть, вернулся, чтобы выпустить меня. Может быть, даже он понял, насколько глупо было оставлять меня в багажнике машины?

— Придурок, — бормочу я, вылезая из багажника и зевая, когда вытягиваю руки над головой. Я понятия не имею, который час, но на улице очень холодно, и с тёмно-синего неба падают крошечные белые снежинки.

Мои ноги хрустят по обледенелой гальке, когда я поднимаюсь к входной двери.

Она заперта.

Серьёзно?

— Блядь, — ругаюсь я, снова проводя руками по лицу. Мне нужен мой телефон, но неважно. Я проверю заднюю дверь, и, если она заперта, я просто вернусь в общежитие.

Я начинаю обходить дом сбоку, когда слышу, как что-то шуршит в лесу футах в пятидесяти (прим. — примерно 15м) от того места, где я стою. Моё сердце начинает бешено колотиться, но я говорю себе, что это просто олень, или енот, или, может быть, ещё одна глупая сова.

Я заставляю себя продолжать идти, притворяясь, что я не слабачка и что у меня не трясутся руки. Они абсолютно трясутся.

«Просто будь спокойна, Шарлотта. Будь спокойна».

Я хватаюсь за ручку задней двери и обнаруживаю, что она тоже заперта. По какой-то причине мне не кажется, что было бы хорошей идеей колотить в дверь и будить моего отца. Даже если бы я рассказала ему, что Черч сделал со мной, он, вероятно, не поверил бы этому. Нет, так или иначе, у меня, вероятно, в конечном итоге были бы неприятности из-за этого.

Когда я оборачиваюсь, в тени на опушке леса стоит мужчина. На нём тёмная толстовка с капюшоном, и я не вижу никаких опознавательных знаков. Но, чёрт возьми, он всё равно чертовски жуткий.

— Чего ты хочешь? — огрызаюсь я, мой голос эхом разносится по пустой лужайке между нами. Скрестив руки на груди, я говорю себе, что выгляжу крутым парнем… даже со своими распущенными светлыми волосами и очками.