Читать книгу "Ким Джинсу. Путь к вершине - Ник Тарасов"

был простой факт. И в этом был смысл. Мой вид действительно не соответствовал тому миру, в который я только что вошёл. Работать на Хван саджан-нима и выглядеть, как бедный мальчик с улицы, было неприемлемо.

Мы направились в бутик, который находился неподалёку. Уже на подходе к нему я почувствовал, что это не обычное место. Из витрин мерцали мягкие огни, а через стекло было видно безупречно выставленные на манекенах костюмы. Внутри всё было оформлено с педантичной изысканностью, словно это был не просто магазин, а место, где люди приходят не за покупками, а за имиджем.

Когда мы вошли, Минсу уверенно подошёл к одному из консультантов и коротко, но чётко объяснил, что мне нужно. Он сразу же начал выбирать костюмы с такой педантичностью, что я невольно залюбовался его подходом. Он обращал внимание на мельчайшие детали: качество ткани, крой, текстуру. Он словно точно знал, что именно подойдёт мне. Это было как своего рода искусство, где каждая деталь должна была соответствовать общему образу.

Он выбрал один костюм, затем другой. Затем несколько рубашек — белые, голубые и с лёгким узором. Каждая вещь выглядела идеально подобранной, как если бы Минсу был мастером в создании образов, которые не просто дополняют внешний вид, но говорят о статусе и значимости человека. Две пары туфель — одна классическая чёрная, другая — чуть более сдержанная, тёмно-коричневая, но также выполненная с безупречной элегантностью. Всё было рассчитано до мелочей, без лишней показухи, но с достаточным уровнем изысканности, чтобы показать, что я теперь часть другой игры.

После того как мы завершили покупки, Минсу взглянул на меня с лёгкой усмешкой, словно оценивая результат своей работы. Я уже чувствовал, как всё это на меня влияет. Новый костюм, новая роль. Всё это было частью подготовки к тому, что мне предстоит.

И тут он неожиданно спросил:

— В какой больнице лежит твоя мать? Как её зовут?

Я немного замер, не понимая, к чему этот вопрос. Но, посмотрев на его спокойное лицо, я понял, что это не было проявлением простой вежливости. Минсу действовал по плану, который, возможно, был для меня ещё загадкой.

— Она в центральной больнице, — ответил я. — Её зовут Ким Ёнхи.

Он достал телефон и набрал номер. Всё происходило так быстро, что я не успел ничего сказать. Я стоял, смотрел, как он делает один единственный звонок. Его разговор был коротким, всего несколько секунд, но в его словах читалась твёрдость.

Когда он повесил трубку, я почувствовал, как что-то изменилось. Минсу посмотрел на меня с тем же спокойствием и произнёс:

— За твоей матерью теперь присмотрят надлежащим образом.

Я замер. Эти слова ударили по мне, как гром среди ясного неба. За моей матерью теперь будут следить… лучше? Что это значило? Моя голова закружилась от всех мыслей, которые начали метаться в голове.

Сначала был шок. Как может простой звонок изменить всё? Как возможно, что человек, просто набравший несколько цифр, может решить вопрос, который волновал меня больше всего? Ведь ещё несколько часов назад я не знал, в каком состоянии находится моя мать. Я боролся с чувством беспомощности, с тревогой, с болью. А теперь этот человек просто взял и убрал все мои страхи, как будто это было мелочью.

Потом пришло облегчение. Наконец-то я мог дышать. Это было как невероятное освобождение — зная, что теперь за моей матерью будет надлежащий уход. Но вместе с облегчением пришла волна новых эмоций — недоумение, страх и осознание того, что я теперь по-настоящему вошёл в мир, где всё решается на другом уровне.

Что это значило для меня? Как я должен воспринимать этот жест? Ведь в нашем мире такие действия никогда не бывают просто так. И это тоже было частью той игры, в которую я теперь вступал.

Я стоял на месте, чувствуя, как моё сердце колотится в груди, а мысли, как вихрь, захватывают меня всё больше.

Глава 8

Прошло две недели с того момента, как Ли Минсу привёл меня к Хвану, и с тех пор моя жизнь начала медленно, но уверенно меняться. Казалось, что вокруг меня кипела активная деятельность — меня словно натаскивали на всевозможные дела, курируемые Хваном. Каждый день начинался с нового задания, встречи или инструктажа. Но если говорить честно, в этом не было ничего нового для меня. Казалось, что все вокруг убеждены, что я нахожусь в процессе обучения, но на деле я больше чувствовал себя сторонним наблюдателем за чем-то знакомым и, порой, довольно примитивным.

Мои дни начинались с того, что Ли Минсу вёл меня от одной задачи к другой, рассказывая о том, как работают процессы в этой корпорации. Всё было гладко, ровно и предсказуемо — структура, иерархия, отчёты, переговоры. Но как только я углублялся в суть происходящего, мне становилось ясно, что большая часть этих процессов была до боли знакома. Больше того, многие из них выглядели устаревшими. Это был настоящий театр абсурда. Внутри я едва сдерживал смех, наблюдая за тем, как серьёзные лица людей раздувают значимость рутинных процедур, которые я бы давно усовершенствовал, если бы хотел.

Минсу, конечно, старался. Он с педантичной точностью рассказывал мне о каждом нюансе работы. Иногда я ловил себя на мысли, что его стремление впечатлить меня было даже трогательным, как если бы он был старшим братом, показывающим младшему, как правильно катать мяч. В его манере говорить о вещах, которые для меня были элементарными, чувствовалась искренняя убеждённость в том, что всё это для меня — великая наука. На самом деле, это было скорее напоминанием о том, как легко можно запутать систему, если она слишком полагается на «опыт и традиции», забывая о необходимости обновления.

Каждый день приносил мне всё больше понимания местного менталитета. Я начал видеть, что корейская корпоративная культура, которую я до этого знал лишь поверхностно, имела свои тонкости и правила. Например, деловой этикет здесь был возвышен до уровня искусства. Каждый жест, каждая пауза в разговоре имели своё значение. Иерархия была не просто структурой — это была своего рода незыблемая догма, где каждый знал своё место и редко пытался выйти за его рамки.

Однажды на встрече с одной из команд, отвечающих за внутренние коммуникации, я наблюдал, как их руководитель, старший менеджер в возрасте около пятидесяти лет, вёл долгие обсуждения с коллегами. Всё сводилось к тому, как лучше оформить еженедельный отчёт для Хвана. Я слушал это, сидя в углу,