Читать книгу "Русофобия - Елена Владарчук"

Надеюсь, они не приняли меня за террориста. Нет, глупости, не может быть такого. Или может? Внутри у меня похолодело. Сейчас в аэропортах охрана нервная. Сначала упрячут меня в тюрьму за терроризм, а уж потом разбираться будут. И как я Константину Петровичу объясню такую коллизию в моей карьере? Впрочем, какая карьера может быть после американской тюрьмы. Разве что рыбу на рынке продавать. Я окончательно расстроилась и пала духом. Всё-таки не зря они такую пытку устраивают, я вон уже столько надумала ужасов, что готова признаваться в чём угодно. А ещё даже не в тюрьме.

Наконец, дверь открылась, и в комнату вошёл Майкл, а за ним следовали сотрудники аэропорта. Я обрадовалась агенту Фэйссоберу как родному. Вскочила и бросилась обнимать. Поскольку руки были скованы за спиной, получилось только уткнуться лицом ему в грудь.

– Майкл, – жалобно захныкала я.

– Всё в порядке, Лили, успокойтесь. – Он крепко прижал меня к себе и погладил по спине, а затем отстранил. – Но вы должны мне объяснить, что произошло.

Агент Фэйссобер сделал знак охране, и с меня сняли наручники. Он усадил меня обратно на стул, а сам сел напротив. Рядом со столом остановилась женщина в строгом костюме и с папкой в руках. У стен и двери стояли охранники. Я чувствовала себя нашкодившей старшеклассницей, которую собирается отчитывать завуч на родительском собрании. Я опустила глаза и молчала, потому что чувствовала себя очень маленькой, глупой и ничтожной. Вот зачем я сюда полезла? Знала же, что сначала нужно поговорить с Майклом.

– Лили, – строго сказал агент Фэйссобер, и я подняла на него глаза, – вам могут быть предъявлены очень серьёзные обвинения, поэтому в ваших же интересах всё мне сейчас рассказать.

– Я хотела поговорить с той женщиной, – буркнула я.

– Какой женщиной?

– Помните, я говорила, что у всех жертв были русские книги.

Майкл кивнул.

– Так вот, – продолжила я, – с каждым из них разговаривала одна женщина, которая проверяла багаж.

– В этом состоит её работа, – возразил он.

– Но она держала эти книги в руках, каждый раз, – я уже сама слышала, что мои аргументы довольно жалкие. И всё это было напрасно. Поэтому не сразу поверила, когда он сказал:

– Мы это проверим.

– Спасибо, – я старалась сдержать слёзы благодарности.

– Вы могли бы сразу со мной посоветоваться, вместо того, чтобы убегать от моих парней, а потом поднимать на уши аэропорт. Я не ожидал от вас, Лилиа.

Он отчитывал меня, и мне было очень стыдно. Давно я не чувствовала себя так препаршиво.

Заброшенное промышленное здание на окраине Нью-Йорка

15.16

Голуби купались в пыли на первом этаже. Джек сидел на спальном мешке и с аппетитом поедал гамбургер. Он свесил ноги между прутьями перил, которые опоясывали открытую галерею, проходившую по внутреннему периметру второго этажа, и начал бросать голубям куски булки, стараясь попасть в птиц. Голуби взлетали, поднимая пыль, но тут же возвращались, чтобы побороться за еду. Раздался звонок мобильного телефона. Мельком взглянув на экран, Джек Трумэн нажал кнопку «ответить».

– У нас проблемы, – раздался в трубке испуганный женский голос, – седьмое августа четырнадцать часов.

– В чём именно проблема?

– Она работает на ФБР. – В голосе отчётливо слышалась паника. – Она вышла на меня! Что мне теперь делать?!

– Успокойся и выбрось этот телефон, – Джек, напротив, был собран и методичен. – Мне больше не звони. Веди себя естественно, у них ничего на тебя нет. Если сама не проколешься, всё будет в порядке.

– А потом?

– Я сам тебя найду. Делай, что я сказал, и всё будет хорошо. Ты поняла, Рози?

– Да, Джек. Будь осторожен.

Он положил трубку обратно в карман и, бросив голубям остатки гамбургера, пошёл в свою каморку. Там он вытащил половицы, лёг на пол и начал шарить рукой под полом. Очевидно, то, что искал Трумэн, располагалось очень глубоко, и ему пришлось приложить немалые усилия, чтобы достать это. Наконец, он вытащил полиэтиленовый пакет, сложенный в несколько слоёв и замотанный липкой лентой. Джек разрезал скотч, развернул полиэтилен, и в руках у него оказалась пачка фотографий. Трумэн бросил фото на спальный мешок, уложил на место половицы и только после этого вернулся к просмотру снимков.

Так, седьмое августа. Кто же ты? Покажись. – Джек листал фотографии, те, на которых были запечатлены женщины, он переворачивал обратной стороной, на которой были проставлены дата и время. Это придумала Рози, так было проще опознать нужного человека, ведь имён этих русских они не знали. Когда у противника нет личности, его легче уничтожить. А дай врагу имя, и он станет человеком. Убить человека гораздо сложнее. Это Джек Трумэн знал очень хорошо.

Наконец, на одном из фото он остановился. С фотографии на него глядела стройная молодая женщина с красивыми глазами и русыми волосами, которые крупными волнами спускались ниже плеч.

– Это ведь ты, малышка? – Обрадовался Джек. – Зачем ты солгала, что полька? Теперь придётся тебя наказать.

Он перевернул снимок, с обратной стороны было написано «седьмое августа четырнадцать часов»

Аэропорт имени Джона Кеннеди

17.03

Нас с Майклом перевели в более удобное помещение, по крайней мере, здесь была настоящая мебель. Я тут же схватила бутылку воды, опустилась на обитый оранжевым дерматином диван и с наслаждением принялась пить. Я и забыла, что вода может быть такой вкусной.

Агент Фэйссобер молча наблюдал за мной. Я никак не могла понять, чего в его взгляде больше – осуждения или сочувствия.

– С ней можно поговорить? – Наконец, спросила я, не выдержав этого долгого молчания.

– У нас против неё ничего нет, – возразил Майкл.

– Но ведь я не предлагаю арестовать её, просто задать несколько вопросов. – Я старалась передать ему свою убеждённость. – Возможно, она единственная ниточка к убийце. И она также может ускользнуть.

В этот момент в комнату вошла сотрудница аэропорта, она вручила Майклу папку и снова удалилась.

– О’кей, мы изучим её дело и установим за ней наблюдение. А вы обещаете больше не делать ни одного шага, заранее не предупредив меня. Мы договорились? – Американец строго смотрел на меня, ожидая положительного ответа.

Не понимаю, всё равно вы её проверите, так зачем весь этот пафос? Само собой, я никуда одна больше не двинусь, после такого-то испытания. Я чувствовала раздражение, словно он не понимал очевидных истин.

– Конечно, мы договорились, – возможно, я ответила слишком резко, но хотелось уже скорее перейти к делу.

Агент Фэйссобер сел за стол, положил перед собой папку и жестом предложил мне присоединиться. Я не заставила себя уговаривать, подхватила стул и села рядом с Майклом.

Розалинда Голдер, тридцать девять лет,