Читать книгу "Артефакт с темным прошлым - Алексей Макеев"

науку.

Пользуясь тем, что академик, озадаченный столь эпически-теоретически-дискуссионным вопросом, был вынужден глубоко задуматься, свое «лыко в строку» поспешил вставить и Стас. Он попросил уважаемого Эдуарда Константиновича проконсультировать их также и по чисто практическому вопросу: имеет ли он какую-либо информацию о «черном рынке» древних артефактов на территории России? В частности, о том, что пользуется наибольшим спросом и представители каких стран чаще всего проявляют заинтересованность в приобретении тех или иных исторических реликвий в нашей стране.

Глаза академика от услышанного тут же расширились до размера железных пятирублевок.

– А я могу спросить, в связи с чем у вас возникли такие вопросы? – откинувшись к спинке кресла старинного фасона, несколько настороженно поинтересовался он.

– Ну, разумеется! – широко улыбнувшись, Гуров изобразил радушный жест рукой. – Суть дела тут вот какая…

В общих чертах он сообщил о случившемся в Евмельском районе, сказав в заключение:

– …Почему обратились к вам? Наше расследование из-за дефицита информации оказалось в тупике. Нам хотелось бы определить хотя бы приблизительный вектор поиска: в какую сторону нам двигаться?

– А кто руководит той экспедицией? – академик вопросительно глянул на собеседника.

При этом по его глазам было видно, что он прекрасно все знает и спрашивает лишь для того, чтобы навести тень на плетень.

– Э-э-э… Как его? А! Профессор Рябинин… – простецки сообщил Станислав. – Мы лично его самого, а также членов экспедиции опрашивали по поводу происшедшего, но они толком ничего сказать не смогли. Это и понятно – люди пребывают в шоковом состоянии. Поэтому мы расширили круг поиска и, например, проверили возможную причастность двух подозреваемых из местной криминальной среды. Но, к сожалению, они оба оказались не из тех, кто нам нужен. Поэтому мы и начали максимально широкий поиск. И прежде всего с накопления самой общей, исходной информации. Кстати, Эдуард Константинович, кого из ваших коллег вы могли бы порекомендовать нам также в качестве экспертов? Нам как воздух нужен максимум информации!

Игорянцева эта тирада Стаса несколько напрягла. Прежде всего на его лице читалось, что ему очень не понравилось упоминание о Рябинине. Кроме того, при упоминании о хищении артефакта и убийстве сторожа на его лице (всего на пару мгновений!) появилась какая-то непонятная досада. Это не было сожалением о чьей-то загубленной жизни и беспокойством о судьбе похищенного. Это было выражением недовольства чьей-то бестолковостью, неуклюжестью и неисполнительностью. Впрочем, опера этого «не заметили».

Несколько взяв себя в руки, академик заговорил, решив, как видно, для начала, так сказать, «застолбить» тему о том, что он считает лженаукой и кого относит к псевдоученым. Нахмурив лоб, он (непонятно, с какой стати) пространно заговорил о том, что наш мир захлестнула волна (даже цунами!) вредоносных псевдонаучных теорий и гипотез, которые в корне противоречат фактам, признанным официальной наукой.

– …То, что, казалось бы, человечество должно было оставить в прошлых веках, теперь процветает, множится и ширится. В частности, – особо подчеркнул академик, – это же стало и питательной средой для самых разных наукообразных профанаций. Мракобесие всегда идет рука об руку с лженаукой, они друг друга подпитывают и способствуют распространению ложных знаний, – рассуждал он с миной недовольства на лице.

Изображая самое полное и серьезное внимание к его словам, приятели внутренне анализировали тональность его голоса, содержание сказанного им, брали во внимание даже темп дыхания и речи. А академика, что называется, понесло. Он продолжил свою «речугу», которая не давала ответа ни на один из заданных ему вопросов:

– …Люди, которые не наделены большим умом, научным предвидением, полетом мысли, к которым я отношу и так называемого профессора Рябинина, – Игорянцев внушительно постучал по столу указательным пальцем, – измышляют безосновательные теории и абсолютно пустые гипотезы. Да, да, мне хорошо известна позиция Рябинина. Он считает, что эволюция жизни на Земле шла совсем не тем путем, как трактует классическая наука. Его взгляды можно сравнить лишь с бредом умалишенного…

Как заверил Игорянцев, его личную, «классическую», позицию разделяют «все одаренные, здравомыслящие ученые», которые придерживаются «общепринятой, теоретически и практически выверенной точки зрения». И настоящими, в этом смысле, исследователями он мог бы назвать пусть и не историков, а представителей других наук. Именно тех, которые всемерно защищают позиции классической, подлинной науки. Например, к таковым он мог бы отнести члена-корреспондента Академии наук Фуклюнина – большого специалиста в области биохимии, а также профессора Кимревича – известного физика-теоретика, который очень многое успел в деле познания строения материи.

– …Анатолий Янович Фуклюнин – настоящий человек науки, приверженный многократно проверенным и подтвержденным фактам и совершенно чуждый любому наукообразному прожектерству! – потрясая над головой указательным пальцем, воодушевленно вещал академик. – То же самое могу сказать и об Андрее Максимилиановиче Кимревиче. Недавно в академическом журнале «Физика» вышла его статья, в которой он камня на камне не оставил от потуг неофальсификаторов наподобие Барклая Забрежного, которые вновь взялись доказывать существование мифического эфира.

Наконец академик, видимо, вспомнил о том, с чем конкретно к нему пришли опера. Говоря о вероятности того, что хищение артефакта, найденного членами экспедиции, могли совершить «черные антиквары», академик предположил несколько вариантов случившегося. По его мнению, хищение и убийство совершили некие криминальные элементы, специализирующиеся на краже исторических ценностей. При этом он подчеркнул, что о торговцах историческими реликвиями знает очень мало – это не его сфера. Кражу могли совершить и какие-то совершенно случайные люди. Например, тамошние наркоманы, взломавшие сейф, чтобы поискать в нем денег на дозу.

Но, по мнению Игорянцева, на самом-то деле никакого артефакта никто и не находил. Рябинин, будучи, по его мнению, человеком крайне недобросовестным и склонным к жульничеству, лишь имитировал нахождение некоего необычного предмета. Он искусно раздул вокруг этого объекта некоторый ажиотаж, а потом, чтобы избегнуть настоящей, объективной экспертизы предмета, которая наверняка установила бы, что это фальшивка, сам же организовал хищение своей находки. Он нанял какого-то отморозка для имитации хищения, а тот перестарался, убив сторожа, нанятого для «блезира».

…Выйдя из Дома науки, опера вкратце обсудили итоги разговора с академиком Игорянцевым. Глядя на окна здания, в котором они только что были, Станислав недоуменно пожал плечами.

– …Сдается мне, что с этим академиком больше получаса мы говорили ни о чем… – поморщился он. – Ничего дельного от него так и не услышали.

– Ну почему «ни о чем»? – Гуров тоже пожал плечами. – Мы узнали вполне определенно, чем он дышит, этот господин Игорянцев. Не знаю, как тебе, а мне так показалось, что он какое-то, пусть и косвенное, отношение к происшествию в Кряжунове имеет! Уж очень много фальши было в его «спиче».

– Вообще-то – да, согласен! – подумав, согласился Крячко. – Вид у господина академика был