Читать книгу "Русская жизнь-цитаты 1-7 июня 2024 - Русская жизнь-цитаты"

много (не столько, сколько жиров или углеводов, по крайней мере), но медленно накапливающийся дефицит приводит к необратимой деградации и дегенерации организма. Нечто подобное сейчас испытывает и путинский режим. При том, что базовые потребности он в состоянии обеспечивать на приличном, а иногда и лучшем, чем прежде, уровне, незаметно происходит накопление дефицита тех «социальных микроэлементов», без которых общество длительное время существовать не может. В последние месяцы меня не покидает ощущение, что Кремль сознательно и масштабно блефует, имитируя благополучие во всех сферах жизни и особенно – в военной. Это часть общей тактики и стратегии ведения войны, одной из целей которой является стремление сломить волю противника к сопротивлению. И, тем не менее, это блеф. Реальное положение вещей намного хуже, чем это презентуется. Все основные решения – временные, шитые на белую нитку. Результаты, в том числе на фронте, достигаются ценой напряжения буквально всех сил. Дополнительных ресурсов нет, вооружение идет на фронт с колес, советские предприятия работают на границе своих возможностей, работать на них некому и так далее. Вся система покрыта микротрещинами. Невооруженным глазом их пока не видно и на скорость они вроде не влияют. Пока. Я думаю, логично говорить об ограниченном плато стабильности для режима в условиях войны. Это как кривая собираемости налогов (актуальная сегодня тема): до определенного момента при повышении налоговой ставки сумма собираемых налогов растет, а потом резко начинает падать. Возникает парадокс: чем выше налоговая ставка, тем меньше бюджет получает денег. Так и с войной – вначале она действует как стабилизирующий момент, но через какое-то время превратится в фактор дестабилизации. Проблема Путина состоит в том, что уловить этот момент очень сложно. Однажды можно заснуть вечером в одной стране, где все очень любят войну, а проснуться - в другой, где уже никто не хочет воевать.

  Telegram: Contact @v_pastukhov

June 02, 2024 09:18

Я сразу узнал его. Так узнаешь родной почерк... - Sergey Nikolaevich | Facebook

Я сразу узнал его. Так узнаешь родной почерк на гостиничной бумаге. Я ведь ещё застал времена, когда писали чернилами и отправляли письма в фирменных конвертах с логотипом отеля. В этом был какой-то шик для тех, кто понимает. Потом все перешли на электронные послания. От руки никто больше не пишет. Римас Туминас в Театре Гешер был гостем, иностранцем, временным постояльцем. А ещё, человеком со смертельным диагнозом, о котором все знали, но о нем не полагалось говорить. Как не полагалось говорить и о тех обстоятельствах, которые его в итоге привели в Израиль. Римас терпеть не мог все это кликушество. Перебирать обиды и крушения последних лет его жизни совсем не входило в его планы. Он приехал в Израиль работать. В сущности, ничего больше его не интересовало. Тем более впереди маячил Париж. Директор «Гешер» Lena Kreindlin Лена Крейндлина рассказала, что «Анна Каренина» возникла на замену больших гастролей Театра им. Вахтангова с «Войной и миром» в 2023 году. Гастроли по понятным причинам тогда отменились. Но зарезервированные 10 дней в расписании парижского театра Les Gemeaux остались. Почему не показать новый спектакль? И лучше, если это будет тоже спектакль Туминаса. И гениально, если Толстой… Вот и ответ на вопрос, почему театр бессмертен. Единственное место на земле, где ещё работает это сказочное слово «если». Тогда все вдруг сошлось - и Гешер, и Туминас, и Толстой, и Париж… Он сочинил свою «Анну Каренину» как бы поверх толстовского романа. Это письмо, адресованное и тем, кто романа не осилил, и тем, кто знает его наизусть. Туминас не просто пересказывает ключевые эпизоды, припоминая отдельные реплики. Он выводит и доказывает свою театральную формулу толстовского романа: минимум слов, почти пустая сцена (сценография Адомаса Яцовскиса) - то ли вокзальный зал для публики первого класса, то ли приемная в суде, куда так и не дошла супружеская пара Карениных? От всех былых балов и антикварной старины - хрустальная люстра, которая во втором акте то вспыхивает, то гаснет. И ещё одно кресло, обитое пунцовым бархатом для сцены в опере. Реквизита - минимум. Костюмы нейтральные. Если бы не белоснежный офицерский мундир Вронского (Ави Азулай) в первом акте, вполне можно предположить, что действие происходит, скажем, в 20-е годы ХХ века. Исполнительница роли Анны - Эфрат Бен Цур - женщина из того времени. Точеный бибилейский профиль, поникшие полечи, колючие ключицы, сумеречный взгляд, чёрные волосы, причесанные на косой пробор. Есть в этой Анне что-то от падшего демона Врубеля. «Демон сам с улыбкой Тамары». Туминас ставит историю падения. «Было в ней что-то бесовское», - читаем мы у Толстого. Он и любуется своей Анной, и сострадает ей, и боится ее, а в конце уже просто ненавидит. Туминас, похоже, таких сильных чувств к толстовской героине не испытывал. Он в этом спектакле прежде всего европеец, привыкший во всех ситуациях вести себя сдержанно и здраво, а с дамами - предельно галантно. Отсюда и образы Китти (Нета Рот) и Долли ( Карин Серуя) - обрисованные точными, скупыми и ироничными штрихами . И мужчины - превосходная коллекция одинаковых серых сюртуков, чёрных цилиндров и пальто, в которой заметно выделяется жовиальный и артистичный Стива Облонский (замечательный Юваль Янай). И даже Анна, какой ее увидел Римас и самозабвенно играет Бен Цур,- это женщина, искушаемая бесом. Ее бьет любовная лихорадка, ее тело сводит судорога. У неё подкашиваются ноги при виде белого мундира Вронского. Ее неудержимо тянет выделывать какие-то немыслимые, почти непристойные па, перед тем как слиться с ним в вальсе. Ей нужен этот мужчина в белом , который властно возьмёт ее и поведёт в танце. И все это практически без слов. Все построено на движении, жестах, пластике. Почти как в немом черно-белом кино. Ведь «Анна Каренина - самый любимый роман кинематографистов всех времён. «Анна» у Туминаса кинематографична. Молчаливые крупные планы. Suspense, нарастающий с каждой минутой. Мгновенность переходов из ада незаконной любви в постылый рай законного супружества, которое на самом деле тоже на поверку оказывается адом. Никто тут не счастлив. Раньше в других спектаклях хотя бы бегал по сцене белобрысый Серёжа, обычно чьё-то актерское дитя, младой заложник кулис. У Туминаса и его нет. Только игрушечный медведь, которого Анна привезла сыну в подарок из Москвы. С ним потом будет